На берегу Севана - Ананян Вахтанг Степанович - Страница 19

• Предыдущая
• 19/74
• Следующая

Председатель ушел. Ребята поглядели друг на друга и чуть не пустились плясать от радости.

– Ну, Армен, – весело сказал Камо, – тебе поручается организовать «посевную кампанию» и собрать такой урожай, чтобы на каждого птенца по пять килограммов ячменя получить!

– Армен не оставит моих птенцов голодными, – вмешалась Асмик. Она сказала это так ласково, что Армен покраснел.

– Конечно, – тотчас согласился он, – голодными не останутся. Ячменя вполне хватит, тем более, что одного птенца из четырех мы выпустим на озеро.

– Одного из четырех? – обеспокоилась Асмик. – Почему так много?

– Не много. В прошлый раз мы собрались – тебя тогда не было – и с дедушкой Асатуром стали подсчитывать, сколько бы птенцов вышло из собранных нами яиц осенью, если бы мы не тронули этих яиц. Ну вот, подсчитали и решили, что подрос бы и остался на Гилли только один из четырех. Поэтому, чтобы отдать свой долг Гилли…

– Ой, не говори, это ужасно!.. – перебила его Асмик. – Столько забот, мучений и… выпустить!

– А природа? Ведь мы натуралисты и должны понимать… Ты погляди, Асмик, какое мы блестящее дело сделали, а ведь нас за него и браконьерами окрестили, и еще не знаю чем! Гилли получит назад полностью то, что мы взяли у него. Мы нанесли ему вред – мы его и покроем. Да у нас останется сто пятьдесят птенцов сверх того, что могло бы остаться на озере, если бы мы не взяли яиц. Что же тут нехорошего? Что могут сказать те, кто обвиняет нас в расхищении природных богатств и в браконьерстве?.. Вот, Асмик, дорогая, посмотри, чтоб у одного из четырех твоих питомцев крыльев не подрезали. Этим – лететь на юг!..

Под вечер дед Асатур зашел на ферму. Там не было ни души. Вдруг старик заметил притаившегося за изгородью Сэто.

– А ну, убирайся-ка подальше от фермы, не то, клянусь бородой, шкуру спущу! – закричал охотник.

– Какая там ферма! – засмеялся Сэто. – Ваша ферма в реке плавает!

Дед кинулся к речке.

И в самом деле, крошечные гусята, утята, лысухи, оказавшись в своей стихии, в восторге плавали, окунались в воду, ныряли…

Наседки в ужасе бегали по берегу и на своем птичьем языке, громко кудахтая, звали на помощь. Таких странных цыплят они никогда еще не видали!

Весело смеялись сбежавшиеся школьники. Шутник Грикор на ручной тележке с грохотом провез мимо них инкубаторы.

– Дорогу, дорогу! – кричал он. – Железная наседка спешит на помощь своим птенцам!

Читатель, проезжая в июне через Семеновский перевал, ты не сможешь сдержать восхищения, увидев озеро Севан. Как бы ты ни спешил – остановишься, чтобы насладиться несравненной красотой водной лазури, покоящейся в объятиях гор. Прекрасен Севан в это время года! Всегда обнаженные и мрачные горы вокруг озера в июне одеваются в пышный зеленый наряд, украшаются несчетным множеством цветов. И, когда смотришь на Севан, два резко различающихся в своей окраске тона радуют глаз: безграничная голубая ширь водной глади и уходящая от берегов озера вверх, к небу, изумрудная зелень гор.

В одно июньское утро на склоне горы, нависшей над селом Личк, сидели наши герои и любовались расстилавшейся перед ними мирной картиной.

Колхозный сторож Асатур, постоянный их спутник, сидел рядом и, сжимая в коленях ружье, зорким взглядом осматривал зеленые колхозные поля пшеницы и плантации табака: не забрела ли, часом, куда-нибудь скотина? Невдалеке паслись телята, а из-за густой живой изгороди доносился разноголосый хор пестрых питомцев новой птичьей фермы.

Воздух был напоен ароматом цветов. Мелодично жужжали пчелы, неутомимо перелетая с цветка на цветок.

Над водной гладью Севана поднимались легкие, едва заметные испарения, покрывая ее тонкой, прозрачной пеленой. Казалось, мать-природа набрасывала нежнейший покров на свою любимую дочь – сказочную спящую красавицу.

