Новая Магдалина - Коллинз Уильям Уилки - Страница 4

• Предыдущая
• 4/68
• Следующая

— Я не слышала от вас, как вы нашли здесь работу, — сказала Грэс, продолжая разговор и стараясь быть деликатной, как умела.

Мэрси подошла к печке и медленно размешала последние остатки тлеющей золы.

— Смотрительница имела друзей во Франции, — ответила она, — которые служили в военных госпиталях. Следовательно, для меня не трудно было найти место. Я могу здесь приносить пользу обществу. Моя рука легка, мои слова утешения так же приятны для этих несчастных страдальцев, — она указала на комнату, в которой лежали раненые, — как если бы я была самая уважаемая женщина на свете. И если какая-нибудь пуля попадет в меня до окончания войны — что ж, общество освободится от меня очень легко.

Она стояла и задумчиво смотрела на угасающий огонь — как будто видела в нем остатки своей угасающей жизни. Самое простое человеколюбие делало необходимым сказать ей что-нибудь. Грэс сообразила — сделала к ней шаг — остановилась — и прибегла к самой пошлой из всех обыкновенных фраз, которые одно человеческое существо может сказать другому.

— Если я могу сделать что-нибудь для вас… — начала она.

Это фраза не была закончена. Мисс Розбери была настолько милосердна к несчастной женщине, которая спасла и приютила ее, что почувствовала, как бесполезно говорить более.

Сиделка подняла свою благородную голову и медленно пошла к холстинной занавеси, чтобы вернуться к своим обязанностям.

«Мисс Розбери могла бы взять меня за руку? — думала она с горечью». Нет! Мисс Розбери стояла поодаль и не знала, что ей сказать.

— Что вы можете сделать для меня? — спросила Мерси, уязвленная холодной вежливостью своей собеседницы до того, что была доведена до минутной вспышки презрения. — Можете вы изменить мою личность? Можете вы дать мне имя и место невинной женщины? Если бы у меня была возможность вести такую жизнь, как вы! Если бы я имела вашу репутацию и ваши надежды!

Она приложила руку к груди и сдержала себя.

— Останьтесь здесь, продолжала она, — а я вернусь к моей работе. Я посмотрю, не высохло ли ваше платье. Вы будете носить ваше платье так недолго, как только возможно.

С этими грустными словами, трогательно, а не горько произнесенными, она пошла в кухню, когда заметила, что не слышно более стука капель дождя в окно. Опустив холстинную занавесь, она воротилась назад и, отворив деревянный ставень, выглянула из окна.

Луна тускло светила в разрывах облаков; дождь перестал; спасительная темнота, скрывавшая позиции французов от немецких наблюдателей, рассеивалась каждую минуту. Через несколько часов (если не случится ничего) англичанка могла продолжать свое путешествие. Через несколько часов начнет рассветать.

Мэрси приподняла руку, чтобы закрыть ставень. Прежде чем она успела запереть его, звук ружейного выстрела долетел до хижины из отдаленного поста. За ним почти немедленно последовал второй выстрел, ближе и громче первого. Мэрси остановилась со ставнем в руках и внимательно прислушивалась к этим звукам.

Третий ружейный выстрел прогремел в ночной тиши возле домика. Грэс вздрогнула и с испугом подошла к окну.

— Что значит эта стрельба? — спросила она.

— Сигналы с форпостов, — спокойно ответила сиделка.

— Это опасно? Немцы вернулись?

Доктор Сюрвиль ответил на этот вопрос. Он приподнял холстинную занавесь и заглянул в комнату в то время, когда мисс Розбери говорила.

— Немцы идут к нам, — сказал он. — Их авангард уже виден.

Грэс опустилась на стул, дрожа всем телом. Мерси подошла к доктору и задала ему прямой вопрос.

— Мы будем защищать позицию? — спросила она.

— Это невозможно! — Нас, по обыкновению, в десять раз меньше числом.

Громкий бой французских барабанов послышался на улице.

— Вот бьют отступление! — сказал доктор — Капитан не такой человек, чтобы обдумывать два раза свои поступки. Нас оставляют заботиться о самих себе. Через пять минут мы должны отсюда выбраться.

