Подари мне надежду - Филипс Сабрина - Страница 20

• Предыдущая
• 20/28
• Следующая

Рион стоял в первом ряду в главном зале рядом со Стефаносом и уныло разглядывал бокал шампанского, который ему только что вручили.

Либби ушла, ушла давно, в этом он не сомневался. Ужас в ее глазах, когда он рассказывал ей о смерти своего брата, казался осязаемым. Сейчас она, вероятно, уже на полпути в Афины.

Риону опалило гневом горло. Он злился оттого, что она оставила его. Во второй раз. Он злился на себя за то, что в глубине души верил, будто сумеет убедить ее остаться. За то, что просто хотел попробовать так сделать. Сильнее всего он злился на то, что рисковал всем, полагая, что его затея с Либби сработает.

Стефанос стоял рядом с Рионом, беспокойно откинувшись назад, чтобы разглядеть Либби в толпе, когда Георгиос взошел на подиум. Краем глаза Рион видел толстый живот Спайроса, упирающийся в алый пояс-кушак, когда он тоже поднялся на подиум, но с ликующим выражением лица.

Георгиос постучал вилкой по бокалу вина. В зале наступила тишина.

– Добрый вечер, дамы и господа, и спасибо всем, что пришли. Я очень рад видеть вас здесь, накануне ближайших и, вне сомнения, самых захватывающих выборов, которые за последние годы проходили в Метамейкосе.

– Здесь, здесь, – донесся до Риона женский голос из толпы, очень похожий на голос Эриклеи.

Выражение лица Спайроса стало громоподобным.

– В течение предвыборных кампаний оба кандидата и их команды работали без устали, применяя новые способы получения ваших точек зрения, которые будут учтены в их политике. И я счастлив, ибо имею возможность сказать, что завтра, когда я буду стоять перед вами с результатами голосования, не важно, какими они окажутся, вы получите руководителя, который отдаст всего себя Метамейкосу. Мне остается только, ничего больше не говоря, поднять бокал за кандидатов и их жен…

Георгиос посмотрел в толпу и сразу заметил, что Либби отсутствует. У Риона перестало биться сердце. На его языке вертелись слова оправдания – Либби внезапно заболела, уехала по срочным семейным делам, – но он не мог произнести ни слова. Он не мог не помнить обвинения в нечестности, которое бросила ему ранее Либби. Он желал видеть ее рядом с собой – это правда. Но озвучивать придуманное оправдание, даже с добрыми намерениями, нельзя.

И если он победит на выборах нечестным путем, чем тогда будет отличаться от Спайроса?

Но как только Рион собрался открыть рот и признаться в ее отсутствии, он заметил, что головы присутствующих повернуты в сторону двери. Затем толпа расступилась.

Либби.

В голубом платье она была похожа на нимфу, парящую над полом. На миг Рион поверил, что видит призрак.

Но вот она заговорила:

– Прошу прощения, мистер Цамис. События вечера немного меня утомили.

– Полностью вас понимаю, моя дорогая. – Георгиос улыбнулся, когда она подошла и встала рядом с мужем. – Не нужно извиняться. – Он снова сосредоточился на гостях: – И теперь, когда мы все в сборе и добром здравии, я с великим удовольствием поднимаю бокал…

– Вы были заняты тем, что составляли мнение о политике вашего мужа? – внезапно встрял Спайрос, со злобой повернувшись к Либби. – Я слышал, что в прошлый раз вам задали вопрос, и вы заявили, что вам нужно время, чтобы подумать. Вам следует дать возможность выразить свежую точку зрения.

Либби была настолько поражена нарушением этикета, что ей потребовалось несколько секунд, чтобы собраться с мыслями. Но всего несколько секунд. Она глубоко вздохнула, решив не делиться с присутствующими тем, что ранее подслушала в проходе, и вместо этого заговорила премилым, приторно-сладким голосом.

– Спасибо, Спайрос! Хотя я не считаю, что сейчас подходящее время, – она уважительно склонила голову перед Георгиосом, – я польщена, что вы так жаждете, чтобы озвучивались народные мнения.

Либби поймала взгляд Эриклеи, которая находилась от нее через несколько рядов. Женщина явно заметила язвительность в ее тоне и торжествующе усмехнулась.

