Ящик водки. Том 4 - Кох Альфред Рейнгольдович - Страница 51

• Предыдущая
• 51/86
• Следующая

9. Доля госрасходов к ВВП. Да, здесь промашка вышла. Но и здесь есть объяснение. Аграрный (частный) сектор — дойная корова. Там если и есть внутренние расходы, так те негосударственные. ГУЛАГ — на самоокупаемости, причем тоже дойная корова. Где, кстати, статистика по внутренним инвестициям в ГУЛАГе? Нету? Тогда молчите. Опять же капиталистическое окружение. Подготовка к неизбежной войне. Тут и самый заклятый либерал согласился бы с высокой долей госрасходов.

По всему получается, либерал был товарищ Сталин. Да еще какой. Одним словом, предал ленинское учение и встал на путь буржуазного перерождения. Так получается по Илларионову?

НО ВЕДЬ НЕ БЫЛ!!! Тогда, может быть, система доказательства неправильная? Как говорил классик: «Может быть, в консерватории что-нибудь поменять?»

А все дело в сталинской статистике. Она лукава. Понятно, что колхозы при Сталине были практически госсектором. Понятно, что была скрытая инфляция. Много чего понятно. Но откуда такое доверие к китайской статистике? Даже если эта статистика, допустим, МВФ. Вы еще расскажите мне, откуда МВФ черпает данные о России и насколько они адекватны. Я-то знаю откуда. Вон у Лукашенко тоже экономический рост. И вы этому поверили?

Опять же возьмем Петра Авена. Все тот же анализ цифири. Из статистики, приведенной им самим, следует, что доля доходов консолидированного бюджета плюс внебюджетных фондов в ВВП в России ниже, чем в Польше, Чехии, Венгрии и Эстонии, а доля расходов ниже, чем в Швеции, Дании и Австрии.

Разве перечисленные страны не удовлетворяют жестким требованиям МВФ? Разве нам не тыкали в нос эстонским опытом денежной стабилизации? Тыкали, и не раз. Разве нам не рассказывали Балперович, Клаус и Ослунд, как надо делать либеральные реформы? Рассказывали, и вполне аргументированно. И люди вроде правильные. Опять чертовщина какая-то.

Возникает великий русский вопрос: «Что делать?» Где найти систему измерителей, которая ответит на вопрос, движется ли страна по пути либеральных реформ или нет? Осмелюсь утверждать, что такой системы измерителей не существует. Я, безусловно, немного утрирую, но мне кажется, что ответ на вопрос, идут в стране либеральные реформы или не идут, не лежит в плоскости анализа тех или иных показателей. Мне кажется, что ответ на этот вопрос находится в сфере содержательных, или, как теперь стало модно говорить, институциональных, категорий. Попробую сформулировать некоторые из них в форме вопросов.

1. В каких отраслях есть монополии?

2. Что делается для того, чтобы создать конкуренцию в этих отраслях?

3. Каков механизм перераспределения собственности, и связан ли он с перераспределением от неэффективных хозяев к эффективным?

4. Как защищены права собственности и возможна ли экспроприация?

5. Насколько ответственны все ветви власти при подготовке и принятии бюджета? Перефразируя все того же классика, хочется спросить: «Это бюджет, который есть или который лечит?» Не относятся ли они к бюджету как к «чисто политическому документу»?

6. Существуют ли скрытые формы финансирования дефицита бюджета за счет эмиссии?

7. Каковы механизмы привлечения иностранных инвестиций? Насколько правила функционирования резидентов отличаются от правил функционирования нерезидентов?

8. Насколько внешняя политика адекватна экономическим интересам государства? Где внешние рынки сбыта экспортных товаров и какие государства являются реальными конкурентами? Какова структура импорта и кто основные импортеры?

9. Готова ли нация превратиться в сообщество свободных индивидуумов или в обществе сильны патерналистские настроения, ведущие к завышенным требованиям к государству?

10. Какова в государстве типичная семья? Устроена ли она по типу «родители — дети» либо по типу «родители — дети — внуки»? Существует ли в семье иерархия? Где в семье «центр прибыли», а где «центр затрат»? Каков в семье механизм перераспределения средств?

