Супермены в белых халатах, или Лучшие медицинские байки - Вежина Диана - Страница 84

А нам деваться некуда, вызов нам никто не отменял, мы лечить обязаны. Тут-то второй эпизод этих самых звездных войн и начался. Потому как поднялись мы в коммуналку на третьем этаже, в комнату загаженную пропихнулись и увидели, что помощь уже никому не требуется. Причем давно. Потому что возлежит там на кровати натуральная покойница давностью часа так в три-четыре, уже и коченеть легонько начала.

А соседка – мы же в коммуналке – нас утешила:

– Всё, девоньки, – довольно говорит. – Трендец вам наступил. Вернется ейный муж, он точно вас прибьет, он буйный во хмелю! – И ручонки потирает в предвкушении.

Оно понятно: нас мужик прибьет, потом его, наверное, посадят, а затем она, глядишь, к рукам квартиру приберет. Дело-то насквозь житейское, подумаешь…

А тут и третий эпизод как раз поспел, «Возвращение джедая» называется. Едва мы от греха свалить нацелились, к двери двинулись, – мужик домой влетел. Уяснил, что баба умерла, и за топор без лишних слов схватился. А и правильно, чего здесь рассуждать: вот он, труп, а вот – врачи-убийцы. Всё взаправду, как по телевизору!

Поди ему попробуй объясни, что его жену я только мертвой видела, что не я ее до смерти залечила. Тем более что (я потом с пристрастием соседку допросила) та неделю свой понос вдумчиво паленой водкой пользовала, а на закуску политуру кушала. И накануне от больницы отказалась, моих коллег облыжно вдаль послав. По мужскому половому адресу.

Короче, на повестке дня «Атака клонов». Композиция: в дверях зверообразный товарищ с топором, на койке – хладный труп, мы с фельдшерицей – кандидаты в трупы. Сбежать никак, руби нас – не хочу. Стоп-кадр такой – и тишина тягучая. И по хребту могильный холодок…

И как будто кто-то вдруг «Мотор!» скомандовал. Мужик – топор над головой, сплеча рубить готов. Фершалка моя, она по жизни пышечка, меня в два раза толще, с перепугу в щель промежду телевизором и стенкой просочилась. Я потом специально посмотрела – там пространство было шириной с ладонь. Ну а я под топором буквально оказалась.

Не думала я, что когда-нибудь мне лихое мое каскадерское прошлое аукнется. Потому что хоть и не нарочно, но получилось у меня ну точно как в кино, словно я на камеру сработала. Целиком вложилась в один дубль – ну да на второй бы у меня, понятно, шанса не было.

Увернулась я от топора – и в прыжке назад ушла кульбитом с поворотом. Эффектно так, по-каскадерски грамотно ушла. Вот только приземлилась прямо на кровать с покойницей. С грохотом, что характерно, приземлилась, потому как у кровати ножки подломились, на пол я в обнимку с трупом сверзилась – и оказалась точно у окна.

Собственно, в окно я с самого начала и нацелилась. Третий этаж всего, авось и повезет. Опасно, травматично, да, но всё же не фатально. Не смертельно, то бишь. Если повезет. А там и фельдшерица моя в этой суматохе из комнаты, глядишь, успеет убежать – убивец-то на мне сосредоточился.

Осталось только сигануть в окно. А мне понятно – все, не успеваю. Мужик буквально в шаге от меня. По-любому топором достанет, сволочь прыткая. Конкретно то есть все. Но если то есть все, то помирать – так с музыкой. Потому что кое-что я всё-таки успела – высадила я локтем стекло и ну как завизжу!

Визг получился – аж на загляденье. Та часть стекла, что после моего удара уцелела, прямо в раме вдребезги рассыпалась. А главное – мужик на миг застыл. Нам с фельдшерицей и того хватило – рванулись мы на выход со всех ног. С места звуковой барьер преодолели: визг все еще по комнате взад-вперед летал, когда мы из квартиры вымелись и вниз по лестнице горохом сыпанулись.

Вынесло нас из парадной – и к машине сразу же. Я водителю кричу:

– В милицию гони! Нас там топором облыжно убивают!!!

