Ящик водки. Том 4 - Кох Альфред Рейнгольдович - Страница 75

• Предыдущая
• 75/86
• Следующая

— Вот ты говоришь, что Гафин — не профессионал. А знаешь ли ты, что он автор множества книг?

— Нет.

— Я сам не знал. Но оказалось, что при советской власти он писал книги про БАМ, например. За бабки причем. Не бывши на БАМе ни разу.

— А вот скажи мне, пожалуйста… Вот Боря Немцов — в общем, интересный парень. Дает меткие и верные оценки. Однако он плохие интервью дает… Почему?

— Трудно сказать. Это такой особый жанр. Вот Шаманов, казалось бы, орел. Мне понравилось, как он вел беседу со старейшинами в Чечне. Когда там чеченца молоденького убили и он уговаривал местных не мстить, а как-то договориться.

А интервью дает тоже не очень интересные… Он долго говорил и их у болтал, они кивали, и все кончилось хорошо. Еще я, кстати, в 2001 году съездил в пресс-тур в Бордо. Ездил там по замкам, которые скупает фирма «Малезан», она торгует вином в России. Так вот они скупают виноградники в этом Бордо, такие, чтоб там были руины замков. И эти замки они восстанавливают, реставрируют, отделывают под старину, и вперед. Они создали клуб любителей старины, и члены могут со скидками селиться в этих замках и так культурно отдыхать. Кстати сказать, 17 ноября 2001 года ты мне дал интервью. Первое. Оно открывает первый том. Можно сказать, что с него и началась эта книжка. Которая вот этим и кончается — концом 2001 года…

ЗАЧЕМ ЭТА КНИГА?

Книги — они для того, чтоб убивать время. Я говорю это со знанием дела как человек, который видел ситуацию с обеих сторон баррикады. Многие годы чтение было моим главным занятием в жизни, я от него отрывался ненадолго, только чтоб заработать на хлеб и выполнить какие-нибудь иные скучные обязанности. Смешно: общаясь с девушками, я болтал с ними опять-таки про книги. В юности я всерьез планировал проработать всю жизнь сторожем или же истопником, чтоб иметь возможность беспрепятственно читать и не тратить время на ерунду и суету. Что касается материальной стороны жизни, то плавленые сырки с «Жигулевским» пивом и езда на трамвае казались мне вполне приемлемым уровнем; так я представлял себе достаток. Я покупал новые ботинки тогда, когда имевшаяся единственная пара начинала разваливаться. То же было и со штанами. Помню, у меня случайно завелись вторые джинсы, так я их тут же сменял у поэта Андрея Гальцева на потертый пилотский кожан (подаренный ему летчиком, отцом девушки, за которой он ухаживал в перерыве между первым и вторым браками), который меня сразил тем, что его можно носить и зимой и летом, что избавляло от множества забот с гардеробом. Забавно, что когда через 20 с лишним лет после этой сделки в очередной приезд Гальцева в Москву из своих азиатских путешествий мы пошли с ним пить пиво, он обратил внимание на смешной факт: на мне была летная куртка, не та самая, конечно, но того же самого образна. Мы посмеялись. И вот что еще смешно: мы познакомились с Гальцевым в начале 80-х, когда начала разворачиваться ситуация, из которой мы сделали книгу. А над моей привязанностью к старому фасону мы смеялись, когда я сдавал 4-й том в издательство.

Ну так вот. Как читатель я, стало быть, вполне могу себя считать экспертом. Что касается другой стороны баррикад, то эта книжка, которую вы сейчас листаете, у меня то ли десятая, то ли по крайней мере девятая. Не будучи Львом Толстым, я тем не менее берусь судить о том, как это все технически осуществляется. Да, страстное желание убить время — вот что толкает человека к, скажем так, письменному столу. (Чисто коммерческую литературу, написанную исключительно ради заработка, мы тут не рассматриваем по понятным причинам.) Но убить время хочется все же не абы как, но красиво! Как говорится, «зачем любить, зачем страдать, раз все пути ведут в кровать», — но влюбленность все же выше стоит в рейтинге способов убить время, чем поход в публичный дом. Так и тут.

Но кроме основного результата, возможны ж и попутные. Вы будете смеяться, но я, пока мы надиктовывали этот текст и сочиняли комментарии, все-таки думал о тех прожитых годах. Гм… Это можно сравнить с семинаром, с тренингом, с «круглым столом». Совершенно точно можно сказать, что это был мозговой штурм — в любом случае, какими бы скромными ни показались вам его результаты. Какие-то вещи я осознавал по ходу дела с глубоким удивлением… Про это, впрочем, много в книге. Важно вот еще что. Я все эти два года довольно плотно общался со своим соавтором и, как заметили читатели, немало с ним спорил. Сперва эти споры были больше на уровне игры, они выглядели шутками. По сути, первые два и даже три тома мы говорили одно и то же, взахлеб, перебивая друг друга. Мы жили одной и той же жизнью: студенчество, самогон с портвейном, книжки, споры какие-то, поездки по СССР… После оба стали совслужащими, жили бедно и смело сжимали кукиши в карманах советских пиджачков. Дальше думали хором про начавшуюся перестройку, не стыдясь пафоса. И вдруг ударил 4-й том. Я в нем все такой же обладатель «Жигулей» и любитель абстрактных рассуждений. Не то Альфред Рейнгольдович… Он из разночинцев, из доверчивых интеллигентов ушел во взрослую жизнь — в большой бизнес. Туда, где деньги ради денег считаются достаточной мотивировкой. Если ты умный, то почему ты такой бедный? Наши социальные дороги разошлись. Много ли общего у журнального сочинителя и крупного бизнесмена, который зарабатывает бабки? Наши споры стали куда более суровыми. Может, это и есть самое в книге интересное — вот эта трансформация, эта развилка, которая разделила общий путь на две совершенно разные дороги…

