Раскол племен - Колдсмит Дон - Страница 27

• Предыдущая
• 27/37
• Следующая

Месяц Зеленеющей Травы уже почти прошел, вот-вот начнется Месяц Растущей Травы, время трогаться в путь, на Большой Совет. Но об этом никто и не вспоминал. Путь туда занял бы почти весь Месяц Растущей Травы. Племя соберется на заранее выбранном месте, на берегу Соленой реки. Танец Солнца и Большой Совет начнутся в Месяц Цветения.

И опять Снимающий Голову подумал о круге вождей на Большом Совете. В этом году в нем будет пустое место, и во все последующие годы — тоже. Новым поколениям станут рассказывать, что это незанятое место принадлежало Южному клану, или клану Лошади, много лет назад истребленному Крушителями Черепов. Эту историю изобразят на выделанной шкуре, хранящей историю Народа. Этот год для людей навсегда останется годом, когда погиб клан Лошади. Как ни странно, Снимающего Голову интересовало, как именно художники станут изображать эту историю на шкурах. Даже в такой драматический момент ему хотелось, чтобы на рисунках его люди погибали достойно. Потом вождь пожал плечами. Какая разница?

Снимающий Голову изо дня в день видел, как Крушители Черепов разъезжают вокруг своего лагеря, охотятся, упражняются с оружием. Однажды их охотники свалили бизона в пределах видимости клана. Враги устроили целое представление, преувеличенно торжественно разделывая тушу и жаря самые лакомые сочные куски. Враги прекрасно знали, что осажденный клан почти голодает, перебиваясь жестким волокнистым мясом лошадей.

Одна из вновь подошедших групп даже привезла типи и свои семьи. Такая самоуверенность выглядела невероятной. Брать с собой женщин и детей в военный поход было делом неслыханным. Объяснение этому находилось только одно. Ход событий был предрешен.

«Здесь нет никакой опасности, — как бы говорил враг, — мы просто уничтожим этих беспомощных, измученных голодом людей».

Появление семей Крушителей Черепов означало полное презрение к осажденному клану.

В этой ситуации Снимающий Голову видел лишь одну слабую надежду. Теперь, когда собрались вместе воины разных кланов врага, похоже было, что им не хватает организованности. Снимающему Голову, с его военной выучкой, это было заметнее, чем кому-либо.

Когда клану противостоял один-единственный отряд, в нем было подобие порядка. Ложные атаки, а за ними и настоящая, которая должна была стать последней, были хорошо организованы, и воины подчинялись дисциплине. Теперь же казалось, по крайней мере с дальнего расстояния, что во вражеском лагере царит неразбериха. И еще было похоже, что никто и не пытается навести порядок.

Снимающий Голову обсудил это с Койотом и еще некоторыми воинами.

— Думаю, ты прав, Снимающий Голову, — задумчиво кивнул Койот. — Во время атаки они потеряли несколько сильных вождей. Сейчас у них нет верховного вождя.

— Как мы можем это использовать?

Повисло долгое молчание, потом заговорил Высокий Олень.

— Мы могли бы напасть на них, если они стали слабее, — задумчиво проронил он.

— Нет. Они не настолько слабы. Это слишком опасно, — Снимающий Голову твердо стоял на своем.

Они принялись обсуждать положение, но ничего не могли придумать. Чтобы извлечь выгоду из неорганизованности врага, нужно было предпринять что-то из ряда вон выходящее. Например, помогла бы неожиданная атака, но у людей просто не было для этого сил. Они располагали лишь несколькими лошадьми да горсткой молодых воинов, умеющих владеть копьем, сидя верхом на лошади. Атаковать такой группой — чистое самоубийство; тогда еще меньше воинов останется для отражения последнего натиска. Снимающий Голову отказался даже обсуждать этот план.

В конце концов, враг настолько превосходит их числом и вооружением, что не слишком важно, насколько хорошо он организован. Какая разница, аккуратно ли изрежут защитников лагеря на кусочки или просто затопчут в беспорядочной давке?

— Пойдем, друг мой, — сказал Койот. — Пойдем поговорим с Белым Бизоном.

