Исполненный долг - Тамоников Александр Александрович - Страница 33

• Предыдущая
• 33/63
• Следующая

Лопырев объяснил:

— Все очень просто. Помните, у Иванова дочь слегла с болезнью сердца?

— Помню. Это было год назад.

— Девочке тогда требовалась операция.

— Да, и ее ей сделали, по-моему, в Германии по линии МИДа.

— МИД был ни при чем. Деньги на операцию и на все расходы, связанные с ней, Иванову дал Оболенский.

— Можешь не продолжать. Теперь все ясно. Иванов отрабатывает свой долг.

— Да. Но, повторяю, в темные дела генерала он не посвящен.

— Что не меняет сути дела. Ладно. Иванов доложит о твоем выходе на связь Оболенскому.

— Конечно. И, скорее всего, уже доложил.

— И генерал поверит в то, что ты сказал?

Лопырев пожал плечами:

— Не знаю. Должен поверить. Но, наверное, после того, как узнает, каким образом у меня могла оказаться рация и как я, находясь под контролем, сумел выйти на связь.

— Разумно. Я придумаю легенду, в которую поверит один из «главных бойцов с терроризмом». А сейчас завтрак и продолжение марша.

Открыв сумку, Москвитин достал все те же консервы и галеты. Позавтракав и убрав все следы своего пребывания в роще, Москвитин, нагрузив Лопырева сумкой, вывел того на равнину. Приказал:

— Сейчас направо. Идем по ручью вдоль склона. Где остановиться, я скажу. Вперед!

Старший лейтенант двинулся в указанном направлении.

Москвитин отпустил его от себя метров на пятьдесят. Достал рацию, которую переложил в карман своей куртки, вызвал базу, а точнее прапорщика Захарова.

Тот ответил немедленно:

— Москит? Наконец-то. А я уж думал…

— Много слов, Гоша.

— Понимаю, но скажите, у вас все в порядке?

— А как ты думаешь?

— Думаю, в порядке.

Андрей представил, как при последней фразе расплылось в широкой улыбке скуластое лицо прапорщика-сибиряка.

— Правильно думаешь. Но закончим прелюдию. Сейчас же срочно найди командира и передай, что я жду его вызова. Но так, запомни это, Гоша, чтобы рядом с полковником при нашем разговоре не было никого. Никого, Гоша, особенно подполковника Иванова. Ты хорошо понял меня?

— Так точно, майор! Сделаю все в лучшем виде!

— Давай, Георгий, только оперативно, желательно, чтобы сеанс состоялся в ближайшие полчаса.

— Понял. Выполняю.

Карцев вызвал Москвитина спустя десять минут:

— Москит? Живой?

— Пока живой!

— Рад за тебя. Ты сейчас где?

— Извините, полковник, нас никто не может слышать?

— Никто! Да, кстати, а почему ты особо подчеркнул нежелательное присутствие при разговоре Иванова?

— Потому что он работает на Оболенского.

— Что?

— Да, как это ни печально.

— Откуда у тебя эта информация? Хотя, понятно, с тобой же Лопырев.

— Вот именно. Так что остерегайтесь начальника штаба. Хоть он и работает по принуждению, я потом как-нибудь расскажу историю его вербовки, но Иванов сейчас от этого не менее опасен!

— Я учту это! Что еще ты хотел мне сообщить?

Москвитин кратко посвятил командира отряда в планы руководителя спецслужбы по переброске чеченским боевикам крупной партии оружия. Карцев спросил:

— Ты доверяешь словам Лопыря?

— Не совсем! Поэтому решил проверить данную информацию, заодно, если получится, конечно, узнать дату и время вылета загруженного оружием борта.

— Я могу пробить это и через Москву.

— Сомневаюсь. Наверняка вылет самолета будет засекречен и прикрыт другими рейсами. И потом, через кого вы собираетесь пробить борт? Через куратора?

— Почему бы и нет?

— А вы уверены, что он не связан с Оболенским?

— Это ты уже лишку хватил! Не тот человек Потапов, чтобы продавать честь мундира.

— Разве то же самое вы не сказали бы и об Иванове еще вчера?

Карцев задумался:

— Да. Ты прав. Но у меня есть еще один канал. Надежный канал в ФСБ.

— Это хорошо, Игорь Иванович, но давайте лучше уж я попробую все выяснить здесь, на месте. Не получится, тогда вам карты в руки.

