Проклятые в раю - Коллинз Макс Аллан - Страница 27

• Предыдущая
• 27/74
• Следующая

— Сливки? Сахар?

— Черный, милая, — сказал я и улыбнулся.

Она тоже чуть улыбнулась и отошла.

Все официантки здесь носили кимоно, каждый наряд, как и облаченные в них девушки, был очарователен, изящен и непохож на остальные, как отличаются друг от друга снежинки. Эти маленькие гейши были настолько внимательны, что едва не сводили вас с ума. Возможно, это происходило потому, что число обслуги в «Ройял Гавайен» — восточной и полинезийской, — похоже, превосходило число постояльцев.

Я бросил взгляд назад, на арку входа, чтобы посмотреть, не идут ли мои гостьи, и через мгновение, словно по моему желанию, они появились, ища — и найдя — меня глазами.

Я помахал им, восхитившись всеми тремя женщинами, идущими по веранде. Талией Мэсси, невысокой и полноватой, но милой в платье цвета морской волны с большими белыми пуговицами, стекла ее солнцезащитных очков казались, в свою очередь, большими черными пуговицами, попадавшими в тень полей шляпы в матросском стиле, с белой лентой. Изабеллой, чье лицо сияло под непокрытой копной светлых волос, ее белое в красный горох платье очаровательно взлетало над коленями, когда ветер подхватывал легкую ткань, и которое она одергивала без особого желания. И наконец — неожиданной гостьей, служанкой-японкой Талии — Беатрис, такой же стройной и утонченно красивой, как любая из девушек в кимоно, только на ней была белая блузка с короткими рукавами и длинная, до щиколотки, темная юбка, а изысканный белый тюрбан составлял приятный контраст с ее коротко стриженными черными волосами, в руке она держала белую сумочку с защелкивающимся замочком.

Никто из гостей, покачивавшихся в креслах-качелях и наслаждавшихся оттенками голубого и серого, никак не отреагировал на появление столь известной персоны, хотя несколько мужчин бросили взгляд на трех красивых девушек.

Я поднялся, указывая на три стула — я ждал только Талию и Изабеллу, но столик, по счастью, был рассчитан на четверых, — однако Талия подняла ладонь, остановив двух своих спутниц и не давая им сесть. Не раньше, чем она что-то выяснит.

— Мы поедем на мою новую квартиру в Перл-Харборе прямо отсюда, — тихо произнесла Талия хрипловатым, почти монотонным голосом, — поэтому меня сопровождает моя служанка Беатрис. Надеюсь, вы не возражаете, что я привела ее сюда, мистер Геллер. Я считаю, что со слугами надо обращаться по-человечески.

— Чертовски мило с вашей стороны, — сказал я, улыбнувшись Беатрис.

Она улыбнулась в ответ, но не губами, а глазами, я снова жестом предложил им сесть, что они, наконец, и сделали.

Гейша принесла мой кофе и наполнила чашки Талии и Изабеллы, Беатрис перевернула до этого свою вверх дном. Затем милашка в кимоно подошла, чтобы принять заказ. Я остановился на омлете с беконом, а Изабелла и Талия решили расправиться с хорошей порцией фруктов. Официантка, казалось, находилась в растерянности, принимать ли заказ у Беатрис, а та, отказываясь помочь, сидела молча, без всякого выражения, как «Алмазная Голова».

— Вы будете что-нибудь? — спросил я.

— Нет, спасибо, — ответила она. — Я здесь за компанию.

— Как собака?

От этих слов всем сразу стало неуютно, кроме меня, разумеется.

— Если вы ждете, что я покормлю вас под столом, — сказал я, — не дождетесь. Вы не любите кофе? Принесите ей — чего? Соку? Чаю?

— Чаю, — тихо произнесла Беатрис. Ее глаза снова улыбнулись.

— Почему бы вам не принести для всех нас какой-нибудь выпечки, — предложил я официантке. — Ну, знаете, булочки или что там у вас есть.

— Сдоба с ананасами? — уточнила гейша.

— Только без ананасов, — произнес я с кислой миной.

Это как будто позабавило всех женщин, а я сделал глоток кофе и сказал:

— Я рад, что вы, девушки, смогли навестить меня.

— Мне нужно еще подойти к дежурному, — сияя сказала Изабелла, — и узнать насчет моего номера.

— Сегодня утром я разговаривал с К. Д., — сказал я. — Все устроено. Там тебя ждет ключ.

