Я так хочу! - Коллинз Джеки - Страница 27
- Предыдущая
- 27/149
- Следующая
– Ты – совсем как твоя мамаша, – проговорил он заплетающимся языком. – Снаружи красивая, но внутри – дрянь. Просто… маленькая… дрянь… шлюха… Все бабы – шлюхи. Ясно?
Глаза Лары снова наполнились слезами. Отец никогда не говорил ей ничего подобного. Он просто души в ней не чаял – баловал, дарил игрушки и катал на коленке. И вот теперь все изменилось, изменилось самым ужасным и, главное, непонятным образом.
– Я хочу к Энди!.. – Лара очень старалась держать себя в руках, но голосок ее дрожал помимо ее воли. – Я хочу к мамочке!
Дэн достал из кармана блестящий револьвер.
Лара в ужасе смотрела на его короткий, толстый ствол, по которому пробегали синеватые блики. Из таких револьверов Черные бароны в сериале Энди убивали своих врагов насмерть. Сейчас отец застрелит и ее – в этом Лара не сомневалась. Точно так же, как он застрелил маму и Энди. Теперь она никогда не вырастет, никогда не станет большой!..
– П-папочка, ч-что ты… – начала она, не в силах оторвать взгляда от револьвера.
– Запомни! – проговорил отец, судорожно кривя рот. – Внутри ты – развратная маленькая дрянь, такая же, как была твоя мать.
Потом он быстро вставил ствол револьвера в рот и нажал на спуск.
Кровь, волосы, мозг так и брызнули во все стороны, и несколько кусочков тепловатой плоти попали Ларе в лицо.
Неделю назад ей исполнилось пять лет.
Лара еще немного постояла на веранде и вернулась в комнату. Впереди была еще одна длинная, одинокая ночь.
Ничего страшного в этом не было; Лара привыкла быть одна.
Она знала, что сумеет справиться с одиночеством.
Во всяком случае, до сих пор ей это всегда удавалось.
Глава 12
Элисон Кэнел впервые увидела Лару Айвори на премьерном показе ее очередного фильма. Она знала, что обязательно встретит ее там, но поначалу все складывалось не слишком удачно – плотная толпа разгоряченных, потных, вонючих мужчин заслонила Лару от Элисон.
Ничего удивительного в этом не было. Коллеги-фотографы терпеть не могли Элисон и при каждом удобном случае ставили ей палки в колеса. Заслонить объект «охоты», оттереть в сторону, толкнуть в самый ответственный момент – таков был далеко не полный перечень приемов, к которым прибегали папарацци по отношению к ней.
Но Элисон было на это наплевать. У нее у самой имелось в запасе не меньше десятка трюков, с помощью которых она могла добиться своего если не силой, так хитростью. Ловкий пинок в лодыжку, укол вязальной спицей в наиболее чувствительную часть тела, наконец, симуляция обморока – эти и еще многие другие уловки неизменно помогали ей в достижении цели. Кроме того, Элисон довольно беззастенчиво пользовалась тем, что она женщина; какими бы свиньями ни были ее конкуренты, они не решались поднять на нее руку.
Один парень, правда, попытался. Он поставил ей подножку и пресильно ударил кулаком в живот. Элисон притянула его к судебной ответственности и сумела выколотить из бедняги шесть «кусков» компенсации. Для всех остальных это послужило более чем наглядным уроком. Репортеры накрепко усвоили, что связываться с Элисон Кэнел – себе дороже, и оставили ее более или менее в покое.
Фотобизнесом Элисон занималась уже восемь лет – с тех самых пор, как дядя Сирил умер от рака горла, и зарабатывала довольно неплохо, снимая знаменитостей и политиков в самые неподходящие для них моменты. Раз в месяц Элисон летала в Нью-Йорк; трижды в год она «прочесывала» Вашингтон, но самые богатые охотничьи угодья располагались, конечно же, в Лос-Анджелесе и Голливуде, поэтому каждый вечер она отправлялась на презентации, премьеры и благотворительные приемы, захватив с собой фотоаппарат с мощным объективом. Среди ее трофеев был и О. Джей во время нашумевшей погони по хайвею, и Джонни Романо с проституткой, и Мадонна в Майами со своим очередным наемным кобелем, и Венус Мария, загорающая без лифчика возле своего бассейна.