— Согласен! Правда, не представляю, каким образом ты сможешь сделать это!

— Да уж как-нибудь постараюсь.

— Хорошо, работай. Когда еще выйдешь на связь?

— А когда получу нужную информацию, тогда и выйду. Вновь через Захарова.

Отключив радиостанцию и положив ее в карман, Москвитин ускорил шаг, сближаясь с Лопыревым. Тот шел не оглядываясь и не слышал разговора Москвитина с Карцевым. Андрей, сократив дистанцию до десяти метров, начал внимательно осматривать склон перевала, тянущегося справа. Увидел еле заметную и петляющую крутым серпантином звериную тропу.

Крикнул Лопыреву:

— Стой, Лопырь. Привал!

Старший лейтенант послушно остановился, присел на ближайший камень. Протер лицо носовым платком, закурил. Москвитин подошел к нему.

— Двадцать минут отдыха, Степа, и пойдем на очередную вершину!

— Вы считаете, здесь можно подняться?

— Оглянись. Увидишь тропу. По ней и поднимемся.

Утро 17 июня началось для генерала Оболенского с телефонного звонка. Аппарат выдал сигнал в 8.00, когда руководитель Службы завтракал. Он включил свой мобильник:

— Алло!

— Доброе утро, Петр Константинович!

Оболенский узнал голос Остапова:

— Доброе, Борис Борисович!

— Как бы нам встретиться?

— Срочное дело?

— Да.

— Назови где, я по пути на службу заеду.

— Давай в 8.45 на Таганке, прямо возле театра.

— Договорились. Надеюсь, предстоящий разговор неприятных сюрпризов не принесет? Не хотелось бы с них начинать день.

Генерал-майор авиации успокоил руководителя спецслужбы:

— Не волнуйся и неприятностей не жди. До встречи.

Не успел Оболенский отключить сотовый телефон, как раздался сигнал вызова на аппарате спутниковой связи, пробиваясь через кожаную обшивку кейса, ожидающего хозяина в прихожей. Это уже из Чечни. Кто? Джура? Да вроде больше и некому. Но что вынудило Дахашева звонить самому и утром? Неужели как-то проявил себя Москвитин? Но что гадать. Сейчас все узнаем!

Забрав «дипломат», генерал прошел в кабинет и только оттуда ответил:

— Слушаю.

— Здравствуйте, Петр Константинович! Иванов на связи.

Оболенский удивился:

— Иванов? Что случилось, подполковник?

Начальник штаба отряда доложил:

— В 4.00 на меня вышел старший лейтенант Лопырев.

— Что???

— Так точно! Степан, собственной персоной.

— Каким образом это ему удалось?

— Он не сообщил, обещал разъяснить обстановку позже, когда сможет еще раз связаться со мной.

— Откуда у него взялась радиостанция? Ведь мои офицеры не были оснащены ими?

— Не знаю, Петр Константинович. Но Лопырев имеет возможность связываться с отрядом, а это значит, что используется станция «Гарпуна».

— Что сообщил Лопырев?

Подполковник Иванов передал суть утреннего разговора с непосредственным подчиненным Оболенского. Тот, выслушав и немного подумав, переспросил:

— Так, значит, Москвитин держит путь на север? К неизвестному аулу, в котором якобы у Москита имеется надежное убежище?

— Так точно!

— Непохоже на офицера особого применения! Если он решился на побег, то не для того, чтобы где-то отсиживаться, да и вариант с аулом выглядит как-то сомнительно. Когда Москит, а главное, в каких целях, успел оборудовать убежище, да еще в чеченском селении?

— Не могу знать, товарищ генерал!

— Это понятно, что ты не можешь знать об этом. Ладно, доклад принял, а тебе, как только Лопырь еще раз выйдет на связь, тут же переключить на меня, ясно?

— Так точно.

Генерал отключил аппарат, вернув его в кейс.

Охранник доложил о прибытии служебного автомобиля.

Оболенский спустился во внутренний двор своего богатого особняка, где у входа стоял до блеска вылизанный «Мерседес». Ничего не скажешь, умел водитель-прапорщик Хомяков следить за техникой.

Генерал сел на заднее сиденье. Дверцу за ним услужливо захлопнул охранник, который до этого и открыл ее перед хозяином.

• Предыдущая
• 33/63
• Следующая