Черная ряса - Коллинз Уильям Уилки - Страница 9
- Предыдущая
- 9/72
- Следующая
— Можешь ты подождать минуту? — тихо спросила Стелла.
Леди Лоринг снова села на свое прежнее место и после минутного колебания подвинула стул к Стелле.
— Хочешь, чтобы я посидела с тобой?
— Да, сядь поближе. Ты сейчас упомянула о нашей жизни в пансионе, Аделаида. И тогда между нами была разница. Я была самой младшей из девочек, а ты, кажется, старшей или почти старшей?
— Да, я была старшей. Между нами десять лет разницы. Но почему ты возвращаешься к этому?
— Просто вспоминаю былое. В то время отец был еще жив. В первое время я скучала по дому и боялась больших девочек. Ты позволяла мне прятать лицо у тебя на плече и рассказывала мне сказки. Позволь мне и теперь спрятаться у тебя на плече и послушать тебя.
Теперь она была гораздо спокойнее своей старшей подруги, которая побледнела и молча, со страхом, смотрела на прекрасную головку, лежащую у нее на плече.
— Поверила бы ты когда-нибудь, что после всего, пережитого мною, я способна еще думать о мужчине, о мужчине, про которого ничего даже не знаю? — спросила Стелла.
— Душа моя, в этом нет ничего невозможного! Тебе всего двадцать три года. В то несчастное время, о котором и вспоминать тебе не следует, ты ни в чем не была виновата. Люби, Стелла, и будь счастлива, если только найдешь человека, достойного тебя. Но ты пугаешь меня, говоря о незнакомом человеке. Где ты встретила его?
— Возвращаясь из Парижа.
— Вы ехали в одном вагоне.
— Нет, мы встретились во время переезда через канал. На пароходе было мало пассажиров, иначе я никогда бы не заметила его.
— Он говорил с тобой?
— Даже не взглянул на меня.
— Это говорит не в его пользу.
— Ты не понимаешь меня, то есть я не так выразилась. Он шел под руку с другом и казался слабым и изнуренным сильной, продолжительной болезнью. На лице его выражалась ангельская кротость и такое терпение, такая покорность судьбе! Ради Бога, не говори никому, что я тебе сказала! Говорят, мужчины иногда влюбляются с первого взгляда. Но женщине взглянуть и влюбиться.., какой стыд! А я не могла отвести глаз от него. Взгляни он на меня в свою очередь, я не знаю на что бы была способна!.. Теперь я вся горю от стыда при воспоминании об этом. Но он целиком был занят своим горем и страданием. В последний раз я взглянула на него на набережной, перед тем как меня увезли. Его образ запечатлелся в моем сердце. Во сне я его вижу с такою же ясностью, как теперь вижу тебя. Не презирай меня, Аделаида!
— Милая моя, твой рассказ чрезвычайно заинтересовал меня. Как ты думаешь, этот господин из нашего круга? Я хочу сказать, джентльмен ли он?
— Без всякого сомнения.
— Постарайся описать его, Стелла. Он был высок и хорошо одет?
— Он не высок, не низок, худощав, все его движения грациозны, одет он был просто, но чрезвычайно изящно. Как описать его? Когда друг привел его на пароход, он стал у борта и задумчиво смотрел на море. Я еще ни у одного человека не встречала подобных глаз: они смотрели нежно и грустно, и цвет их был такой прекрасный и необыкновенный — сине-лиловый! Глаза эти слишком хороши для человека! То же я могу сказать и о волосах его, я видела их, когда он снял шляпу, — должно быть, голова его нагрелась на солнце, и он хотел освежить ее морским ветерком. Светло-каштановый цвет их чуть-чуть отливал красивым красноватым оттенком. Борода его была такого же цвета — короткая и вьющаяся, как на портретах римских героев. Я его никогда более не увижу.., и лучше, если не увижу. Что мне следует ждать от человека, даже не взглянувшего на меня? Однако мне было приятно слышать, что здоровье и спокойствие вернулись к нему и что он счастлив. Мне стало легче, потому что я смогла открыть тебе свое сердце. Я даже полна решительности признаться тебе во всем. Ты будешь смеяться надо мной, если я…
Она остановилась. Ее бледные щеки покрылись легким румянцем, большие темные глаза засветились — и она стала еще прекраснее.
