Русские разборки - Коллинз Джеки - Страница 2

• Предыдущая
• 2/110
• Следующая

Ей было девятнадцать лет. Впереди еще куча времени.

Или нет?

Иногда она просыпалась посреди ночи в холодном поту, с гулко бьющимся сердцем. Что, если ее талант так и не откроют? Никто не станет слушать ее песни? И ее исполнение никого не тронет? И вдруг ее ждет тот же финал, что и маму — неудавшуюся певичку, целыми днями возящую чужую грязь?

Черт, ей уже почти двадцать, она четыре года как кончила школу, и за все это время с ней не произошло ничего значительного. Нет, конечно, она записала любительскую демонстрационную кассету, несколько раз участвовала в чужих концертах в качестве бэк-вокалистки, правда, гораздо реже, чем ей хотелось бы. И до сих пор ни один продюсер не подошел к ней и не сказал: «Дорогая, ты то, что мне нужно! Я подписываю с тобой контракт здесь и сейчас. Ты станешь новой Алисией Кейс или Норой Джонс, сама выбирай».

Где, черт возьми, Клайв Дэвис или П. Дидди? Где все эти знаменитые продюсеры с их хваленым чутьем? Они бы сейчас ей очень пригодились.

— Мисс! — взбешенный женский голос из зала вернул ее к реальности.

Либерти величаво подошла к клиентке. Чего ей не занимать, так это достоинства. Никому не удастся втоптать ее в грязь.

— Да? — спросила она.

— Вы хоть представляете себе, сколько времени я уже вас дожидаюсь? — визгливо проговорила женщина. — Где моя яичница? — Дама была с резкими чертами лица, одета в костюм-подделку от Армани, а на коленях держала такую же липовую сумочку «Вьюиттон» на коленях.

«Вот дешевка! — подумала Либерти. — Не можешь позволить себе настоящее — не покупай вообще».

Ее спутник молчал. По-видимому, для него яичница была не таким срочным делом.

— Прошу меня извинить, — произнесла Либерти независимым тоном. — Но ваш столик обслуживаю не я. — Она не стала говорить: «Я не ваша официантка», ее от этого слова коробило, тем более перед этой кралей.

— Так позовите того, кто обслуживает! — фыркнула дама. — Я здесь уже четверть часа сижу.

— Сию минуту, — протянула Либерти.

Их глаза на мгновение встретились. Женщина смотрела на нее с ненавистью, ведь девушка была так красива. Это случалось сплошь и рядом. Будь она Бейонс Ноулс или Джанет Джексон, на нее бы так не смотрели. Тогда бы все перед ней виляли хвостом, как всегда бывает со звездами.

Как-то раз к ним в кофейню забрела Мэрайя Керри со свитой и парой громил-телохранителей, не отходивших от нее ни на шаг. Народ просто визжал от восторга. Снаружи собралась куча фотографов, а через десять минут под окнами кафе уже была целая толпа — чуть витрину не разбили.

Хозяин кафе, Мэнни Голдберг, запаниковал и трясся до тех пор, пока его жена Голда не придумала в целях предосторожности проводить звезду на кухню, где та грациозно выпила чашку зеленого чая, дала несколько автографов и дружелюбно поболтала с двумя поварами-латиносами.

Либерти думала было обратиться к ней, но в последний момент струсила. А вот Синди не струсила. Она заполучила автограф дивы на салфетке, которую потом засунула подальше в ящик комода, где та теперь и хранится вместе с бесчисленными пачками презервативов всех мыслимых цветов и размеров. Синди любила быть во всеоружии.

— Грубиянка! Маленькая стерва! — прошипела дама в спину Либерти, обращаясь к своему кавалеру. — Много о себе понимает!

Либерти даже бровью не повела, ей и не такое доводилось слышать.

Либерти уже собралась удалиться на кухню, когда заметила, что в кафе входит Мистер Хип-Хоп собственной персоной. Так звали певца, чье имя было у всех на слуху.

У нее перехватило дыхание. За эту неделю он приходит уже в третий раз. Всегда садится за один из ее столиков и оставляет внушительные чаевые, хотя говорит только по делу.

Сегодня с ним был еще один мужчина, белый, с деловитым выражением лица. Они оживленно что-то обсуждали, бурно жестикулируя.

Либерти его узнала. Это Деймон П.Доннел, воротила хип-хопа, владелец студии «Доннел Рекорде». Новое здание студии находится меньше чем в квартале от кофейни, и, судя по всему, он облюбовал их заведение для завтраков.

