Сезон разводов - Коллинз Джеки - Страница 7

• Предыдущая
• 7/92
• Следующая

И сейчас, видя, как он входит в зал, ощутила, что этот день совсем близок.

– Мы опаздываем, – заметил Джонас, ведя Кэт под руку по красной ковровой дорожке.

– Я не виновата, – буркнула она.

– Я вас и не виню, – ответил Джонас. Он все еще злился, что катер за ними подали с опозданием. Такое впечатление, что стоило мистеру Зандаку сойти на берег, как команда тут же распоясывалась.

– Раньше надо было выезжать, – проговорила Кэт и попыталась освободить руки.

– Мистер Зандак будет недоволен, – словно сам с собой продолжал Джонас.

– И что он сделает? Съест нас? – съязвила Кэт. Джонас недоуменно уставился на нее. Девица за словом в карман не лезет, а на ее физиономии написано «плевать я на все хотела». И почтения к Мерилу Зандаку она никакого не выказывает. А ведь мистер Зандак в киноиндустрии фигура влиятельная; Джонас прекрасно понимал, как ему повезло, что он работает у такого человека. Этот опыт со временем позволит ему открыть собственный бизнес.

Двое из томящихся ожиданием фотографов узнали Кэт и стали выкрикивать ее имя. Она терпеть не могла позировать, не знала, как себя вести, и это приводило ее в смущение.

– Остановитесь и улыбнитесь, – подсказал Джонас, отпустил ее локоть и сделал пару шагов назад, чтобы не попасть в кадр.

Кэт изобразила деланную улыбку и неловко помахала рукой. Потом быстро зашагала по лестнице Дворца фестивалей. Чтобы не отстать, Джонасу пришлось чуть не бежать.

– Надеюсь, показ еще не начался, – забеспокоился он.

– Наверняка начался, – ответила Кэт, раздражая его все сильнее, и вдруг резко остановилась: – Черт!

– Что еще?

– Да у меня из пупка бриллиантик выскочил.

– Господи!

– Надо вернуться и поискать.

– Где? – простонал он.

– На красной ковровой дорожке. Наверняка там обронила.

– Нет! – отрезал Джонас и потянул ее вперед.

– Но это первый бриллиант в моей жизни! – взмолилась Кэт.

– Вы и так опоздали, – оборвал он. – Вот провожу вас на ваше место, а потом вернусь и поищу.

– А если не найдете? – Кэт сверлила его зелеными глазами.

– Мистер Зандак купит вам новый. – Джонас настойчиво подталкивал ее к входу в зал.

– Правда?

– Обещаю.

– Вот уж не предполагала, что вы имеете на него такое влияние.

– Вы меня еще не знаете.

«Хм-мм… – подумала Кэт. – А этот Джонас не такой слабак, как кажется. Интересно, он голубой? Вполне возможно. По виду трудно определить. Хотя… Для натурала уж больно он прилизан. Причесочка, костюм от Прада, маникюр… Наверняка голубой!»

Фильм уже начался, отчего Джонас окончательно впал в дурное расположение духа. Пришлось еще вступить в перепалку со строгим французом-распорядителем, который никак не хотел пускать Кэт в зал.

– Этот человек проводит вас на место, – сказал он наконец, кивнув в сторону француза. – Увидимся после просмотра. И еще: постарайтесь ничего не говорить, пока идет фильм. Мистер Зандак не любит, когда шумят.

– Прекрасно! – возмутилась Кэт. – А вы не вздумайте возвращаться без моего бриллианта.

– Обещаю, я его найду, – ответил Джонас и проворчал: – Если, конечно, он у вас был.

Кэт окинула его надменным взглядом.

– Что ж, судя по всему, вы, в отличие от всех остальных, не пялились на мой пупок. Но можете не беспокоиться, я-то знаю почему!

– Ах, боже мой! – закатил глаза Джонас, наконец выпуская ее руку. Разговор ему явно не нравился.

Строгий распорядитель провел Кэт на место, светя себе фонариком.

– Куда вы пропали? – прорычал Мерил.

– Тшш! – зашипела крупная дама сзади.

Кэт села и стала смотреть кино. В конце концов, она не обязана никому ничего объяснять!

Шестью годами ранее

В тринадцать лет Кэт Харрисон оказалась на вилле на юге Франции наедине с одним из знакомых отца, сказочно популярным художником семидесяти трех лет. Отец на несколько дней уехал в Париж, а ее оставил. Считалось, что она отдыхает под присмотром друга семьи.