— Мне скорее хочется плакать, чем смеяться над тобой, Стелла, — сказала леди Лоринг. — По-моему, в твоем приключении есть одно весьма грустное обстоятельство. Мне бы хотелось узнать, кто этот незнакомец. Даже наилучшее описание не дает полного представления о действительности.
— Я хотела показать тебе вещь, которая поможет составить верное представление о нем. Это еще одно признание моего безумия, — продолжала Стелла.
— Неужели у тебя есть его портрет? — воскликнула леди Лоринг.
— Да, я нарисовала его, как могла, по памяти, — грустно отвечала Стелла.
— Принеси его мне.
Стелла вышла из комнаты и вернулась с маленьким портретом, набросанным карандашом. Взглянув на него, леди Лоринг тотчас же узнала Ромейна и с многозначительным видом опустила глаза.
— Ты знаешь его! — воскликнула Стелла.
Леди Лоринг оказалась в неприятном положении. Ее муж рассказал о своем свидании с майором Гайндом, заручившись обещанием жены сохранить тайну, и упомянул о своем намерении устроить встречу между Ромейном и Стеллой. После сделанного ею открытия она считала себя вдвойне обязанной не выдавать вверенной ей тайны, и это после того, как она выдала себя Стелле! С кошачьей сообразительностью, свойственной женщине во всех случаях, когда надо что-нибудь скрыть, кого-нибудь обмануть, она приняла решение и отвечала просто, не задумываясь ни на минуту:
— Да, я видала его, — сказала она, — вероятно, где-нибудь в обществе. Но я вижу стольких людей и мне так часто приходится выезжать, что сразу не могу припомнить, кто этот джентльмен. Если ты не имеешь ничего против, я обращусь за помощью к мужу, он, может быть, поможет нам.
Стелла выхватила портрет у нее из рук.
— Неужели ты скажешь лорду Лорингу! — воскликнула она.
— Как могло это прийти тебе в голову, дурочка? Разве нельзя показать ему портрет, не говоря, кто его нарисовал? У него память, вероятно, лучше моей. Если я спрошу его: «Где мы встречали этого господина?», то, очень может быть, он сразу скажет мне это и даже вспомнит его фамилию. Конечно, если желаешь остаться в неизвестности, то тебе стоит только сказать об этом. Решайся же.
Бедная Стелла тотчас уступила. Она возвратила рисунок и с любовью поцеловала свою догадливую подругу. Получив возможность посоветоваться с мужем, не возбуждая подозрения, леди Лоринг вышла из комнаты.
В это время лорда Лоринга можно было найти в библиотеке или в картинной галерее. Жена его отправилась сначала в библиотеку.
Но здесь она нашла только одного человека — не того, кого искала. Там, окруженный всевозможными книгами, сидел в длинном сюртуке, застегнутом на все пуговицы, тучный, пожилой патер, внушивший такое отвращение майору Гайнду.
— Извините, отец Бенвель, — сказала леди Лоринг, — я помешала вам?
Отец Бенвель встал и поклонился с приятной улыбкой.
— Я только пробую привести в порядок библиотеку, — сказал он просто. — Книги — хорошие товарищи, точно родные, для одинокого старика-священника, как я. Чем я могу служить вашему сиятельству?
— Благодарю вас, отец. Не можете ли вы сказать мне, где лорд Лоринг?
— Могу. Пять минут назад его сиятельство был здесь, теперь он в картинной галерее. Позвольте я позову его.
Необыкновенно легкими и мягкими шагами для мужчины его лет и сложения он отошел в глубь библиотеки и отворил дверь в галерею.
— Лорд Лоринг один среди картин, — сообщил он, произнося последние слова с ударением, которое могло повлечь за собой дальнейшие объяснения, а могло и не повлечь, если на него смотрели домашние как на духовного пастыря.
Леди Лоринг произнесла только: «Это мне и надо, еще раз благодарю вас, отец Бенвель», — и прошла в картинную галерею.
Оставшись снова один в библиотеке, патер начал задумчиво ходить взад и вперед по комнате. Лицо его приняло отпечаток скромной силы воли и решимости. Опытный наблюдатель ясно увидел бы теперь в нем привычку повелевать и способность заставлять себе повиноваться. Отец Бенвель был одним из тех драгоценных борцов церкви, которые не признают возможности поражения и высоко ценят каждую победу.
- Предыдущая
- 9/72
- Следующая
