Выбери любимый жанр

Две судьбы - Коллинз Уильям Уилки - Страница 26


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

26

Таким образом, занавес этой сцены моей жизни был опущен навсегда. Как было с моей любовью в дни моего детства, так было опять теперь с любовью моего зрелого возраста.

Позднее в этот день, когда ко мне в некоторой степени вернулось самообладание, я написал Ван-Брандту. Мэри предвидела, что я буду писать, извиняясь, что не смогу обедать у него.

Мог ли я также сказать в письме несколько прощальных слов женщине, которую я любил и которой лишился? Нет! И для нее, и для меня было лучше не писать. А между тем у меня недоставало твердости оставить ее молча. Ее последние слова при разлуке (повторенные мне матушкой) выражали надежду, что я не стану думать о ней сурово. Как я мог уверить ее, что буду думать о ней с любовью до конца всей жизни? Нежный такт и истинное сочувствие моей матери указали мне путь.

— Пошли небольшой подарок ребенку, Джордж, — сказала она. — Ты не сердишься на бедную девочку?

Богу было известно, что я не желал зла ребенку. Я сам пошел и купил ей игрушку. Я принес ее домой и, прежде чем отослал, приколол к ней бумажку с надписью:

«Вашей дочке от Джорджа Джерменя».

В этих словах, я полагаю, не было ничего патетического, а между тем я заплакал, когда писал их.

На следующее утро мы с матушкой уехали в наш загородный дом в Пертшире. Лондон стал для меня ненавистен. Путешествие за границу я уже пробовал. Мне ничего больше не оставалось, как вернуться в Верхнюю Шотландию и постараться устроить свою жизнь так, чтобы посвятить ее матушке.

Глава XVI

ДНЕВНИК МОЕЙ МАТЕРИ

Мне неприятно даже теперь, по прошествии такого длительного времени, оглядываться на печальные дни затворничества, которые однообразно проходили в нашем шотландском доме. Прошлое в моей жизни, однако, как ни было оно печально, я вспоминаю с некоторым интересом. Оно соединяло меня с моими ближними, оно связывало меня в некоторой степени с людьми и жизнью света. Но я не испытываю сочувствия к чисто эгоистическому удовольствию, которое некоторые люди находят, распространяясь до малейших мелочей о своих собственных чувствах в дни бед и печалей. Пусть воспоминание о нашей застойной жизни в Пертшире (насколько оно касается меня) будет представлено словами моей матери, а не моими. Несколько выписок из дневника, который она имела привычку вести, расскажут все, что следовало рассказать, прежде чем этот рассказ перейдет к позднейшему времени и новым событиям.

«20 августа. — Мы пробыли два месяца в нашем шотландском доме, а я не вижу перемены к лучшему в Джордже. Я боюсь, что он еще по-прежнему далек от примирения с разлукой с этой несчастной женщиной. Ничто не заставит его признаться в этом самому. Он уверяет, что его спокойная жизнь здесь со мной удовлетворяет все его желания. Но я этому не верю. Я была вчера ночью в его спальне. Я слышала, как он говорил о ней во сне, и видела слезы на его ресницах. Мой бедный мальчик! Сколько тысяч очаровательных женщин не желали бы ничего большего, как стать его женой! А он любит именно ту женщину, на которой не может жениться!»

"25. — Продолжительный разговор с Джорджем о мистере Мек-Глю. Я не люблю этого шотландского доктора с тех пор, как он не отговорил моего сына отправиться на роковое свидание у источника Св. Антония. Но он, кажется, доктор искусный, и я думаю, что он хорошо расположен к Джорджу. Он дал совет со своей обычной грубостью и очень дельный в то же время.

— Ничто не излечит вашего сына, сударыня, от его пламенной страсти к этой чуть не утонувшей даме, кроме перемены — и другой дамы. Отошлите его отсюда одного и заставьте его почувствовать необходимость в заботах о нем какого-нибудь доброго существа. А когда он встретит это доброе существо (их так много, как рыб в море), не ломайте себе голову о том, нет ли пятна на ее репутации. У меня есть надтреснутая чашка, которая служит мне двадцать лет. Жените его, сударыня, на этой новой так быстро, как только позволит закон. Я ненавижу мнения мистера Мек-Глю, они такие грубые и жестокосердные, но очень боюсь, что должна расстаться с моим сыном на некоторое время для его же пользы".

«26. — Куда поедет Джордж? Я думала об этом всю ночь и не могу придумать ничего. Так трудно примириться с мыслью отпустить его одного!»