В этой книге немного прояснен вопрос о том, кто же такой, собственно, Кох. Что тоже немаловажно. Одним он собутыльник, другим молодой реформатор, третьим душитель НТВ и проч. Но если трезво посмотреть на веши, то Кох — реально — один из тех людей, которые построили теперешнюю страну. Какой бы она ни была. Мы живем в ней. Она кому-то не нравится. Но где вы были тогда, когда это все начиналось? Почему вы не пришли и не вырвали штурвал из рук той старой гайдаровской команды? Небось оттого, что вы хорошие танцоры? Этим недовольным читателям будет особо интересен Альфред Кох, которого они не любят. Он вот такой… Ну, может, не совсем такой, какой есть, куда нам такой замах, — но уж точно он при желании мог бы предстать перед читателем более красивым, более высоким и стройным и политкорректным, более непьющим и мудрым, чем в жизни — и в книге.

Насколько я сегодня могу припомнить, эту книжку придумал Кох. Давай, сказал он мне как-то на пьянке, сядем и напишем книгу. Под псевдонимом «Свинаренкох». Псевдоним действительно смешной — в него полностью вошли две фамилии. Почему-то мы им не воспользовались. Мы посмеялись над мыслью о книжке и разошлись. И, в общем, про нее забыли. Не то Григорьев, на тот момент замминистра печати. Он тоже был с нами на той исторической пьянке и на идею запал. И после к делу и не к делу напоминал нам про это. Всякий раз, когда разговор заходил про Коха, Григорьев называл его не иначе как «твой соавтор». И так он капал, капал нам на мозги… И однажды прекрасным августовским утром 2002 года мы таки сели за стол на даче у Писателя (такое погоняло теперь у Коха, и мне трудно его называть иначе) и принялись работать: то есть наливать, пить, закусывать и гнать, и трепаться. Хорошая работка, дай бог всякому такую, хоть время от времени… К зиме первая глава была написана. Что с ней делать, было непонятно. Дать ей оценку мне как одному из авторов было трудно. Я дал текст Саше Воробьеву, нашему товарищу, гендиректору «Медведя». Я был довольно далек от идеи ставить это в номер. Однако он прочитал и высказал свое мнение: печатать в журнале! Я пожал плечами: печатать так печатать. И так пошло-поехало. Каждый месяц мы делали по главе, и к началу лета первые пять глав уже появились на страницах «Медведя». Я прикинул, что по объему это тянет на книжку, и понес дискету Григорьеву: давай, печатай первый том! Ты ж издатель, в конце концов! Ты нас подстрекал, у тебя вон свое издательство — «Вагриус». Григорьев изучил текст и вернул его нам со словами: «Над ним надо много работать. И кроме того, не вижу необходимости дробить книгу на тома. Допишите все, тогда поговорим». Такое нас устроить никак не могло. Книга готова, чего ж еще надо! Мы должны как можно скорей увидеть ее и пощупать! Вдохнуть запах свежезарезанной офсетной бумаги и типографского клея! Прочитать еще раз свой же текст, который, будучи размноженным, выглядит, и звучит, и понимается совершенно иначе! Я пошел в «Эксмо» с этим текстом, и к Московской книжной ярмарке (сентябрь 2003 года) книжка вышла. Дальше вы все знаете. Хороша книжка или плоха, это не ко мне вопрос. Ну, допустим, плоха, и что с того? Я-то ее уже написал. И она уже вышла. Мы с соавтором даже получили какие-то деньги в виде гонораров, от которых, прямо скажу, не разбогатели. Пожалуй, мы больше пропили за это время, что можно отнести к накладным расходам — то бишь даже в ноль не вышли. Собственно, проект и не задумывался как коммерческий. Однако ж надо сказать, что каждый том издавался официальным тиражом 7000 экземпляров с последующей допечаткой еще 3000. Таким образом, к настоящему моменту распродалось приблизительно 7 плюс 3, после помножить на 3 = 30 000 экземпляров. Еще десятку положим на четвертый том, выйдет и вовсе 40 000. Мне эти цифры кажутся вполне достойными. Смутно припоминаю, что при советской власти это был средненький книжный тираж тех книг, которые были не детективами и не мемуарами Брежнева.

• Предыдущая
• 75/86
• Следующая