Орел взмывает ввысь - Злотников Роман Валерьевич - Страница 29

• Предыдущая
• 29/79
• Следующая

Плавание выпало несложным. Даже известный своими бурями мыс Доброй Надежды удалось пройти почитай спокойно. Всего три дня поштормило. Да и шторм-то был так себе, скорее, просто свежая погода… ну, может, шибко свежая. Так что никакого особенного ремонту во вновь устроенном порту, коий адмирал заложил на восточном побережье Африки, уже в Индийском океане, на расстоянии приблизительно двухнедельного перехода от Капстада, делать не пришлось. Так, постояли на якорной стоянке дней десять, слегка поправив такелаж, дав возможность непривычной к дальним морским переходам пехоте размять ноги и срубив силами стрельцов и матросов невеликий острог, да и двинулись дальше. На месте будущего порта оставили полсотни стрельцов при двух полевых пушках, два десятка казаков и инженерную роту, коим предстояло не столько даже оборонять новое русское владение в Африке, не от кого его было оборонять-то, сколько обустраивать будущий порт далее, строя причалы, склады, дома для поселенцев, вымеряя глубины и картографируя прилегающую местность. Как адмиралу сказывал сам государь, коий самолично беседовал с адмиралом перед отправлением экспедиции и так же самолично определил на карте район, где следовало искать место для порта, вскоре сюда планировалось отправить на поселение не менее нескольких сотен крестьянских семей, а тако же сколько найдется и иного охочего люда. Так что порт изначально планировался как крупная промежуточная база на пути к русским колониям в Индии.

Индийский океан порадовал новыми водами. Ну да это ж дело известное. Энто токмо сухопуты дурные могут считать, что моряки просто балуют, когда вроде как одну и ту же воду, никакими краями друг от друга не отделенную, за разное море считать начинают. Моряк-то он сразу видит, где какая вода. Какая в нем иная живность завелась, какая водоросль, как меняется ее цвет, да и вкус тоже… ну есть такая традиция при входе в иное море моряку воду на вкус пробовать. Про опытных моряков так и говорят, что он-де многие моря на вкус попробовал. Как, например, адмирал Лабушкин. Уж сколько морей прошел — пальцев на руках посчитать не хватит. Про Карибы и говорить нечего. Сколько раз туда плавал. А кроме того, и в Лиссабон ходил, за невестой царевича Ивана, наследника царя-батюшки Федора II, и Северным морским путем, людишек по северным городкам, острогам и зимовьям переправляя, и на самый Дальний Восток тож. Причем не токмо до Усть-Амурска, а еще и на острова Сахалин и Эдзо. В казачьи земли. Царь-батюшка взбунтовавших было сдуру запорожских и украинных казачков туда выслал.

То есть выслал-то он их на Сахалин, да токмо в те времена никто не знал, что сие за остров такой и где расположен. И назывался он у разных народов очень по-всякому. Не токмо Сахалином. Это нонеча его так все именовать стали, по примеру царя-батюшки, а тогда поди пойми… Вот и казачки не поняли, но, боясь ослушаться царского слова (эвон раз ослушались — теперь расхлебывают), послушно добрались до дальнего моря и отправились искать сей остров. Да токмо ошиблись, пристав вовсе не к Сахалину, а к Эдзо, другому большому острову, коий был самым ближним к Сахалину из больших островов. До самого Сахалина добрался всего лишь с десяток лодий. Но особливой вины казаков царь-батюшка в сем не усмотрел. Уж больно запутано все было, да и не своим умыслием казачки так промахнулись, а попав в сильный шторм, из коего насилу выбрались. Так что простил царь казачков за вины их тяжкие и повелел считать остров Эдзо казачьими землями. Да послал им помощь как оружием и припасом огненным, так и хлебом, скотом, птицей для разводу, сукном и иной рухлядью. А тако же еще людишек для поселения. Правда, немного. Большая часть людишек, что на Дальний Восток переселялись, оседали по Амуру и двум его притокам — рекам Сунгари и Уссури, а также по морскому побережью южнее Усть-Амурска. Ну да на энтом острове Эдзо и свои людишки имелись, именем айну, коих с юга иной буйный народ, именем «ся-муря», под свою руку взять хотел. Отчего они шибко страдали. Вот казачки их под защиту и приняли, начав этих самых «ся-муря» от деревенек айну отваживать.

