Девушка из провинции - Мэй Сандра - Страница 19

• Предыдущая
• 19/31
• Следующая

Лечить чужие синяки, ссадины и раны он учился на собственном братишке, малышах из песочницы, голубях, спасенных из силков, вытащенных из сточных ям щенках и котятах — в помощи не отказывал никому.

Медицинский факультет был недостижимой мечтой, солнечным видением. У Хоуков никогда не было таких денег, да и быть не могло, потому что работала одна мать. В восемнадцать лет Дик ушел в армию, контрактником. Это был единственный шанс получить требуемую сумму, к тому же отслужившие в армии имели отдельную квоту в университете.

В армии будущий врач, а пока помощник военного фельдшера Дик Хоук узнал, сколь разнообразны и удивительны могут быть способы, изобретенные человеком для убийства и истязания других людей. Там же, в армии, пришлось ему впервые столкнуться со смертью и познать злое бессилие врача, на руках которого умирает пациент. Решимость учиться на медицинском факультете только крепла от всех этих испытаний, и три года спустя Дик Хоук, даже не заезжая домой, отправился прямиком в Бостон, где вскоре и поступил на медицинский факультет университета.

Это должно было стать сюрпризом для мамы и братишки, и он торопился домой, предвкушая радость домашних, улыбаясь про себя и нетерпеливо поглядывая на часы.

Дома его встретила постаревшая на целую жизнь мать… и пустая комната брата. Чуть позже, когда утихли восклицания, слезы радости и смех, когда мама смогла отпустить руку своего взрослого сына и немного успокоиться, Дик узнал, что произошло в его отсутствие.

Собственно, ничего сверхординарного. Даже, можно сказать, наоборот. Вполне традиционное для их района развитие событий.

Клифф, которому в этом году стукнуло тринадцать, уже два года состоял в одной из уличных банд. Из дома он ушел, жил на каких-то чердаках, соседи несколько раз видели его не то пьяным, не то под наркотическим кайфом. Мать рассказывала об этом спокойным, ровным голосом, но по щекам текли слезы, а Дик бессильно сжимал под столом кулаки.

Он смог исполнить свою мечту, но упустил младшего братишку, слепо понадеявшись, что уж Клиффа-то обычная судьба местных подростков наверняка минует. У него были основания надеяться на это — ведь с самого рождения он был идеалом для братишки, Клифф повсюду таскался за ним хвостиком и слушался беспрекословно… Вероятно, оставшись один, без Дика, в самый сложный период своей жизни, в период превращения из ребенка в подростка, Клифф озлобился, почувствовал себя преданным и брошенным, а в такие моменты всегда находятся доброхоты, тянущие растерянного подростка за рукав в темную подворотню и внушающие: мы твоя семья, парень. Банда — это свои. Банда — это сила. Банда — это единый мощный кулак, йоу!..

Потом Дик до глубокой ночи бродил по темным ночным улицам в надежде отыскать брата. Может, и хорошо, что не отыскал, потому что и тогда, и сейчас был Дик Хоук скор на расправу и наговорил бы Клиффу такого, о чем потом долго жалел бы. А так — вернулся на рассвете домой, лег спать, а проснулся от радостного мальчишеского вопля: «Ура! Дик вернулся!»

Клифф радовался возвращению старшего брата, гордился им, хвастался им направо и налево — но когда Дик заикнулся было о школе и учебе, категорически и наотрез отказался даже обсуждать это. В упрямстве он не уступал, а то и превосходил брата.

Дик провел дома месяц с небольшим, уехав только к началу занятий и добившись от Клиффа обещания, что тот, по крайней мере, вернется домой и постарается не расстраивать мать. Началась учеба, тяжелая, изматывающая, занимающая все свободное от сна время и все благочестивые мечты — о частых поездках домой и ежедневных письмах братишке и маме, на худой конец, о звонках — все посыпалось прахом. Дик и опомниться не успел, как оказался на пятом курсе, потом началась ординатура, а ординаторы, как известно из грустной студенческой шутки, это такие же врачи, только никогда не спящие.