– Вы правы в том, что, приехав сюда две недели назад, я почти не имела возможности подумать по поводу стратегии моего мужа. Более того, я полагала, что никто, кроме жителей Метамейкоса, не знает их нужд лучше. Я по-прежнему так считаю. Но теперь я уверена в одном. Орион Деликарис не тот, каким вы его считаете. – Она помедлила и услышала, как стоящий рядом Рион глотнул воздух. – Орион один из вас. Он не просто прилетел из Афин с кучей политических заявлений, которые, по его мнению, принесут ему большинство голосов. Он приехал домой.Его стратегия основана на желании лучшей, более справедливой жизни в Метамейкосе, которое здесь разделяет каждый… – Она остановилась и посмотрела на Спайроса в упор. - Почтикаждый. Это не просто стратегия. Рион уже дал себе обещания.

На этот раз Либби не услышала возгласов и приветствий. Вместо этого присутствующими овладело молчаливое благоговение, коллективная надежда.

Георгиос улыбнулся Либби и учтиво наклонил голову:

– Благодарю вас, миссис Деликарис. Теперь, если не нужно всех опрашивать, – он свирепо посмотрел на Спайроса, на лице которого отражались страх и ужас, – я хотел бы наконец поднять бокал: за кандидатов на выборах этого года и их жен!

– За кандидатов и их жен! – повторили присутствующие, поднимая бокалы.

– И пусть победит лучший!

Когда Георгиос под аплодисменты спустился с подиума, ошеломленный Рион уставился на Либби. Да, он знал, что именно она имела в виду, говоря, что «он один из вас». Но она тем не менее сделала все, что было в ее силах, чтобы помочь ему.

Рион ожидал этого меньше всего. Но теперь Рион начинал ее понимать. Возможно, она не желает быть женой человека с прошлым, как у него, но в ней есть сострадание к тем, кому больше не на что надеяться.

– Благодарю, – высокопарно прошептал он ей на ухо, когда люди стали расходиться.

Либби в знак признательности склонила голову. А потом они направились в сад. Но она не позволяла себе радоваться даже тогда, когда Стефанос и другие члены команды Риона подошли к ней и высказались по поводу удачной вспышки гнева Спайроса и ее сообразительного ответа. Ей не нужна была их благодарность – благодарность Риона значила намного больше, но она понимала, что, если не перестанет держать себя в руках, оставаясь с Рионом наедине, рискует проговориться ему о своей любви.

«А это будет ужасно глупо», – твердила себе Либби, непринужденно беседуя и попивая шампанское, пока вечеринка продолжалась. Хотя теперь она знала, что все это время Рион был движим добрыми намерениями, у нее нет свидетельств того, что у него сохранились какие-либо чувства к ней. Или того, что он способен понять, почему она оставила его. Наоборот, если их первоначальное соглашение остается в силе, – а Рион никоим образом не показывал ей, что соглашение расторгнуто, – значит, завтра он подпишет документы о разводе и закончит с ней все отношения.

К тому времени, когда толпа стала редеть и Либби снова оказалась рядом с Рионом, она снова возвела между ним и собой стену.

– Пошли, – прошептал он, кивая на дом. – Мы сделали все, что могли.

Георгиос зарезервировал для них одну комнату. Если Либби не хочет разрушить плоды упорного труда сегодня вечером, ей придется ночевать вместе с Рионом.

– Ах, мистер и миссис Деликарис. – Она услышала позади голос Георгиоса, когда они проходили через атриум. – Вы уходите отдыхать? Самое время. Завтра будет трудный день для вас. – Он заговорил тише, встав между ними и обняв обоих за плечи: – Пойдемте. Я бы предпочел, чтобы вы об этом не говорили, потому что я зарезервировал для вас лучшую комнату в доме.

«Может быть, там хотя бы будут две отдельные кровати?» – оптимистично предположила Либби.

Георгиос вручил Риону ключ и провел их по главному коридору, который начинался от вестибюля, затем по более узкому коридору направо, где высокие стены от пола до потолка были расписаны красивыми картинами в неоклассическом стиле.

Либби повернулась на месте, на время забыв о беспокойстве, когда с благоговением посмотрела вверх.

• Предыдущая
• 20/28
• Следующая