Орел взмывает ввысь - Злотников Роман Валерьевич - Страница 25
- Предыдущая
- 25/79
- Следующая
Эти же хлебные склады давали возможность не останавливать осуществление гигантской программы переселения на вновь захваченные территории. Впервые она осуществлялась напрямую, без, так сказать, годичной «стажировки» в царевой вотчине. Ну да уровень агротехнической и животноводческой культуры по стране за последние тридцать лет почти выровнялся. Поскольку новые черносошные земли заселялись как раз таки через такую годичную «стажировку», а также через испомещение дворянства. Во-первых, дворяне почти поголовно были знакомы с передовыми агротехническими приемами, кто вследствие учебы в царевых школах, кои практически все располагались на землях моих личных вотчин, а кто знакомился с ними уже во время службы, потому как военные городки также по большей части находились на этих землях. И, во-вторых, вследствие перевода армии на регулярное жалованье, а также осуществление премиальных выплат по итогам Южной и Польской войны дворянство обладало достаточными финансовыми возможностями для внедрения этих самых наиболее передовых технологий в своих поместьях. Ну и вообще испомещение дворян являлось мощным инструментом заселения новых земель, поскольку они без дополнительных нагрузок на бюджет создали и поддерживали еще один дополнительный мощный миграционный поток, втягивающий людей в свои новые поместья, кои я, как правило, выделял на еще не заселенных землях…
Кроме того, в этот раз, также впервые, даточные люди привлекались со всего населения, а не только с моих вотчинных, дворцовых и черносошных земель. Все население страны — ну за исключением подчиненных кочевых народов и коренного населения Сибири, приуральских и приамурских земель, где и так ощущался недостаток русских, — то есть и мордва, меря, чуваши, оседлые татары и иные народы, обязано было выделять по одному двору из сотни для заселения вновь присоединенных земель на северо-западе. При численности крестьянского и тяглового посадского населения в наиболее густонаселенных северных и центральных губерниях где-то в восемнадцать миллионов душ общее число обложенных даточной повинностью дворов составило чуть менее миллиона семисот тысяч. Подушная реформа налогообложения слегка сократила среднюю численность крестьянского двора… Поэтому уже в первый год программы переселения на новые земли должны были заселиться около семнадцати тысяч семей. С учетом того, что общины, как правило, выделяли для переселения либо совсем уж худые, либо совсем молодые, не обзаведшиеся хозяйством семьи, и потому численность таковых составляла в среднем четыре-пять человек, за год на новых землях должно было осесть более шестидесяти трех — шестидесяти семи тысяч человек. Ну с учетом частичных потерь в дороге… А всего на эти земли планировалось переселить около шестисот тысяч человек — триста тысяч в бывшую Лифляндию и столько же в бывшую Финляндию. Если, конечно, мои планы не рухнут из-за полного отсутствия денег.
Впрочем, большая часть расходов на переселение была натуральной, в основном на питание переселенцев в дороге и пополнение их запасов семян и кормов. А эти расходы пока вполне возмещались из государевых хлебных складов, кои вследствие этого нынче оказались опустошены более чем на три четверти и продолжали опустошаться не меньшими темпами. Так что, ежели в будущем году вдруг грянет голод, подобный тому, что случился в 1603–1604 годах, полстраны вымрет на хрен…
— Государь, к тебе боярин-князь Трубецкой.
Я оторвался от отчета и устремил взгляд на гостя. Все-таки генетика — великая вещь. Казалось бы, уж сколько я давил бояр-княжат, вотчины отнимал, ссылал, а эвон оно как получается. Едва только эти самые княжата перестали остервенело цепляться за свои старые местнические привилегии и начали отправлять своих отпрысков в царевы школы, очень многие из них вновь так поднялись, что у меня в самом ближнем круге таковых снова едва ли не половина. Причем свои таланты они проявляли в очень разных областях. Ну кто бы мог подумать, что наследник долгих поколений служилой княжеской фамилии окажется блестящим специалистом по финансам? Все-таки порода есть порода…
Глава приказа Большой казны вошел в мой кабинет с довольно сумрачным лицом. Я аж застонал:
— Только не говори ничего!.. И без того не знаю, какую дыру раньше заткнуть.