Ружейные залпы раздались с разных направлений, пока он говорил. Немецкий авангард атаковал французские передовые посты. Грэс с умоляющим видом схватила доктора за руку — — Возьмите меня с собой! — воскликнула она. — О! Я уже пострадала от немцев! Не бросайте меня, если они вернутся!

Доктор не растерялся. Он приложил к своей груди руку хорошенькой англичанки.

— Не бойтесь ничего, — сказал он с таким видом, как будто мог уничтожить всю немецкую армию своей непобедимой рукой. — Французское сердце бьется под вашей рукой. Французская верность защищает вас.

Голова Грэс опустилась на его плечо. Сюрвиль чувствовал, что он проявил себя как следует. Он с надеждою оглянулся на Мэрси. Она также была привлекательная женщина. Другое плечо француза было к ее услугам. К несчастью, в комнате было темно — взгляд его пропал для Мэрси. Она думала о несчастных людях, лежавших в другой комнате, и спокойно напомнила доктору о его обязанностях.

— Что будет с больными и ранеными? — спросила она. Сюрвиль пожал одним плечом — тем, которое оставалось свободным.

— Тех, которые покрепче, мы можем взять с собой, — сказал он, — а других надо оставить здесь. Не бойтесь ничего за себя. Для вас будет место в багажной повозке.

— И для меня также? — умоляющим голосом спросила Грэс.

Непобедимая рука доктора обвила стан молодой девицы и безмолвно отвечала страстным пожатием.

— Возьмите ее с собой, — сказала Мэрси. — Мое место с теми, кого вы оставите здесь.

Грэс слушала ее с изумлением.

— Подумайте, чем вы рискуете, — сказала она, — если останетесь здесь.

Мерси указала па свое левое плечо.

— Не бойтесь за меня, — ответила она. — Красный крест защитит меня.

Новый гром барабанов заставил чувствительного доктора занять свое место главного распорядителя походного госпиталя без дальнейших проволочек. Он отвел Грэс к стулу и на этот раз прижал обе ее руки к своему сердцу, чтобы примирить ее с несчастьем его отсутствия.

— Подождите здесь, пока я вернусь к вам, — шепнул он. — Не бойтесь ничего, мой очаровательный друг. Скажите себе:

— Сюрвиль душа чести! Сюрвиль предан мне!

Он ударил себя в грудь, он опять забыл о темноте в комнате и бросил взгляд невыразимого восторга на своего очаровательного друга.

— До скорого свидания! — вскричал он, поцеловал ее руку и исчез.

Когда холстинная занавесь опустилась за ним, громкий звук ружейных выстрелов внезапно был заглушен громом пушек. Через минуту граната [1] разорвалась в саду в нескольких шагах от окна.

Грэс упала на колени с криком ужаса. Мерси, не потеряв самообладание, подошла к окну и выглянула.

— Взошла луна, — сказала она, — немцы сыпят гранаты на деревню.

Грэс встала и подбежала к ней, ища защиты.

— Уведите меня отсюда! — кричала она. — Нас убьют, если мы останемся здесь.

Она остановилась, смотря с изумлением на фигуру сиделки, неподвижно стоявшей у окна.

— Из железа что ли вы созданы? — воскликнула она. — Неужели ничего не может вас испугать?

Мэрси грустно улыбнулась.

— Для чего мне бояться лишиться жизни? — ответила она. — Мне не для чего жить.

Гром пушек потряс домик во второй раз. Вторая граната разорвалась на дворе с противоположной стороны здания.

Оглушенная взрывом, пораженная ужасом, в минуту, когда опасность от разрывов гранат все больше угрожали домику, Грэс обвила руками сиделку и цеплялась в безумном страхе за женщину, руку которой гнушалась пожать пять минут тому назад.

— Где всего безопаснее? — кричала она. — Где я могу спрятаться?

— Почему я могу знать, где упадет следующая граната? — спокойно ответила Мерси.

Твердое спокойствие одной женщины как будто сводило с ума другую. Выпустив сиделку, Грэс дико осмотрелась вокруг, отыскивая способ убежать из домика. Бросившись сперва в кухню, она была прогнана назад шумом и суматохой при перенесении тех раненых, которых можно было поместить в повозке. Новый взгляд вокруг показал ей дверь, ведущую на двор. Она бросилась туда с криком облегчения. Только что она взялась за замок, когда раздался третий пушечный залп.

• Предыдущая
• 4/68
• Следующая