Забудьте слово страсть - Мэй Сандра - Страница 28

• Предыдущая
• 28/29
• Следующая

— Неужели ты думаешь, что я способен оговорить невинного человека?

— Чарли, дай я ему врежу… И у тебя еще хватает совести, подонок…

— Тихо все! Робер, я слушаю.

— А мне не нужно ничего рассказывать. Шарлотта, попроси своего супруга принести платиновую кредитку, которую ты ему дала. Надеюсь, ты помнишь, сколько денег на ней лежало?

— Да, конечно. И меня не волнует, какие траты…

— Пожалуйста, попроси принести карту.

Филип ухмыльнулся и перевел взгляд на перепуганную Мари.

— Детка, слетай ко мне в комнату и принеси бумажник, он лежит на тумбочке. Для чистоты эксперимента, так сказать.

Мари умчалась за бумажником, в библиотеке воцарилась тишина. Шарлотта все пыталась поймать взгляд Филипа, но он был не похож сам на себя. Его обычно добродушное лицо окаменело, темные глаза сверкали, затвердевшие скулы выдавали страшное внутреннее напряжение.

Шарлотта вспомнила, как Филип торопливо выключил компьютер… Он не хотел, чтобы она видела…

Мари влетела в библиотеку и боязливо протянула Шарлотте бумажник Филипа. Клементина подалась вперед. Шарлотта посмотрела на мужа.

— Ты позволишь?

— Естественно.

Она вынула карту негнущимися, похолодевшими пальцами. Подошла к компьютеру, включила его, быстро нашла нужную страницу, набрала код карты. Некоторое время она просто смотрела на экран. Потом Клементина взвыла у нее за спиной:

— Что там, дочка?

Шарлотта ответила ровным и безжизненным голосом:

— Четыре миллиона восемьсот шестнадцать тысяч двести шестьдесят четыре евро.

Робер шагнул вперед:

— Если вам еще интересно, я поясню. Этот ваш финансовый аналитик нашел способ перевести все живые деньги семьи Артуа на карту, которую Шарлотта сама отдала ему в руки. Арестовать его за это невозможно — ведь он законный муж Шарлотты. Он просто выждал бы некоторое время, а потом уехал бы с картой, перевел бы деньги на свой американский счет…

Шарлотта повернулась к Филипу. Он спокойно и доброжелательно смотрел на нее. Шарлотта тихо спросила:

— Сегодня, когда я вошла, ты как раз лазил на сайт моего банка…

— Да, это так.

— И ты не хотел, чтобы я это заметила?

— Не хотел.

— Значит, Робер…

— Абсолютно прав. Все твои деньги переведены на эту карточку.

— Ты… украл…

— Он же тебе сказал — я твой муж. Я не могу украсть то, что и так принадлежит мне.

Клементина шумно втянула воздух носом, а потом выругалась такими словами, что Жиль закашлялся. Шарлотта чувствовала, как в голове у нее становится звонко и пусто. Она безучастно произнесла:

— Уходи. Убирайся.

Филип улыбнулся грустно и совершенно спокойно.

— Разумеется. Джонни!

Шарлотта вскинула голову.

— Нет! Джонни с тобой не поедет! Он останется здесь.

Малыш растолкал взрослых и остановился перед Шарлоттой. Глазенки его были наполнены слезами, губы дрожали, но он не плакал.

— Я ухожу с Филом! Мы возвращаемся домой, в Америку. Я с тобой жить не буду. Ты Фила назвала плохим словом.

— Я не…

— Ты сказала, что он курёр де жоп! А Андре мне сегодня рассказал, что это значит на самом деле. И ты считаешь, что он украл твои деньги, а он мне все покупал на свои собственные, мы твою карточку даже в руки не брали!

Филип мягко вмешался:

— Вот что, вождь, кончай воевать, иди и собирай свои вещи. Мари тебе поможет.

— Мы вам не отдадим мальчика! — вскрикнула Клементина. — По закону вы с Шарлоттой равны в правах, но наше материальное положение дает нам преимущества…

Филип быстро подошел к теще и прежде, чем она успела отдернуть руку, крепко поцеловал дрожащие морщинистые пальцы. Потом повернулся к Шарлотте.

