На берегу Севана - Ананян Вахтанг Степанович - Страница 39

• Предыдущая
• 39/74
• Следующая

Армен помчался к Араму Михайловичу.

– Я принес вам письмо от полководца Артака, – сказал он улыбаясь.

– Что, он опустил его в почтовый ящик? – засмеялся учитель.

– Нет, в карас.

Арам Михайлович долго разглядывал срисованную Арменом надпись, но тоже не мог понять всего, о чем в ней говорилось.

– Это, – сказал он, – древнеармянский язык.

Арам Михайлович достал из шкафа словарь древнеармянского церковного языка и, разбирая слово за словом, фразу за фразой, заносил их на листок бумаги. Некоторые места записи с трудом поддавались расшифровке. Учитель хмурился, волновался, но лицо его постепенно светлело и оживлялось довольной улыбкой. «Скалы… скалы… – шептал он, – скалы раскололись и поглотили Великий Источник… И после… после… поля…»

– Ура! – наконец вскричал он. – Всё… Прочел всю запись! Слушай, Армен, вот что сказано в ней… – И Арам Михайлович торжественно прочел: – «Я, Артак, севанского края полководец, родился под несчастной звездой. Гора загремела, земля затряслась, море вышло из берегов, скалы раскололись и поглотили Великий Источник. Поля и нивы наши стали пустыней. И пришел чужеземный захватчик, придушил, уничтожил мой голодный народ, и реки крови потекли по этой стране. Ныне, окруженные врагами в пещерах Чанчакара, уповаем на милость неба».

– Вода?.. Значит, в нашем селе был Великий Источник! Как хорошо, что мы поднялись на Чанчакар!

Армен в волнении вскочил с места.

– Да, вода была и, к сожалению, пропала, – задумчиво ответил учитель.

– Но где же был он, этот Великий Источник?

– Вот этого-то мы и не знаем, – сказал Арам Михайлович. – Пойдем к деду Асатуру, поговорим с ним.

По дороге они встретили Камо.

– Камо, новость-то какая! Вот удивишься!.. – показал ему бумагу Армен. – Потом скажу, идем к деду.

Старик всполошился, увидев посетителей. Лицо у него побледнело.

– Что случилось? – едва выговорил он дрожащими губами.

– Ничего. Ты должен объяснить нам тайну караса, – сказал учитель.

– Караса?.. – Дед, внезапно ослабев, сел на тахту. – Я… я… к-караса?.. – заикаясь, говорил он.

– Что с тобой, дедушка? Армен нашел в старом карасе запись. В ней говорится, что в далекие годы где-то в наших местах было много воды. Что ты об этом знаешь? Ты ведь охотник, тебе знаком каждый камень у нас. Может, ты видел где-нибудь следы былой воды или каналов?

– Ах, об этом карасе? – облегченно перевел дух старик. – Нет, сынок, не видал. И мы ведь не дураки. Была бы вода, мы бы ее достали. Сколько раз уж у нас сгорали поля от засухи!.. Будь вода, мы бы разве упустили ее?

– Знаешь, дедушка, – продолжал учитель, – в древности в Армении был такой обычай: у начала каналов ставили каменные фигуры, статуи-памятники богу воды. Таких фигур ты тоже не видал?

– Нет, таких не видал… Вот разве что под Черными скалами, на Дали-даге, есть вишап. Вроде как крокодил, только без хвоста…

– Вишап?.. Должно быть, то самое. А ну, дед Асатур, собирайся, идем! – взволновался учитель. – Идем скорей!

Камо поспешил к Асмик.

У фермы он застал Сэто. Перегнувшись через изгородь, он говорил Асмик:

– Если мать из железа, без сердца, то, конечно, дети у такой матери запаршивеют. Ну и ферму же вы устроили, бородой вашего деда Асатура клянусь! Я бы…

Сэто не кончил фразы. Увидев Камо, он обратился в бегство.

– Не обращай на него внимания, Асмик, – сказал Камо девочке. – Сбегай лучше сейчас к Грикору, скажи, что мы идем на Дали-даг.

– На Дали-даг?.. – обрадовалась Асмик.

Она мигом собралась и побежала за Грикором.

Мать Грикора неожиданно запротестовала:

– Что вы его из-за каждого пустяка тревожите, не даете дома ничего сделать!

– Нани, кто бы другой так сказал, а ты ведь знаешь, что без меня ни одна научная экспедиция не удается, – серьезным тоном сказал Грикор.

– Ну, поди, поди, сумасброд! Разве из тебя толк выйдет? – сказала мать и, смеясь, махнула рукой.