— Отлично, — проговорила она, сложив руки, от улыбки на щеках у нее заиграли ямочки.

Сегодня ночью, вне всякого сомнения, мне предстоит свидание. Весьма бурное.

— Как здесь мило, — несколько отстраненно заметила Талия.

Черные стекла ее очков были повернуты в сторону голубого, серого и белого, сквозь которые надо было различать горизонт. Ветер трепал светло-каштановые пряди ее волос.

— Вы хотите, чтобы мы занялись этим после завтрака? — спросил я.

Она повернула большие черные круги своих очков в мою сторону, на остальной части ее лица отразилось не больше, чем в этих очках.

— Занялись после завтрака — чем?

— Ну, мне надо кое о чем расспросить вас. Разве Изабелла не сообщила о причине моего приглашения?

Одна из бровей поднялась над черными стеклами.

— Вы с мистером Дэрроу уже расспрашивали меня вчера.

Я кивнул.

— И он побеседует с вами снова и снова, и мистер Лейзер тоже. У них своя цель, у меня — своя.

— И какова же, мистер Геллер, — жестко спросила она, — ваша?

Ветерок шевелил светлую шевелюру Изабеллы, девушка озабоченно нахмурилась и дотронулась до запястья двоюродной сестры.

— Не злись на Ната. Он пытается помочь.

— Она права, — сказал я. — Но я не юрист, я следователь. И это моя работа — разобраться в деталях, ища те, к которым может прицепиться обвинение.

Талия переменила позу, ее монотонный голос едва перекрыл шелест прибоя.

— Я не понимаю. Этот процесс не касается меня. Он касается Томми и мамы...

Практически то же самое она сказала и Дэрроу.

Я отпил кофе.

— Это дело начинается и заканчивается вами, Талия... я могу называть вас Талия? И прошу, зовите меня Нат, или Натан, как вам больше нравится.

Она ничего не сказала, ее детское лицо осталось невозмутимым, как черные стекла. Изабелла испытывала неловкость. Беатрис уже давным давно ушла в себя, она была здесь только за компанию.

Талия сделала глубокий вздох.

— Мистер Геллер... Нат. Уверена, вы понимаете, что у меня нет никакого желания являться в суд и снова рассказывать свою историю. Я надеюсь, что ни вы, ни мистер Дэрроу не собираетесь идти этим путем.

— Но это так и есть. Это единственный путь заставить присяжных понять, что двигало вашим мужем.

Она подалась вперед, мне уже стало как-то не по себе от этих черных кругов.

— Неужели процесса Ала-Моана было недостаточно? Вы же знаете, что многие женщины не хотят сообщать о нападениях из-за ужасной шумихи и тягот суда. Но я посчитала, что мой долг защитить других женщин и девушек...

Изабелла снова погладила кузину по руке.

— Ты все правильно сделала, Тало.

Та покачала головой.

— Мне невыносимо думать, что какая-то девушка пройдет через то, что пришлось вытерпеть мне, — сказала Талия, — в руках этих мерзавцев. С частной точки зрения, наказать этих людей — второе дело, первое — убрать их с улицы... только вот суд не достиг этой цели, не так ли?

— Мое расследование может, — сказал я.

Она резко подняла голову.

— Что вы хотите этим сказать?

Я пожал плечами.

— Если я смогу раздобыть новые улики, их упрячут за решетку.

Ее смех раздался где-то в горле, и был он безрадостным.

— О, чудесно! Еще один процесс, после этого! Когда же наступит конец? Ни один человек, который сам не прошел через подобное, не может даже вообразить то напряжение, которое испытывает не только жертва, но и ее семья...

— А разве мы здесь не для этого? — спросил я.

— Я бы сказала, что вы здесь из-за денег, — отрезала она.

— Тало! — воскликнула Изабелла.

— Я знаю, — покорно сказала она и вздохнула. — Я знаю. Вы, Нат, только пытаетесь мне помочь. Что ж, если мое выступление в суде и рассказ о всех подробностях той страшной ночи поможет моей семье... и спасет других девушек от подобного ужаса... тогда я соглашусь, что цель оправдывает средства.

— Хорошо, — сказал я. — А теперь... я вчера долго не спал... — Я достал блокнот и нашел нужную страницу. — Просматривая отчет о процессе и различные заявления, которые вы делали... Пожалуйста, поймите, что я задаю только те вопросы, которые задаст и обвинение.

• Предыдущая
• 27/74
• Следующая