Южный полюс - Амундсен Руаль Энгельберт Гравнинг - Страница 65
- Предыдущая
- 65/81
- Следующая
Определение высоты в этот вечер дало 2540 метров над уровнем моря; у подножья ледника мы находились на высоте 2480 метров, на 700 с лишним метров ниже Бойни. Мы отлично понимали, что придется снова набирать эту высоту, если не больше. Мысль эта нас не особенно воодушевляла. Я читаю в своем дневнике итоговую запись этого дня: «Какой сюрприз стоит теперь на очереди?» Странное путешествие: неизведанный край, новые горы, ледники и так далее, – а мы ничего не видим. Вполне естественно, что мы были готовы ко всяким неожиданностям. Больше всего в этом странствии вслепую мне не нравилось то, что будет трудно – даже очень трудно – опознавать местность на обратном пути. Ладно, этот ледник, что пересек наш курс, и все наши пирамидки должны нас выручить. Вряд ли мы промахнемся по ним, когда пойдем назад. Ведь главное для нас – найти спуск на барьер там, где мы поднялись. Иначе нас ждут большие неприятности. Дальше читатель увидит, что я не зря боялся заблудиться. Нам помогли пирамидки, так что конечной победой мы обязаны своей собственной осторожности и предусмотрительности.
На следующее утро, 30 ноября, была куда более ясная погода, и мы смогли довольно хорошо осмотреться. Оказалось, что две горные цепи на 86° южной широты соединяются в могучий хребет с вершинами от 3000 до 4500 метров, который уходит на юго-восток. Крайней вершиной, которую мы видели на юге, была гора Нильсена. Горы Ханссена, Вистинга, Бьоланда и Хасселя составляли, как мы это определили еще накануне, отдельный массив, лежащий в стороне от большого хребта.
Каюрам пришлось жарко в это утро. На таком участке, какой нам предстоял, от них требовалось большое терпение и умение. Малейшая ошибка, и сани вместе с собаками мигом отправятся на тот свет. Тем не менее мы удивительно быстро прошли путь, разведанный накануне. И вот уже перед нами Врата ада. Бьоланд сделал здесь превосходный снимок, на нем хорошо видно, какие трудности были на этом участке. На переднем плане, под высоким снежным гребнем, обрамляющим широкую, кое-где занесенную снегом трещину, видны отпечатки лыж. Это фотограф, проходя через снежный мост, несколько раз топнул, проверяя его прочность. Рядом со следами виден провал, сверху голубой, а в глубине – совсем черный. Фотограф благополучно прошел в оба конца по мосту, но рисковать санями и собаками мы не собирались. На фотографии как раз видно, что сани развернуты в другую сторону. Мы с Хасселем – две черные фигурки вдали – ищем другой путь.
В этот день пройденный этап был невелик, всего 15 километров по прямой. Правда, с учетом всех вынужденных петель и крюков выходило не так уж мало. Мы поставили палатку на хорошей, надежной площадке, вполне довольные итогом дня.
Высота над уровнем моря была 2635 метров. Солнце стояло на западе, освещая могучий горный массив. Сказочный ландшафт – белое и синее, красное и черное… Нет слов, чтобы передать эти краски. Несмотря на хорошую видимость, мы не торопились успокаиваться. Юго-восточная часть горы Нильсена терялась в плотной, темной мгле, позволяя предположить, что там может быть продолжение.
Гора Нильсена… Я не видел более красивого массива. Вершины самой различной формы вздымались вверх, отчасти скрытые летящими клочьями тумана. Некоторые из них были острые, но преобладали округлые и продолговатые. Тут и там по крутым склонам низвергались переливающиеся на солнце ледники, создавая внизу дикий, хаотический ландшафт.
Но всех удивительнее была гора Хельмера Ханссена. Ее круглая, будто опрокинутая чаша, вершина была накрыта причудливым ледником, настолько разрушенным, что глыбы торчали во все стороны, словно иглы ежа. И все это сверкало на солнце – изумительная картина. Во всем свете нет другой такой горы. Бесценный ориентир! Уж ее мы ни с чем не спутаем на обратном пути, как бы изменившееся освещение ни преобразило вид местности.
Разбив лагерь, мы организовали разведку. Вид из лагеря открывался не очень утешительный, но, может быть, на деле рельеф окажется несколько лучше? Нам повезло со снегом. Ведь кошки были оставлены на Бойне, и нам пришлось бы туго, если бы вместо крепкого фирна мы нашли здесь гладкий лед.