Ну а Пахому Лабушкину, который тогда только-только адмиральский чин получил, в том отваживании поучаствовать пришлось. Он как раз пришел в Усть-Амурск с очередным конвоем с переселенцами. Ну и отправился с Усть-Амурской эскадрой, кою тогда адмирал де Ромор возглавлял, в плаванье к Эдзо. Патрик де Ромор был родом из Голландии и настолько прикипел к России, что, когда всем подданным Соединенных провинций вышло строгое повеление обратно на родину возвратиться, сделать сие отказался и, приняв подданство царя русского, а тако же таинство православного крещения, остался служить царю Федору, верно исполняя все его повеления. Ну да среди тех голландцев, кто давно в России жил, так многие поступили… А в это плавание адмирал собрался, поскольку казачки весть прислали, что эти самые «ся-муря» набег на них готовят, причем числом шибко большим. Чуть ли не сто кораблей должны воинов везти. Им про то доложили айну, кои со своими сородичами, что уже под рукой «ся-муря» находились, меновую торговлю вели. Вот де Ромор и попросил, чтобы к его эскадре присоединились два военных корабля из каравана с переселенцами, коий Пахом привел. Сто кораблей, пусть даже каждый из них размером обычно поменее флейта был и вообще пушек не имел, — сила немалая.

Эх и славно они тогда подрались! Два флота буквально наткнулись друг на друга в предрассветных сумерках. Адмирал де Ромор шел к Чигиринскому острогу, главному казачьему поселению на Эдзо, кое казаки в честь своей оставленной родимой сторонки назвали, а «ся-муря» шли туда же, но специально взяли мористее, чтобы их армаду с берега рассмотреть было невозможно. Так и влетели друг в друга. Ох и бойня была. На корабле Пахома, галеоне «Святой Андрей Первозванный», от частой стрельбы шесть пушек взорвалось. Три шедших впереди галеона, на высокие борта коих с низких палуб судов «ся-муря» взобраться была сложно, двигались вперед, просто тараня гораздо менее прочные гребные галеры «ся-муря», но те, даже попав под удар, не пытались спастись, а упрямо сигали с палуб и мачт, пытаясь ворваться на палубы русских кораблей. И многим сие удавалось. К середине сражения верхние, расположенные на открытой палубе батареи всех русских кораблей уже не могли вести огонь по кораблям «ся-муря», поскольку превратились в сплошное поле боя, но нижние, повинуясь строгому приказу адмирала де Ромора, отданному им в самом начале битвы, продолжали бить и бить по судам «ся-муря»…

Сами корабли в том бою, в отличие от большинства других, пострадали мало, зато потери в личном составе русские моряки понесли просто чудовищные. В команде флейта «Амурский» после окончания сражения осталось всего семь человек, считая и матросов, и артиллеристов. Остальные, в том числе и капитан, полегли в рукопашной. Да и на других кораблях не то что не ранеными, а хотя бы дееспособными осталась в лучшем случае половина экипажа. Остальные были убиты либо шибко ранены. Но флот «ся-муря» до казачьих земель не дошел. Спустя четыре часа к месту сражения подошли казачьи корабли, привлеченные раскатами пушечных залпов, доносившихся со стороны открытого моря. Им осталось лишь захватить несколько еще державшихся на плаву, но сильно побитых артиллерией кораблей «ся-муря», на коих перевозились припасы, и потому они, лишенные многочисленных команды и десанта, почти не участвовали в сражении, да взять на буксир пару практически лишившихся команд русских кораблей. Остальные сумели самостоятельно добраться до бухты Чигиринского острога.

Благодарность казачков тогда оказалась безмерной. И всю ту неделю, что галеон Пахома Лабушкина простоял у берегов Эдзо, они кормили моряков до отвала и поили до изумления…

— Ну что ж, господа, — подытожил адмирал, опуская подзорную трубу, — цель нашего путешествия на горизонте. Погода благоприятствует. Я ожидаю, что окончание нашего плавания через два океана пройдет без неприятных сюрпризий. А вас, господин душ Сантуш, — обратился адмирал к португальцу, перейдя на знакомую латынь, коей они оба владели в мере, достаточной для свободного общения, — я бы попросил еще раз просветить меня в отношении церемоний, кои предстоят мне вскоре после прибытия.

• Предыдущая
• 29/79
• Следующая