За все время учебы он был дома три раза — на Рождество, День Благодарения и один день рождения мамы. В последний свой приезд еле узнал Клиффа — так тот повзрослел и изменился. Мама шепотом рассказывала, что Клифф теперь кто-то вроде предводителя банды, но не той, которая испокон веку распоряжалась в их районе, и не той, которая конкурировала с ней, а еще какой-то третьей, и что домой к ним уже несколько раз приходили полицейские, пытались образумить Клиффа, потому что никаких улик против него у них пока не находилось, но знать про него они знали… Дик слушал и злился на Клиффа, вполне справедливо полагая, что в девятнадцать лет пора бы научиться соображать головой.

А еще через полгода раздался звонок, перевернувший всю жизнь Дика. Звонок, которым из Филадельфии сообщили, что его младший братишка, Клифф Хоук, застрелен в уличной перестрелке, убит выстрелом в голову. Что их мать, Хелен Хоук, не перенесла опознания тела младшего сына и скончалась, не приходя в сознание, от обширного инфаркта миокарда. Одним словом — что жизнь кончилась.

Дик похоронил обоих в один день. На похороны пришли несколько соседей, а потом пошел дождь и Дик остался один. Он стоял над свежими холмиками земли и неумело плакал, давясь слезами, не вытирая их, и слезы смешивались с дождем…

Вечером соседка заглянула к нему помянуть маму и брата. От нее Дик узнал, что Клифф в последнее время дома не жил, но не потому, что ссорился с матерью, а потому, что копы слишком уж сели ему на хвост. Однако приходил он к Хелен каждый день, приносил продукты — она ведь, бедная, давно себя плоховато чувствовала — и только ночевать уходил куда-то. Вроде, у какой-то девицы жил, ну да кто их, шалав, разберет, все они одинаковые. Хотя, Хелен говорила, он собирался их познакомить, значит, не совсем завалящая…

На память о Клиффе осталась одна фотокарточка, а о маме — вообще ничего.

Возвращаясь в Бостон, Дик уже точно знал, на чем будет специализироваться. Раз уж нельзя спасти людей от смерти, он станет помогать их рождению. Через три года в большой мир вышел молодой и дьявольски талантливый акушер-исследователь Ричард Хоук.

За неполных пять лет — ни одной смерти родами, ни одного мертворожденного младенца. Роженицы Филадельфии, куда Дик перебрался сразу после окончания ординатуры, мигом проведали о сердитом, но легком на руку докторе, и записывались в очередь на ведение им родов.

Одного он по-прежнему не переносил органически и реагировал на это яростно и зло: когда причиняли боль живому и беззащитному существу. Когда матери по своей воле обрекали на смерть нерожденных своих детей. Поэтому исследования, которые он обязан был проводить даже с теми, кто шел на аборт, превращались для последних в казнь египетскую и самый страшный кошмар на долгое время. Доктор Хоук умел быть страшным во гневе.

А так — работа у него интересная. Генетические исследования, исправление внутриутробных патологий — всего не рассказать. И самое удивительное — роды.

Он помнил каждого — каждого! — принятого им младенца. Разумеется, не знал, какие им дали имена, как они живут сегодня (хотя многие мамаши приходили навестить доктора Хоука вместе с подросшими карапузами, а некоторые записывались на прием и ведение беременности уже по второму разу), но помнил всех. И каждый раз чувствовал гордость и радость Создателя, когда маленький окровавленный человечек судорожно набирал воздуха в легкие и оглашал мир воплем — я пришел, люди, я здесь!

Айрин Вулф приехала на прием через два дня. Анализы у нее были хорошие, чувствовала она себя вполне прилично, но Дик все равно тщательно осмотрел ее, померил давление и прописал кислородные коктейли и витамины. Пока он выписывал рецепт, Айрин задумчиво смотрела на него, а потом вдруг спросила:

— Простите… У вас, случайно, не было родственника по имени Клифф?

Надо признать честно: доктор Хоук выронил ручку. И уставился на свою пациентку такими глазами, что несчастная отодвинулась от стола вместе со стулом.

— Я что-то не то спросила? Просто… вы очень похожи на одного человека… Я его знала много лет назад…

• Предыдущая
• 19/31
• Следующая