– Выйдет, нани-джан, но на это время нужно – лет пятьдесят, пожалуй, – улыбнулся Грикор матери.

– Ссоритесь вы когда-нибудь с матерью? – спросила у него по дороге Асмик.

– Ссоримся?.. Как не ссориться – даже очень часто. Вот так, как мы сейчас ссорились. Но ссоры у нас всегда кончаются смехом.

– А вот у Сэто в семье ссоры каждый день… Чего только не говорит мать сыну, так его ругает… У нас слышно.

Вскоре Асмик и Грикор нагнали ушедших вперед Арама Михайловича, Камо, Армена и деда Асатура. Камо взял с собой кирку, дед Асатур – свое неразлучное ружье, Армен – фотоаппарат.

Впереди шел дед Асатур. В пути он оживился и развеселился. Рядом с ним бежал довольный своим хозяином Чамбар – он видел на его плече ружье. Шествие замыкал Грикор, походивший на хромого барашка, отставшего от стада.

Чем выше они поднимались, тем шире расстилался перед ними прекрасный, голубой Севан.

Печальный вид представляли скалы Дали-дага: засуха сожгла здесь всю растительность.

Кусты, выросшие среди камней, пожелтели. Трава, едва поднявшись, посохла. Склоны горы были безрадостно серы, а местами сквозь сожженную жалкую поросль проступали и пятна огненно-красной песчаной земли. Казалось, уже настала осень. В этих местах все было голо, пусто. Не было и животных. Они или погибли от недостатка пищи, или ушли в другие края. Жара усиливалась. Путь был унылый.

Вскоре наши натуралисты дошли до широкой покатой тропы, которая со стороны Черных скал спускалась по склону Дали-дага к колхозным полям села Личк.

Неожиданно Арам Михайлович остановился.

– Что это значит?.. Неужели здесь? – прошептал он.

– Что случилось?

Подняв руку, как в классе, учитель сказал:

– Скажите, кто из вас был по ту сторону наших гор? Там Дали-даг такой же сухой и каменистый, как у нас?

– Нет, что вы!.. – ответил учителю Грикор. – Если бы вы знали, сколько я съел там диких слив – желтых, красных! А яблок, а груш!.. Леса там такие, что не пройдешь, а горные луга сочные, зеленые. Мы с Вано телят туда гоняли, они пировали там, как на свадьбе.

Асмик засмеялась. Она без смеха не могла слушать Грикора, если даже он говорил о самом серьезном.

– А что? Разве я не правду говорю, дедушка?

– Верно. Горы по ту сторону лесистые, – подтвердил старик. – Это тут у нас все голые.

– В Армении все горы такие, – сказал учитель. – У нас южные склоны гор каменисты, а северные лесисты, в то время как в северных районах нашего Союза, например в Сибири, склоны гор – и южные и северные – мягки, покрыты плодородной почвой. А у нас земля скапливается только на северных склонах… Почему это так? Да потому, – продолжал учитель, отвечая на свой же вопрос, – что у нас, особенно на южной стороне, горячее солнце выжигает органические вещества земли… Ну-ка, поглядите на верхний склон – остались камень да рыже-красная глина, которые не боятся солнца…

– Но откуда же здесь глина? – прервал учителя Камо.

– Эти рыжие камни и есть глина. Они когда-то образовались на дне моря из глины. А теперь, разрушаясь, опять превращаются в глину, и дожди уносят ее в озеро. Там, оседая на дне, она снова становится под давлением воды такими же рыжими камнями… Так как растительность на южных склонах бедна, здесь земля не может задержаться, ее всю смывают и уносят дожди. На северных склонах, где растительность богата и пышна, верхний слой земли даже увеличивается с каждым годом.

Деда Асатура эти простые объяснения ставили в тупик. Все это он видел с детства, но думал ли он, что одна сторона горы может распадаться, другая – нарастать, увеличиваться.

– Оттого, значит, у наших гор спины такие толстые, как у горбунов? – спросил он.

– Ты правильно заметил, дед. Спина – толстая, а грудь – худая, впалая…

– Но постойте-ка! – вдруг, точно что-то вспомнив, вмешался Армен. – Тогда почему же те склоны, что идут вниз от этой тропы, не разрушаются?

– Ты это тоже заметил? – ласково проговорил Арам Михайлович. – Вот как раз этот вопрос и волнует меня. Поглядите, как резко эта тропа разделяет Дали-даг на две части.

• Предыдущая
• 39/74
• Следующая