Это было не единственное, что она о нем знала. Ему тридцать шесть лет, смуглолицый и всегда с короткой стрижкой. Улыбка неотразимая. Как правило, он был в фирменных темных очках, с бриллиантовой серьгой в ухе, в кроссовках «Найк» и дорогом костюме поверх шелковой футболки. Доннел был известен благосклонным отношением к начинающим артистам, правда, его фирма преимущественно записывала и продвигала исполнителей-мужчин, работающих в стиле рэп. Сам он раньше тоже выступал, но потом бросил — делал исключение только для благотворительных мероприятий. Он был женат. Жаль. Значит, женскими чарами его не взять, тем более что у Либерти был принцип не иметь дела с женатиками. Его женой была индийская принцесса из Бомбея, известная всему городу модница. Они жили вдвоем в пентхаусе на шестьдесят шестом этаже в Вестсайде, откуда виден весь город, и, если верить бульварной прессе, индийская принцесса переоборудовала аж три гостевые спальни под свою персональную гардеробную. Они женаты уже два года, но детей пока не завели.

В первый раз, когда Либерти увидела Доннела, она понятия не имела, кто он такой.

— Как мне этот мужик понравился! — поделилась она с Синди. — Классный кадр!

Синди, бывшая в курсе всего, что касается шоу-бизнеса, быстренько ее просветила. Синди обожала «Эссене», «Роллинг Стоунз», «Пипл», «Ас», «Стар» и «Инкуайерер». И каждый день смотрела по телевизору музыкальные каналы.

— Этот мужик знаменит, женат, богат — одним словом, не для тебя, — сообщила Синди. — Забудь о нем, подруга, он не про нашу честь.

Когда Синди давала советы, она, бывало, увлекалась. В ответ Либерти постаралась никогда больше не заводить разговор о Доннеле, что, надо сказать, было нелегко.

Она уже собралась подойти к его столику, но тут, откуда ни возьмись, появилась Синди и многозначительно пихнула ее локтем.

— Мистер Прелестник опять у нас. Я, может, чего-то не усекла, сестренка. Пожалуй, у тебя есть шанс. На твоем месте я бы не терялась.

— Там барыня за четвертым столиком слюной брызжет. Яичницу требует, — ответила Либерти, делая вид, что персона Деймона Доннела ее не волнует. — Ты бы занялась ею, пока скандал не начался.

— Уже иду, — ответила Синди, нимало не смутясь. — Ой, я, кажется, забыла их заказ на кухню передать. Вот черт….

Либерти подошла к столику Деймона. Тот и ухом не повел.

— Кофе, — сказал он, изучая меню с таким интересом, будто впервые его видел. — Большой стакан апельсинового сока, омлет без желтков, ломтик бекона.

— Мне то же самое, — заказал его друг или партнер.

Она немного помедлила в надежде, что Деймон взглянет на нее хотя бы мельком. Этого не произошло, зато тот, второй, так и сверлил ее своими маленькими глазками.

— Конечно, мистер Доннел, — сказала Либерти, давая понять, что она знает, что он за птица. — Кофе и сок, считайте, уже несу. Омлет с беконом — следом. Бекон поджарить?

Он наконец поднял глаза, окинул ее взором, задержавшись — это было видно сквозь очки — на написанной от руки карточке с именем, приколотой чуть выше ее правой груди. Но по-прежнему не издал ни звука, а лишь еле заметно кивнул.

Либерти направилась за кофе. Может, и пробную кассету захватить?

«Нет! Слишком рано. Надо сначала завязать знакомство. Роман официантки с клиентом — а? Почему-то в таком контексте это слово, „официантка“, звучит вполне уместно. Это оттого, что он не ведет себя, как та визгливая белая баба, для которой я пустое место».

— Девушка! — прокричала дама в фальшивом «Армани». — Мне так ничего и не принесли. Где моя яичница?

Либерти захотелось ответить: «Засунута в твою засушенную старую жопу, где ее никто никогда не найдет». Но она сдержалась, зная, что Мэнни с Голдой такого обращения не одобрят, а хозяева они хорошие, и Либерти не хотелось лишиться работы. Эта работа была ей нужна, и Синди тоже. Они, как всегда, задолжали за квартиру, а счета все множатся и множатся. И никак за ними не поспеть — такое впечатление, что девушкам уже никогда не расплатиться.

• Предыдущая
• 2/110
• Следующая