Сборник новелл «На полпути в ад» - Кольер Джон - Страница 18

• Предыдущая
• 18/103
• Следующая

Ваш Институт Минералогии субсидируют с десяток крупных коммерческих фирм, и почти каждая держит у нас своего постоянного представителя, который курирует тот или иной научно-исследовательский проект. В библиотеке царит дух товарищества и задымленности клуба. Мы с Логаном освоили ее раньше прочих, а потому наши два стола помещались у самого окна-«фонаря». У кромки окна, где освещение было хуже всего, ютился маленький столик – для новичков и командированных.

Как-то утром за этим столом примостился какой-то новенький. Совсем не обязательно было перелистывать снятые им с полок книги, чтобы догадаться: его специальность – не химические формулы, а статистика. Лицо у него было до того туго обтянуто кожей, что напоминало пиратскую эмблему черепа. Это, можно сказать, фирменный знак специалистов по статистике. Рот явно был приучен к жесткой дисциплине, но при малейшем попустительстве начинал судорожно подергиваться. А центром нервозной разболтанности были руки. Едва этому человеку предоставлялся случай вытянуть обе руки одновременно (скажем, с целью пододвинуть книгу), как он принимался внимательно разглядывать ладони, иногда с добрую минуту подряд. В таких случаях конвульсивное подергивание лицевых мышц вокруг рта становилось особенно заметным.

Новый сотрудник низко склонялся над столом, когда кто-либо проходил мимо, как бы стараясь свести к минимуму вероятность контакта. Но вот новенький вынул сигарету, его взгляд упал на табличку «У нас не курят», с которой никто не считался, и он тут же водворил сигарету обратно в пачку. Около полудня он растворил какую-то таблетку в стакане воды. Я предположил, что здесь налицо запущенное нервное истощение.

В перерыве, за ленчем, я поделился новостью с Логаном. Тот сказал: – Это уж точно, у бедняжки и вид-то несчастный, как у промокшего кота.

В отличие от многих меня никогда не отталкивает и не лишает естественности унылый эгоцентризм нервных или несчастных. В Логане любопытства поменьше, зато добродушия через край. Несколько дней мы наблюдали, как томится этот человек в одиночной камере своей депрессии, тогда как остальные, наслаждаясь общением друг с другом, обтекают его со всех сторон. Затем, не сговариваясь, пригласили перекурить вместе с нами.

На приглашение он и отреагировал как нервнобольной: похоже, мысленно перебрал несколько несостоятельных доводов «против» и лишь после этого согласился. Однако в столовую пошел с нами охотно, и не успели мы доесть, как он подтвердил мое подозрение: изголодался по обществу, но из молчаливой застенчивости не делал ни шага навстречу окружающим. К тому времени мы, конечно, успели выведать его имя: Дж. Чапмен Рид из корпорации «Уолз Таймен». Он перечислил целую вереницу городов, где когда-либо бывал или работал, и мимоходом упомянул, что сам родом из Джорджии. Вот и все, что он счел нужным о себе сообщить. Он весьма заметно приоткрылся, как только разговор перешел на общие материи, а порой обнаруживал напряженное, себя не щадящее остроумие – как раз такое я больше всего ценю. И он был нам трогательно благодарен за наше случайное приглашение. Поблагодарил нас, когда мы вставали из-за стола, другой раз – когда мы выходили из ресторана, и еще раз – на пороге библиотеки. Тем более естественно было пригласить его как-нибудь на днях спокойно посидеть вечерком всем вместе.

На протяжении последующих нескольких недель мы часто виделись с Дж. Чапменом Ридом и сочли, что он очень приятен в общении. Свойственна мне великая слабина к таким сухим, сдержанным типам, которые за целый вечер разок-другой вынырнут вдруг (неожиданно для всех) с сочной, меткой остротой, показывающей, какое вулканическое ядро сжато высоким давлением и обманчиво-кроткой внешностью. Мы трое могли бы даже стать настоящими друзьями, если бы сам Рид не предотвратил этот шаг – не столько сдержанностью, которую я почитал его второй натурой, сколько чрезмерной благодарностью. Он не произносил многословных речей (не тот характер), но потерявшейся собаке не нужно слов, чтобы показать, как нужны ей новые хозяева и как она ценит их доброту. Ясно было, что для Дж. Чапмена Рида наша компания была всем на свете.