«29. — Я всегда верила в особую благость Провидения, и теперь моя вера подтвердилась снова. В это утро я получила письмо от нашего доброго друга и соседа в Бельгельвае. Сэр Джемс — один из начальников Северных маяков. Он едет на казенном корабле осматривать маяки Северной Шотландии и на Оркнейских и Шетлендских островах — и, заметив, как похудел и нездоров мой бедный мальчик, он пригласил Джорджа быть его гостем в этом путешествии. Они будут в поездке более двух месяцев, а море (как сэр Джемс напомнил мне) сделало чудеса в здоровье Джорджа, когда он вернулся из Индии. Я не могу желать лучшего случая попытать, какую перемену воздух и новые места сделают для него. Как ни тягостна будет разлука для меня, я стойко перенесу ее и стану уговаривать Джорджа принять приглашение».

"30. — Я сказала все, что могла, но он все отказывается оставить меня. Я жалкое, эгоистичное существо. Я была так рада, когда он сказал «нет»!

«31. — Еще бессонная ночь. Джордж должен обязательно дать ответ сэру Джемсу сегодня. Я решилась исполнить мою обязанность по отношению к сыну — он так ужасно бледен и нездоров сегодня! Кроме того, если что-нибудь не расшевелит его, почем я знаю, может быть, он вернется к мистрис Ван-Брандт. Со всевозможных точек зрения я обязана настаивать на том, чтобы он принял приглашение сэра Джемса. Мне надо только быть твердой, и дело уладится. Бедняжка еще никогда не ослушивался меня. Он и теперь не ослушается».

«2 сентября. — Он уехал! Единственно для того, чтобы сделать мне удовольствие, — совершенно против своего желания. О, как такой добрый сын не может иметь доброй жены! Он всякую женщину сделал бы счастливой. Желала бы я знать, хорошо ли я поступила, отослав его. Ветер стонет в сосновой плантации позади дома. Нет ли бури на море? Я забыла спросить сэра Джемса, как велик корабль. Путеводитель по Шотландии говорит, что берег скалистый, а между северным берегом и Оркнейскими островами море бурно. Я почти сожалею, что так настаивала, — как я глупа! Мы все в руках Божьих. Да благословит Господь моего доброго сына!»

«10. — Очень растревожена. От Джорджа нет писем. Ах, каких огорчений полна эта жизнь, и как странно, что мы так ее ценим!»

«15. — Письмо от Джорджа. Они прошли северный берег и бурное море к Оркнейским островам. Чудная погода благоприятствовала им до сих пор. Джордж поздоровел и повеселел. Ах, сколько счастья в этой жизни, если только мы будем иметь терпение ждать его!»

«2 октября. — Еще письмо. Они благополучно дошли до Леруикской пристани, главной гавани на Шетлендских островах. Последнее время погода была неблагоприятна, но здоровье Джорджа продолжает улучшаться. Он пишет с большой признательностью о постоянной доброте к нему сэра Джемса. Я так рада, я готова бы расцеловать сэра Джемса — хотя он человек важный и начальник Северных маяков. Через три недели (если позволят ветер и погода) они надеются вернуться. Моя уединенная жизнь здесь ничего не значит, если я смогу только видеть Джорджа опять счастливым и здоровым. Он пишет мне, что они много времени проводят на берегу, но не говорит ни слова о встрече с дамами. Может быть, их мало в тех диких областях. Я слышала о шетлендских шалях и шетлендских пони. А есть ли шетлендские дамы, желала бы я знать?»

Глава XVII

ШЕТЛЕНДСКОЕ ГОСТЕПРИИМСТВО

— Проводник, где мы?

— Не могу сказать точно.

— Вы заблудились?

Проводник медленно осматривается вокруг, а потом смотрит на меня. Это его ответ на мой вопрос. И этого достаточно.

Заблудившихся трое. Мой спутник, я и проводник. Мы сидим на трех шетлендских пони — таких крошечных, что нам, двум чужестранцам, сначала буквально было стыдно сесть на них. Нас окружает белый туман, такой густой, что мы не видим друг друга на расстоянии полдюжины шагов. Мы знаем, что находимся где-то на материке Шетлендских островов. Мы видим под ногами наших пони смесь степи и болота — здесь полоса твердой земли, на которой мы стоим, а там, за несколько футов, полоса воды торфяного болота, которое настолько глубоко, что мы можем потонуть, если ступим на него. Нам известно только это, больше мы не знаем ничего. Вопрос состоит в том — что нам делать?

26
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело