Ящик водки. Том 2 - Кох Альфред Рейнгольдович - Страница 54

• Предыдущая
• 54/64
• Следующая

Оперуполномоченный угрозыска 64-го отделения милиции Николай Цымбалюк, который расследует происшествие, версию об обыске отметает: по его словам, «обыск так не делается». Однако и он признал, что по происшествию у него возникло «слишком много вопросов, интересных и необычных». Многое, сказал Цымбалюк, «…двояко: действовали люди явно грамотные, но слишком по-дилетантски; то есть как бы профессионалы, но на воров непохожи».

Иными словами, происшедшее можно расценить как психическую атаку на Тарасова, хотя записки «Берегись, у нас длинные руки» в квартире не найдено.

Тем не менее президент «Истока» не исключает наличия в его деле «длинных рук». В беседе с корреспондентом «Ъ» он заявил: «Все больше растет наглость их поведения, я же чувствую все меньшую защиту со стороны парламента России».

Определенные основания для таких чувств к парламенту у Тарасова есть. Генеральный прокурор России Валентин Степанков в день ограбления сказал ему, что уголовного дела из-за обыска (имея в виду официальный обыск в депутатском офисе) заводить пока не собирается. Объяснив: «Исток», а вместе с ним и депутатский офис формально, по своему юридическому адресу, находится в другом месте. Обыск же проводился в помещении, которое юридически офисом депутата Тарасова не является. Следовательно, милиционеры, по мнению прокурора, могли и не знать, кого обыскивают. Могли, правда, и знать, но это для возбуждения уголовного дела надо доказать.

В этой связи представляет интерес мнение о депутатской неприкосновенности вообще и Артема Тарасова в частности, которое высказал корреспонденту «Ъ» следователь прокуратуры Литовской Республики Сильвинас Левицкас:

— Не делать обыск только потому, что Тарасов депутат, — это же абсурд. Депутат или не депутат — это может быть и президент, — если нам надо будет делать обыск, мы сделаем. Мы на чины не смотрим, а его неприкосновенность никто не трогал. Если он будет каждую неделю менять помещение, что нам, и обыскать нельзя? У нас уже аллергия от Тарасова. Тарасов, Тарасов, Тарасов… Это же можно свихнуться.

Тарасов тем не менее считает, что последний взлом связан с предыдущим, и сказал корреспонденту «Ъ», что ждет продолжения провокационных действий. Он утверждает, что располагает информацией об исполнителях и об имеющемся у них «высшем дозволении». И готов ею поделиться, но только после возбуждения уголовного дела о нарушении его депутатских прав.

Свинаренко: — Сочинял я, значит, такие вот заметки по своему тогдашнему профилю. Но, с другой стороны, когда в Латвии начались разборки за пределами сферы интересов моего отдела, я все бросил и поехал — мне казалось, что надо давать репортажи с мест. Где такое происходило. И поехал туда. Репортеров там было немерено… А ты скажи, как ты воспринимал те события, — как видный специалист по латвийскому вопросу.

— Мне их жалко было.

— Кого?

— Русских омоновцев.

— Да? Ладно. А поехал я с прикрытием, с человеком из газеты «Ленинское знамя». К примеру, тормозят нас латыши. Я выхожу вперед и говорю: «Вы че, я из либеральной газеты „Ъ“! Они пропускают. Далее нас тормозят омоновцы. Я выпихиваю вперед Андрюху, а он им предъявляет ксиву советской коммунистической газеты. И втирает про то, как евреи разваливают Советский Союз — за бабки причем разваливают. Проход, короче, везде. Так мы и действовали. И вот я решил, что надо посетить базу ОМОНа в Вецмилгрависе. Частники не везут, говорят, там убивают, и все. Однако поймали мы машину и за три конца доехали. На базе я выпихиваю вперед Андрюху. Заводят нас к командиру. Это был Чеслав Млынник.

— Он кто по национальности?

— Хороший вопрос…

— Но точно не латыш.

— Какой-то интернационал у него, похоже. Там было как в кино про махновцев — пулеметы стоят, ленты пулеметные висят, ящики с гранатами, люди ходят обвешанные оружием — автомат у каждого, два пистолета, кинжал и еще сабля. И флаги развешены советские. Я тогда лениво так и запоздало подумал, что зря свою ксиву «Ъ» не закопал под вишней. Она тем более в пластик была забита, ничего б с ней не сделалось. Да… Сам Чеслав в тельнике, небритый, типа революционный братишка-матрос в Смольном. Непонятно, правда, зачем офицеру ходить с пулеметной лентой по штабу, но красиво. Публика была живописная. Армейской строгости — никакой, подшитых там подворотничков и бритых щек — такого не было. А была такая казачья вольница. То, что потом я видел в Чечне, — федералы там ходили в шлепанцах, в трениках, с банданами, в тельниках тех же… Но в Чечне мы такого после насмотрелись, а в то время, да для Латвии, — это была экзотика.

— Они больше для журналистов одеваются, чем для себя.

— Я тебе скажу, что все-таки в шлепанцах и небритому легче, и естественней, чем в застегнутой гимнастерке и начищенных сапогах. На мой вкус. А конфликт был между нашими ментами и латышскими. Кто первый начал — сейчас поздно разбирать. Я не только к омоновцам ходил, но и в МВД Латвии. Там рассказывали, что наши менты — убийцы и твари. А латыши — белые пушистые демократические зайчики.

— У меня не было такого ощущения.

— А у пресс-секретарей МИДа и МВД Латвии — было… Если ты помнишь, там была перестрелка и сколько-то человек убили. В их числе и оператора, который работал со знаменитым Подниексом, — они сняли нашумевший фильм «Легко ли быть молодым». Кто стрелял, откуда, зачем — разумеется, каждая из сторон дает свою железную версию. Может, латыши сами своих и застрелили.

— Скорей всего.

ПОСЛЕДНИЕ СОЛДАТЫ СССР

(цитаты из Интернета)

Кто прав, кто виноват, чьи законы главней — поди еще разберись. Несколько человек из десятков миллионов людей, которые присягали Советскому Союзу, отнеслись к этому ритуалу с повышенной серьезностью. Допустим, они наивные, они идеалисты и романтики, они задержались в подростковой стадии развития. И вот этих больших детей мы бросили на часах. Они дали честное слово, что будут стоять до конца, а мы про них забыли, увлекшись взрослыми играми.

• Предыдущая
• 54/64
• Следующая