Да, Эдисон Кэнел умела делать такие фото, за которыми гонялись все бульварные газеты. И редакторы фотоотделов щедро платили ей за каждый снимок, хотя все они дружно не любили эту некрасивую, неряшливую женщину.
Но Элисон и на это было начхать с высокой колокольни.
В личном плане ее не привлекали ни мужчины, ни женщины; фотоохота была ее единственной страстью в жизни. Секс – этот источник всех зол – нисколько ее не интересовал.
Жила она со своей матерью, к этому времени совершенно парализованной и прикованной к постели, в том же самом доме, который оставил им по наследству дядя Сирил. Большую часть дня Элисон спала, а вечером – натянув пятнистые армейские штаны, надев высокие мотоциклетные ботинки, коричневую майку и жилет со множеством карманов, в которых она хранила свои драгоценные пленки, – выходила на работу. Работала она всегда одна. Ей не хотелось, чтобы кто-то путался у нее под ногами в самый неподходящий момент.
Но за все время ей ни разу не удавалось увидеть Лару Айвори вблизи. И когда это наконец случилось, Элисон почувствовала себя потрясенной. Перед ней была воплощенная красота и невинность с лицом настолько совершенным, что Элисон едва сдержала восхищенное восклицание.
Действуя почти машинально, по старой профессиональной привычке, она подняла фотоаппарат высоко над головой и сделала столько снимков, сколько смогла. Вернувшись домой, Элисон сразу же отправилась в чуланчик, который дядя Сирил приспособил под фотолабораторию, чтобы поскорее проявить пленку.
Уже держа в руках свежие, еще не до конца просохшие отпечатки, Элисон снова поразилась несравненной красоте и свежести Лары. Таких особенных лиц, как у нее, Элисон еще никогда не приходилось снимать, и она сразу же захотела сделать еще несколько кадров.
После этого случая она уже не могла думать ни о ком другом.
Лара Айвори превратилась для нее в навязчивую идею.
Словно голодная львица, выслеживающая свою жертву, Элисон начала собирать все сведения о прославленной звезде. Она даже изменила расписание своей «работы», чтобы присутствовать на всех мероприятиях, в которых участвовала Лара Айвори, и непременно оказывалась в первых рядах толпы, безжалостно пиная и отталкивая всех, кто загораживал ей обзор.
Вскоре Лара начала узнавать Элисон, приветствуя ее улыбкой или легким взмахом руки. Элисон это казалось добрым предзнаменованием. Воодушевленная этими знаками внимания, она стала во множестве печатать снимки Лары и писать письма, чтобы при случае передать их звезде.
Увы, у нее не было ни одной возможности сделать это. Стоило ей только сделать хотя бы один лишний шаг в направлении Лары, как перед ней вырастал какой-нибудь секретарь или телохранитель. Они не давали Элисон даже заговорить с Ларой, и это приводило ее в ярость. Она была уверена, что если бы им не мешали, они с Ларой могли бы стать настоящими друзьями.
У Элисон никогда не было ни друга, ни подруги, с которой она могла бы поговорить по душам. У нее вообще не было никого в целом свете, кроме больной матери, которая только и делала, что скулила и жаловалась на злую судьбу. Ее болезнь прогрессировала, она таяла буквально на глазах, однако это не мешало Элисон злорадно говорить: «Не курила бы – сейчас была бы еще хоть куда!» То же самое она говорила и дяде Сирилу, когда он умирал от рака горла.
Сама Эдисон никогда не курила. Вместо этого она постоянно что-то жевала – особенно ей нравились шоколадные батончики, которых она съедала по семь-девять штук в день. От них она еще больше толстела, однако это было все же лучше, чем курение, во вреде которого Элисон не сомневалась – слишком уж незавидной была судьба обоих ее ближайших родственников.
В один прекрасный день Эдисон решила, что пора нанести Ларе визит. Ее адрес она нашла в справочнике голливудских знаменитостей и, вооружившись картой Лос-Анджелеса, внимательно изучила это место и его окрестности. Карта и справочник лежали на тумбочке в изголовье ее кровати почти целую неделю, прежде чем однажды в субботу утром Элисон села в свой побитый вездеход и отправилась в дальний путь к Оук-Ранч-роуд.
- Предыдущая
- 27/149
- Следующая