Все выше и выше, среди грозных расселин и трещин шириной в десятки и глубиной в сотни метров… Невеселая картина. Впереди, сколько хватал глаз, поднимался вал за валом, и за каждым прятались широкие расселины, которые надо обходить. Мы упорно пробивались вперед, какими бы долгими и трудными ни были обходы. Шли без веревки, потому что трещины были ясно видны, не оступишься. И все-таки веревка тут была бы не лишней. Только мы нацелились перевалить через очередной гребешок – он выглядел вполне крепким и безопасным, – вдруг под лыжей Ханссена сзади провалился снег. Мы не могли отказать себе в удовольствии заглянуть в дыру. Картина была настолько несимпатичная, что мы условились провести собак и сани в обход этого места.
Не проходило дня, чтобы мы не хвалили наши превосходные лыжи. Частенько спрашивали друг друга, где бы мы были сейчас без них. И отвечали: скорее всего, на дне какой-нибудь трещины или провала. Для нас, родившихся и выросших с лыжами на ногах, еще при чтении литературы о строении и поверхности барьера было очевидно, что без них не обойтись. Это подтверждалось с каждым днем, и можно смело сказать, что лыжи сыграли не только очень важную, но, пожалуй, даже наиважнейшую роль в нашем походе к Южному полюсу. Много раз нам на пути попадались такие пересеченные участки, что без лыж мы бы далеко не ушли. А об их роли на глубоком рыхлом снегу и говорить нечего.
После двухчасовой разведки мы решили повернуть назад. С гребешка, на котором мы стояли, открывался очень обнадеживающий вид. Правда, мы уже столько разочаровывались на этом леднике, что стали совсем недоверчивыми. Только настроимся на то, что еще один вал – и нашим испытаниям конец, дальше откроется свободный путь на юг, как оказывается, что за валом рельеф чуть ли не хуже прежнего. Но на сей раз в воздухе, как говорится, повеяло победой. Может быть, все дело в инстинкте? Не знаю, одно верно: обсудив перспективу, мы с Ханссеном оба согласились, что вон там, за последним валом, мы отпразднуем победу над ледником. Нам страшно хотелось заглянуть за него, но надо было обходить столько трещин, да и, по чести говоря, мы устали.
Обратно путь шел под уклон и отнял немного времени. И вот уже мы докладываем своим товарищам, что на завтра перспективы благоприятные. Хассель успел измерить высоту горы Нильсена, у него получилось 4550 метров над уровнем моря.
Отлично помню, как мы в тот вечер любовались изумительной картиной. Нам казалось, что воздух чист и мы видим все, что только может охватить наш взор. И как же мы были поражены, когда на обратном пути с полюса увидели совсем иной ландшафт. Если бы не гора Хельмера Ханссена, мы могли бы подумать, что заблудились.
В этих краях воздух способен на всякие козни. Хотя он нам в тот вечер представлялся абсолютно прозрачным, на самом деле, как мы потом убедились, видимость была далеко не лучшая. Так что надо быть чрезвычайно осторожным, судя о том, что ты видишь и чего не видишь. Чаще всего оказывалось, что полярные путешественники видели больше, чем есть на самом деле. Что до нас, то если бы мы нанесли на карту этот участок таким, каким видели его в тот раз, были бы пропущены обширные горные массивы.
Ночью подул сильный зюйд-ост. Растяжки гудели; хорошо, что колья выдержали. Утром, когда мы завтракали, еще дуло так, что мы были готовы повременить с выходом. Но тут ветер вдруг стих настолько, что все наши сомнения развеялись. Правда, зюйд-ост успел натворить дел! Великолепный снег, благодаря которому вчера идти на лыжах было сплошным удовольствием, во многих местах смело, обнажился твердый лед.
Было над чем призадуматься. Кошки, которые мы оставили на Бойне, так и плясали у меня перед глазами, так и дразнили. Будет здорово, если придется возвращаться за ними! Но вот вещи собраны, можно идти. Вчерашний след был ненадежным – то пропадет на гладком льду, то опять покажется на сугробе, устоявшем после бури. Каюрам было очень тяжело. Трудно управлять санями на покатом льду. Они то и дело разворачивались поперек; гляди в оба, чтобы не опрокинулись. Упаси бог, ибо тонкие провиантные ящики не выдержат ударов о лед. К тому же ставить сани правильно было так трудно, что одно это вынуждало каюров быть крайне осторожными. В этот день сани прошли серьезное испытание на многочисленных неровностях. Это чудо, что они не сломались, чудо – и показатель отличной работы Бьоланда.
- Предыдущая
- 65/81
- Следующая