— Как скажешь, государь, — послушно ответствовал Трубецкой.
Я вздохнул. Ну почему я не страус? Спрятал бы голову в песок — и вся недолга. Так нет ведь…
— Ну ладно, что у тебя там?
— «Гость государев» Терентий Поклашкин отказывается брать в оплату вексель банка. Бает, что итальянцы серебро требуют, а у него свово мало.
Я посмурнел. Денежное обращение в стране еще держалось только потому, что оплата девяноста процентов всех сумм выше пяти рублей осуществлялась только с помощью векселей/ассигнаций (их реальный статус до сих пор не устоялся), выпускаемых Большой казной в Белозерском казенном остроге Монетного двора и запускаемых в оборот через Государев ссудный банк. Сам Монетный двор в Белоозере сейчас был переведен на казарменный режим и взят под охрану кирасирским полком. По стране ходили слухи, что все это из-за того, что там скопились невиданные запасы золота и серебра. Но на самом деле золота в остроге не было совсем, а серебра, по последним докладам, там находилось всего пять пудов. И полк сторожил вовсе не несметные богатства, а скорее информацию об их полном отсутствии. Зато станки, печатавшие векселя, работали беспрерывно…
— Сколько у нас серебра?
Трубецкой вздохнул:
— Полтора пуда, государь…
— Как полтора?! Было ж пять!
— Так вышел срок серебро зарубежным посольствам отправлять. Опять же войску платить. Это еще хорошо, что добыча с уральских рудников пришла да с Медвежьего острова. А то бы никак не выкрутились.
Я выпустил воздух сквозь стиснутые зубы. Да… государь ты мой расейский, Федор свет Борисович. И как это тебя угораздило-то? Уму непостижимо! Во всей российской казне полтора пуда серебра. А ведь считал же, насколько снизятся поступления от торговли вследствие того, что Балтика окажется почти полностью перекрыта шведским флотом… Ну как можно было настолькоошибиться?!
— А сколько он просит-то?
— Да двести рублев.
— Двести? — Это было еще терпимо. — А чего привез-то?
— Да мрамор италийский для дворца да собора.
— Мрамор!!! — Я грубо выругался сквозь зубы.
Вот без чего бы я ныне точно обошелся, так это без мрамора. А все дурацкая привычка из покинутого будущего всегда держать хорошую мину, даже при плохой игре. Уж сколько раз я в том покинутом времени выгребался из жутких неприятностей на одной силе воли, убеждая и компаньонов, и конкурентов, что мои дела обстоят ну просто отлично. Вот и здесь так же решил… Мол, все под контролем. Денег — море. Никаких строек и иных проектов и не думаем останавливать. И ведь верят пока все, сука! Может, поэтому все еще пока и держится. А стоит только раз слабину показать…
— Ладно. Заплатим. Но после этого негласно распространи информацию, что более ничего казна у Поклашкина ныне покупать не будет. А то вслед за ним целая очередь за серебром выстроится. — Я вздохнул. Все равно ведь выстроится, ну да, может, чуток поменее… — И это, давай-ка половину бригад каменных дел мастеров покамест с кремлевских строек эвон на мосты для царевых дорог командируем. Мол, там мосты по срокам шибко отстают. А без них дорога не дорога. Ну а под этой маркой намекни, что закупки мрамора и всего такого остального иноземного покуда резко сокращаем. Строить будем только то, на что наш местный камень идет. А то ишь моду взяли…
После того как в прошлом тысяча шестьсот пятьдесят шестом году венецианцы разгромили османский флот под Дарданеллами и едва не захватили Истамбул, итальянские корабли в пределы османских территориальных вод не допускались. Так что все поставки из Италии взяли на себя исключительно русские купцы, образовавшие товариства с крымскими греками. И радостно сим пользовались. Так вот пусть пока поумерят аппетиты-то. Эх, нам бы еще год продержаться… Хотя это, скорее, просто заклинание. И через год весь наличный драгоценный металл будет просто со свистом уходить в многочисленные бюджетные дыры. Хотя все одно должно стать немного полегче.
- Предыдущая
- 25/79
- Следующая