Оказалось – здесь уже менты. Как в кино, так в жизни не бывает. Чтобы в жизни вдруг менты – да к месту, да почти что вовремя, да сами по себе на выручку пришли?! А они и в самом деле просто мимо шли. И как раз под мой концерт попали с выбитым стеклом. Да еще водила наш им ускорение придал, закричав про нападение на скорую. Вот они и потащились разбираться что к чему.

Мы лишь немного с ними разминулись. Когда мы вниз по лестнице неслись, они, наоборот, вдвоем на лифте ехали. Так что эпизод «Империя наносит ответный удар» без нас проистекал. Звездно, надо полагать, проистекал, потому что нам потом пришлось обратно подниматься, мужика – в наручниках уже – в сознание приводить. А в придачу и покойницу, опять же, по всей форме надо было констатировать.

Потом мне в травме локоть зашивали, потом в милиции полночи провели, пока там протоколы заполняли…

А потом до нас прокуратура докопалась. Очень долго и занудно выясняли, кто же в смерти пациентки виноват. А меня и под еще одну статью пытались подвести. Умышленное уничтожение чужого имущества, срок – лишение свободы до двух лет. Окно же я целенаправленно разбила!

Что ж тут скажешь…

Нам не привыкать. Кто тут среди виноватых крайний? Ясно ж – мы.

…Вообще, скотина еще та. А в частности такие экземпляры попадаются, что даже мне порой становится не по себе.

Все-таки квартирный вопрос людей по нашим светлым временам испортил так, как тому же доктору Булгакову в кошмарном сне не снилось.

Была у меня пациентка. Пожилая дама, в полнейшем разуме, но с сердцем – полный швах. Живет одна в двухкомнатной квартире. Из родственников – дочка с зятем. Эти – как бы сами по себе, но маму регулярно навещают.

Специфически, замечу, навещают.

Я эту даму дважды с того света вытаскивала. Оба раза – инфаркт, осложненный отеком легких. И оба раза после дочкиного визита. Причем дама после такого посещения вся в слезах, а дочки с зятем – след простыл. Нагрузили маму отрицательными эмоциями, категорически ей противопоказанными, – и как бы нету нас, мы как бы ни при чем.

Так что до недавних пор я эту доченьку не видела. А когда увидела – зело об этом пожалела. Для начала доченька меня и фельдшерицу матом встретила. На том основании, что мы врачи-вредители по определению. И что вчера мерзавцы кардиологи ее мамочку в больницу не забрали. И при этом, сволочи, валидол в таблетках у болящей сперли!

Сама пожилая больная – женщина интеллигентная, от стыда за дочь слезами умывается. Естественно, на фоне этих эмоций то, что осталось у нее от сердца, опять сбоит. Результат: нарастающий отек легких, на кардиограмме нечто непотребное вырисовывается…

(Собственно, вырисовывается там нарастающая субэндокардиальная ишемия переднебоковой стенки левого желудочка с транзиторной av-блокадой на фоне перегрузки правых отделов миокарда… ну да вряд ли это так уж интересно и существенно.)

На хамство при таком раскладе наплевать, старушка-то конкретно загибается. Надобно ее в стационар вести. Прошу доченьку кого-нибудь найти с носилками помочь, пока мы с фельдшерицей над матушкой колдуем. А она мне: обойдетесь, мол, не буду я искать, мама ножками дойдет, авось управится.

А я-то ситуацию еще не просекла. Даже попыталась было объяснить, что идти ногами в таком состоянии – прямой путь на тот свет.

А доченьке что в лоб, что пох*й веники.

Понятно, что сама она к носилкам так и не притронулась. Из принципа. Только бранью нас обильно поливала, пока мы с фельдшерицей ее матушку с четвертого этажа на руках тащили – медленно несете, сволота!

Это только присказка, сказка впереди.

Загрузили больную мы в машину, устроили полусидя. Для неспециалистов поясню: в единственно возможном положении. Поскольку если пациента с отеком легких при транспортировке положить, то можно сразу в морг ехать, никакая реанимация уже не спасет.

Я, само собой, с больной в карете: мало ли что на ходу докалывать придется. Она, бедная, в руку мою вцепилась и только всхлипывает. А дочка тут как тут – изголовье у носилок опустить пытается.