Мир и покой царили вокруг, и только время от времени доносилось с Гилли зловещее: «болт… бо-олт… болт!..»

– Ну, не насмешка ли это, Армен? – спросил Камо.

– Что?

– Да то, что наше село погибает без воды, а там, внизу, ее целое море… Там земля задыхается под водой!

Армен ответил не сразу. В последние дни ребята были озабочены и печальны: начались засушливые дни.

– Что бы там ни говорили, – сказал после небольшого раздумья Армен, – вода в озеро Гилли откуда-то поступает. Ты сам подумай, Камо: откуда в Гилли так много родников, вернее – ключей? Откуда они берутся? Может быть, как раз под нашими полями есть какие-нибудь подземные воды. Раскопать бы, вывести наружу…

– Ну и придумали – воду из-под земли добывать! Вон перед вами море целое. Попробуйте, если вы такие молодцы, оттуда ее взять, – вмешался дед.

– Что ж, и возьмем! – вспыхнул Камо. – Надо построить гидроэлектростанцию, она и станет подавать нам воду… Ведь поднимают уже воду озера Айгер-лич и Зангу у села Канакер – я читал об этом.

– Да, но такие дела сразу не делаются, а вода нам сейчас нужна, – сказал Армен.

– А озеро, вместо того чтобы приближаться к нашим полям, все дальше от них уходит, – с горькой улыбкой добавил Грикор.

– Верно, и уже довольно далеко ушло, – подтвердил Камо. – На сколько упал уровень воды в Севане? Ты знаешь, Армен?

– На три метра.

– Только? И так много земли освободилось из-под воды?

– Это потому, что у нашего берега озеро очень мелко: глубина Большого Севана[5] самое большее – пятьдесят метров. А через пятьдесят лет эта часть Севана и вообще перестанет существовать.

– Жаль… – вздохнул Камо. – Такая красота исчезнет!

– Нечего жалеть, тогда эти места еще лучше будут. Все эти земли покроются пышными садами, цветниками… Я подсчитал, Камо, что здесь, на новых землях, поместится сто сел.

– Ух, сто сел! – воскликнул Грикор. – Как же так?

– Очень просто. Для того чтобы привести в действие электростанции и оросить Араратскую долину, уровень озера будет понижен на пятьдесят метров…

– Ого!

– Это освободит от воды свыше ста тысяч гектаров прекрасной земли, на которой и поместится сто сел со ста тысячами жителей.

Внимание Грикора все время раздваивалось. Хотелось и с товарищами побыть, принять участие в их интересном разговоре, но надо было и за телятами следить – опять их ему поручили. А телята все время пытались, негодные, уйти на берег озера, где уже высоко поднялись и колосились посевы «армянки». И Грикор, подпрыгивая на одной ноге, бежал, кидая камни, к телятам, нарушавшим запретную границу:

– Ого-го, проклятые!.. И как это они понимают, что пшеница вкуснее простой травы?

– А ведь не земля выходит из-под озера, а золото, настоящее золото! – говорил в восхищении старый охотник, глядя на молодые побеги, поднявшиеся на тех полях, где земля еще недавно была покрыта водой. – Там пшеница уже в ваш рост, ребята.

– Да, не земля, а золото! – подтвердил Камо. – А прошлогодний урожай картофеля у нас, на том берегу Севана, говорят, не имел равного в мире. Не так ли, Армен?

– Как же, чуть ли не мировой рекорд побили – восемь тысяч пудов картофеля с гектара сняли!

– Каждая картофелина с добрую хрюшку! – восторженно подхватил Грикор.

– Такие урожаи будут каждый год на том берегу, – оказал Камо. – Дожди смыли с Дали-дага всю землю в озеро, и там образовался жирный ил. Жаль только, что эти земли тоже будут страдать от недостатка воды…

– Жалеть не о чем, – прервал его Армен. – Эти земли будет орошать озеро Гилли – ведь оно лежит выше Севана.

– А те земли, что выше Гилли, наши земли? – опросил Камо.

Ребята умолкли. Как добыть воду? Этот вопрос в течение веков занимал мысли жителей села Личк. И в течение веков оставался нерешенным: люди жили и умирали, мечтая о воде.

• Предыдущая
• 19/74
• Следующая