– Сколько тебе лет? – как-то спросил старик, глядя на нее слезящимися глазами.

– А вам сколько бы хотелось? – с вызовом отозвалась Кэт – высокая, загорелая, светловолосая девочка. Очень миленькая.

– Чем меньше, тем лучше, – усмехнулся старик, пристально ее рассматривая.

Что будет дальше, она знала, К ней начали приставать задолго до того, как ей стукнуло тринадцать. Старик протянул руку, и Кэт попятилась, но очень скоро, к собственному изумлению, обнаружила, что у него совсем другие намерения, В конце концов, она согласилась попозировать для него голышом, но запросила за оказанную честь неслыханный гонорар.

Картина имела колоссальный успех и в конце концов оказалась в залах Национальной галереи. Она называлась «На грани». Отец Кэт, прославленный скульптор Гейбл Харрисон, был в восторге. Мать, Бетани, всемирно известная фотохудожница и признанная красавица, – наоборот. Ей вообще никогда не нравилось то, что делает дочь. Это плохо! То плохо! Все плохо! Кэт ни разу не услышала от нее похвалы. Бетани Харрисон была замужем уже в пятый раз, и юная красавица рядом была ей совсем ни к чему. Если она и любила дочь, то на свой лад.

Кэт все понимала. Она всегда была старше своих лет. Ей пришлось быстро повзрослеть, поскольку родители оказались слишком заняты своей карьерой, чтобы уделять ей какое-то внимание. Никто из них строгостью не отличался, в деньгах и материальных благах у Кэт недостатка не было, зато ей катастрофически не хватало любви.

Кэт ходила в лондонскую школу. Которую частенько прогуливала. Запихивала в портфель джинсы и майку, шла к ближайшему метро, переодевалась и шаталась по киношкам в Вест-Энде. Она с жадностью потребляла все – от дешевых фильмов с подростковым жаргоном до творений Тарантино и Скорцезе.

Выглядела Кэт года на четыре старше своего возраста, поэтому она с легкостью завладевала вниманием мужчин и вскоре приобрела привычку что ни день заводить случайные знакомства. Смысл игры состоял в том, чтобы завлечь, привести в возбуждение, после чего раскрыть свой истинный возраст. Ха! Выражение ужаса на лице и поспешное бегство – это был стандартный вариант.

Мальчики-сверстники ее не интересовали. На ее взгляд, они все были тупые и неопытные. Впрочем, и в своих победах над мужчинами она никогда не доходила до конца. Нет, разве можно доверять мужчинам? Взять хоть ее собственного отца, Гейбла Харрисона, такого импозантного, с длинными седыми волосами, фривольной бородкой и распутными глазами! Сама Кэт была похожа на мать: высокая блондинка с длинными ногами. Временами ей хотелось превратиться в темноволосую коротышку итальянского типа, но… приходилось мириться с тем, что дала ей природа.

К тринадцати годам Кэт в совершенстве постигла искусство делать в сексе «все кроме». Ей с легкостью удавалось довести взрослого мужчину до безумия – подросток-нимфетка с соблазнительным телом, неутолимым любопытством и полным отсутствием желания ложиться в постель. Ощущение власти над мужчинами доставляло ей истинное наслаждение. Кэт много путешествовала. Каникулы на юге Франции, на Сардинии или Капри со знаменитыми и эксцентричными друзьями отца; сафари в Африке и поездки по Индии с многоопытной матерью и ее очередным мужем… Ох уж эта Бетани и ее мужья! Это была особая история, каждый новый оказывался моложе предыдущего. По меньшей мере, трое из них подкатывали и к Кэт. Хорошо, что она знала, как себя вести с похотливыми самцами – в особенности женатыми на ее матери.

К четырнадцати годам Кэт наскучило решительно все. Ее любимыми выражениями стали «знаю, бывала», «знаю, пробовала». Как-то раз в Нью-Йорке, гостя у отца, она познакомилась с Брэдом Кравицем, юным гением Интернета, сколотившим миллионы за ничтожно короткое время. Кэт готовилась отметить пятнадцатилетие, Брэду было двадцать два. С благословения отца и с согласия матери она стала жить с Брэдом, и вскоре он познакомил ее с чудесным миром настоящего секса и наркотиков.

• Предыдущая
• 7/92
• Следующая