Это далеко не полный перечень вопросов. Они намеренно надерганы мною из разных отраслей знания. Они, безусловно, разные по значимости. Причем, как это ни удивит многих, я бы поставил последние два на первое место. Объединяет все эти вопросы одно. На эти вопросы нельзя ответить числом. Или группой чисел. Они принципиально неизмеримы. Ответы на эти вопросы нельзя представить в виде колонки цифр. Ответы на эти вопросы наговариваются. Они вербальны.

Поэтому, когда мне говорят, что в России не было либеральных реформ, я легко соглашаюсь. Но при этом меня совершенно не устраивает система доказательств этого факта. Если бы мне сказали, что в России не было либеральных реформ потому, что:

— осталось много монополий;

— ничего не делается для создания конкуренции в отраслях, где есть монополии;

— в стране нет эффективного механизма банкротства;

— не устранена полностью возможность экспроприации, и в обществе подогреваются настроения на эту тему;

— власти совершенно безответственно (который год) подходят к принятию бюджета;

— дефицит бюджета который год в значительной степени скрыто (путем покупки ГКО Центральным банком) или открыто финансируется за счет эмиссии;

— инвестиции никак не защищены, а режим функционирования резидентов по-прежнему отличается от режима функционирования нерезидентов;

— внешняя политика не связана с экономическими интересами государства, и мы в который раз поддерживаем наших конкурентов вопреки этим самым интересам;

— нация по-прежнему готова обменять свободу на кусок колбасы;

— семья развалилась, и дети забыли своих стариков, — тогда я бы согласился охотнее. А цифирь, что цифирь? Пусть Илларионов мне еще скажет, что в Китае экономический рост. Так у «отца народов» тоже был экономический рост. И западная либеральная пресса рукоплескала ему. Однако рукоплескания либеральной прессы не означают либеральных реформ. Как и рукоплескания либеральных экономистов.

В октябре в «Нью-Йорк тайме» была статья о том, что китайские ревизоры никак не могут найти 30 миллиардов долларов, которые должны были быть потрачены на субсидии сельскому хозяйству, а пропали неизвестно куда. По какой статье госсубсидий вы их учитываете, мой дорогой Андрей? Это что, свидетельство непреклонного либерализма китайских властей? Я уж не говорю о площади Тяньаньмэнь.

ЧТО ПРЕДЛАГАЕТСЯ

Андрей Илларионов, собственно, ничего не предлагает. Да и статья, строго говоря, была посвящена не этому. Поэтому было бы неправильно ждать от автора в этой статье каких-то рецептов.

Предлагает Петр Авен. Отдав должное «срыванию всех и всяческих масок» и выделив несколько абзацев положенному в таких случаях самобичеванию, он делает вывод, что, встав на путь бесконечных компромиссов, «молодые реформаторы» стали средних лет конформистами, попутно дискредитировав либеральную идею. Соответственно и вывод: никаких компромиссов — и мы победим.

Эка, загнул, скажете вы. Ан, нет. Не загнул. Очень даже не загнул. Совсем даже не загнул. А в самую что ни на есть точку попал. И вот почему.

В свое время Бисмарк ввел в политический обиход термин «Realpolitik»,то есть политика возможного. Иными словами, если ты имеешь некую глобальную цель, то ради нее (все время держа ее в голове) можно идти на компромиссы с существующими политическими элитами и, лавируя, отступая и наступая, шаг за шагом идти к своей цели.

Применительно к нашим реалиям это выглядело примерно так. Вы нам разрешаете проведение приватизации, а мы не обращаем внимания на институт спецэкспортеров. Мы устанавливаем валютный коридор, но при этом прощаем долги аграрникам. И так далее, и тому подобное.

Я намеренно не дискутирую по поводу упреков к приватизации, которые предъявлены в статье Авена. Отнюдь не по причине отсутствия аргументов. Аргументов — море. А, во-первых, потому, что приватизация также осуществлялась в рамках доктрины «Realpolitik», а во-вторых, мои оправдания здесь были бы неуместны и несколько искусственны. Да и статья посвящена несколько другой теме.

• Предыдущая
• 51/86
• Следующая