Двое мужчин пробирались через поселение к типи шамана. Теперь оно было самым приметным из оставшихся, единственным большим типи. Снимающий Голову думал о том, что станет с ним после разгрома. Будет ли типи шамана уничтожено вместе с остальными, или его опять защитит непонятный страх врагов перед магией ее хозяина?

«Вполне возможно, — решил молодой вождь, — что после ухода врагов это типи останется единственным нетронутым сооружением, а его обитатели — единственными уцелевшими людьми».

— Дядя! — Койот похлопал по туго натянутой кожаной стенке, — Мы хотим поговорить с тобой!

Ворона отодвинула шкуру, закрывающую вход, и двое воинов, пригнувшись, оказались в тускло освещенном жилище и приветствовали его обитателей. Гости почувствовали слабый запах сушеных трав. Шаман восседал на месте хозяина, прямо напротив входа, и курил. Он кивнул Койоту и Снимающему Голову и жестом пригласил садиться.

— Дядя, — начал Койот, — мы хотим поговорить о Крушителях Черепов.

Белый Бизон вновь кивнул и продолжал сидеть молча.

— Можешь ли ты, — заговорил в конце концов Снимающий Голову, — сказать, что ждет нас в грядущей битве?

Старик повернулся и долго устало смотрел на него. Потом шаман вздохнул и встал, чтобы достать принадлежности для танца, который поможет ему делать прорицание. Ворона погрела над очагом барабан, чтобы тот правильно зазвучал, и начала выстукивать ритм. Застывшее выражение ее морщинистого лица не оставляло сомнений в том, что положение кажется женщине безнадежным.

На Снимающего Голову всегда производили большое впечатление ритуальные танцы и прорицания шамана. Если говорить честно, Белый Бизон был ловким обманщиком. Старик являлся блестящим наблюдателем, подмечавшим поведение животных, птиц и насекомых, равно как и природные явления, например погоду. Он был также знатоком человеческой природы. Благодаря всей этой информации прорицания Белого Бизона оказывались обычно удивительно точными.

Снимающий Голову получал порой подлинное наслаждение, видя, как шаман создает себе репутацию удачными предсказаниями и видениями. Острая наблюдательность Белого Бизона позволяла ему иногда «предвидеть» какие-либо вещи чуть раньше, чем их заметят все остальные. Таким образом, его одобрения или предупреждения выглядели верным предсказанием того, что случится в недалеком будущем.

Так думал молодой вождь, глядя на танец шамана. Сложные приготовления, ритуальная раскраска лица, одеяния, погремушки из высушенных тыкв. Но Снимающего Голову не покидало ощущение, что на душе у старика тяжело. Белый Бизон лучше, чем кто-либо, должен понимать, к чему все идет.

Снимающему Голову стало жаль старого шамана. Люди так долго обращались к нему за советом. Его прорицания обычно бывали хорошими, иногда, если нужно, предостерегающими. Но теперь, когда ясно, что эта осада кончится для клана Лошади трагически, что может сказать шаман? Сегодня его прорицание ничем не сможет их подбодрить. Снимающий Голову даже не был уверен, хватит ли у Белого Бизона духу произнести дурное пророчество.

Может быть, Белый Бизон думал о том же. Были некое отчаяние и безысходность в его движениях, поникших плечах и склоненной голове.

Наконец танец закончился, и Ворона расстелила узорчатую шкуру на полу типи. Возможно, воинам только показалось, что на этот раз заклинание звучало чуть дольше и чуть более страстно, чем всегда. Белый Бизон разжал кулак, и кусочки костей, дерева и камушки рассыпались и запрыгали по гладкой поверхности. Когда они остановились, шаман принялся читать прорицание.

— Айээ! — пробурчал он, бросая быстрый взгляд на остальных.

На лице Белого Бизона отразилось нечто похожее на смесь волнения и изумления.

— Что такое, Дядя?

Шаман, казалось, был озадачен. Он ласково касался ярко раскрашенных камешков пальцем, бормоча что-то себе под нос. Ожидание становилось невыносимым.

— Предсказание хорошее! — воскликнул наконец старик. Выражение изумления не сходило с его лица, пока он с трудом усаживался на корточки.

• Предыдущая
• 27/37
• Следующая