В один прекрасный день в библиотеку заглянул приятель Логана – некий Натан Тимбл. Это был репортер, ему надо было скоротать где-нибудь часок в ожидании пересадки с поезда на поезд. Он уселся на столе Логана – лицом к окну, спиной ко всему помещению. Подошел я и включился в их беседу с Логаном. Пора уже было Тимблу в дорогу, как вдруг вошел Рид и уселся за свой столик. Тимбл непроизвольно огляделся по сторонам, и тут его взгляд скрестился со взглядом Рида.

Я решил понаблюдать за Ридом. После первого ошарашенного переглядывания он даже мельком не посмотрел на заезжего гостя. С минуту, если не дольше, посидел недвижно, лишь голова его все более клонилась долу рывками, словно кто-то на нее с силой нажимал. Затем поднялся и вышел из библиотеки.

– О Боже! – воскликнул Тимбл. – Да вы знаете, кто это был? Знаете, кого вы тут пригрели?

– Нет, – сказали мы. – Кого?

– Джесона Ч. Рида.

– Джесон Ч.? – придрался я. – Нет, этот Дж. Чапмен. Ах да, понятно. И что же?

– Да вы что, газет не читаете? Не помните питтс-бургского убийства, совершенного топором?

– Не помню, – сказал я.

– Минуточку, – сказал Логан. – Примерно год назад совершилось, да? Что-то я такое читал.

– А ну вас всех! – возмутился Тимбл. – Это была сенсация на всю первую полосу. Этого вашего типа судили. Говорят, своего друга искромсал чуть ли не на кусочки. Я видел труп. Никогда в жизни не сталкивался с чем-нибудь более страшным. Фантастика! Ужас! – Однако, – заметил я, – навряд ли это дело рук нашего знакомого. Судя по всему, ему не был вынесен обвинительный приговор.

– На него пытались навесить дело, – объяснил Тимбл, – но не удалось. Должен признать, все выглядело для него как нельзя хуже. Вдвоем с жертвой. Никого из посторонних. Но отсутствовал мотив преступления. Не знаю. Хоть убейте, не знаю. Я освещал тот процесс. Ходил в зал суда каждый божий день, но так и не выработал в себе отношения к этому вашему… Не оставляйте в библиотеке топоров без присмотра, вот и весь сказ.

После этого он с нами распрощался. Я посмотрел на Логана. Логан посмотрел на меня.

– Не верю, – заявил Логан. – Не верю, что это Рид.

– Неудивительно, что у него все нервы расшатаны, – сказал я.

– Да, – сказал Логан. – Такой груз на душе невыносим. А теперь он к тому же перенесся сюда, и Риду это известно.

– Мы ему как-нибудь дадим понять, – предложил я, – что не придаем всему этому значения, хотя бы настолько, чтобы поднять газетную подшивку.

– Хорошая мысль, – одобрил Логан. Чуть погодя в библиотеку вернулся Рид; все его движения свидетельствовали о напряженном самоконтроле. Он подошел к нам-туда, где мы с Логаном сидели.

– Может, вы предпочитаете отменить свое приглашение на сегодняшний вечер? – спросил он. – По-моему, лучше будет его отменить. Я попрошу свое начальство, чтоб меня опять куда-нибудь перевели. Я…

– Постойте, – прервал Логан. – Кто сказал? Мы ничего подобного не говорили.

– Разве ваш знакомый ничего вам не говорил? – удивился Рид. – Непременно что-нибудь да упомянул.

– Он сказал, что вас судили, – подхватил я. – И что вы были оправданы. С нас этого достаточно.

– Вы по-прежнему оправданы, – сказал Логан, – наша встреча не отменяется, и хватит на эту тему.

– Ох! – сказал Рид. – Ох!

– Забудьте об этом, – посоветовал Логан и уткнулся в свои бумаги.

Я обнял Рида за плечи и легонько, по-приятельски подтолкнул его к одинокому столику. Остаток дня мы старались на Рида не смотреть.

В тот вечер, когда мы встретились за обедом, нам с Логаном было, естественно, немного не по себе. Рид, наверное, это почувствовал.

– Послушайте, – сказал он, когда мы покончили с едой, – никто не возражает, если мы нынче обойдемся без кино?

– Я-то не против, – сказал Логан. – Пошли в варьете «Шансы»?

• Предыдущая
• 18/103
• Следующая