— На прощание я скажу тебе пару слов. Я ведь имею право оправдаться, не так ли? Позволь…

И Филип шагнул к компьютеру.

— Я бы ни о чем не догадался никогда в жизни, а ты — тем более. Он очень торопился, наш Робер. Он знал, что у него очень мало времени. Если бы не ангел-хранитель в образе одного смешного старичка… Вот уже шесть лет Робер Нуво, твой друг детства и управляющий винодельческой компанией «Вин де Артуа», планомерно обкрадывает тебя, Шарлотта, пользуясь тем, что ты всецело доверяешь ему. За эти шесть лет он распродал почти все виноградники, пару заводов, новые, десятилетней давности погреба… Все, до чего мог дотянуться. Осталось совсем немного — неотчуждаемая фамильная собственность, ваши родовые земли, виноградники, давильни и погреба семнадцатого века…

— Робер не виноват, виноделие в наше время не приносит прибыли…

— Но и убыточным быть не может, а Робер ухитрился продать твои заводы по дешевке. Ему нужны были деньги — он активный и на редкость бестолковый биржевой игрок. Полагаю, свою брокерскую контору он тоже купил не на жалованье, а на твои, Шарлотта, деньги. Он залез в долги, запутался, к тому же все время боялся, что правда всплывет и ты… В общем, у тебя, милая, репутация крайне жесткого и принципиального руководителя. Оставался один выход — жениться на тебе и стать полноправным владельцем имущества Артуа — оставшегося имущества, потому как на сегодняшний день все, что у вас есть, — эта долина и дом.

Жанет он устранил еще пять лет назад, оклеветав моего брата и заставив Клементину вычеркнуть Жанет из завещания — дорогая теща, я вас прощаю, вы не ведали, что творили, а темперамент у вас бурный. Все шло хорошо, и на твоем туалетном столике, Чарли, уже появилась его карточка — среди прочих семейных фотографий. Он действительно стал самым близким тебе человеком! Но тут Жанет погибла — и я прислал письмо с известием об этом и о том, что у Жанет остался маленький сын. Робер узнал о наличии очередного наследника и впал в ярость. Единственный путь — убедить вас всех, что мальчик не имеет отношения к семье Артуа, а я просто мелкий жулик. Но Робер не успел ничего предпринять. Шарлотта действовала стремительно. Она привезла нас с Джонни во Францию, она — и ее мать — фактически признали Джонни членом своей семьи, а дальше… Шарлотта очень хотела, чтобы мальчик привык и признал ее. Теща, вы очаровательный, но тиран — Шарлотта видела единственную возможность оставить меня вместе с Джонни в вашем доме. Мы согласились на фиктивный брак ради Джонни, только на время. Никто из вас этого, естественно, не знал. Болтушка Жюли не удержалась и рассказала все Роберу. Он примчался в Париж в состоянии почти неконтролируемой ярости. Позвонил и наговорил мне кучу комплиментов — в своем стиле…

— Ты все врешь, мерзавец!

— Дворецкие любопытны. Биггинс подслушивал наш разговор. Впрочем, это уж совсем не важно. Я приближаюсь к концу истории. У Робера оставалось крайне мало времени, и он сыграл ва-банк. Он перевел оставшиеся на твоем, Чарли, счете деньги на карточку, которую ты отдала мне. Наверное, ты сама ему об этом рассказала…

— Да, я говорила…

— Он быстро сообразил, что можно сделать. Меня не посадят и не арестуют — перед законом я чист. Но из дому выгонят, это точно. Карточка останется здесь. На меня можно будет списать и все прочие махинации с деньгами. Собственно, это даже и не важно. Главное — скандал погромче, это же принцип дымовой завесы. Некоторое время Шарлотте будет не до бизнеса — а незаменимый и верный друг Робер Нуво возьмет на себя все трудности. В конце концов, как знать, ты, возможно, захочешь вознаградить его за верность и все же выйдешь за него замуж. Тогда уж точно никто не станет разбираться в том, как он разорял вас с матерью.

Единственное, чего он не рассчитал, — что я успею во всем разобраться. Он же не знал, что я действительно хороший аналитик. К тому же меня предупредили, и я предпринял некоторые шаги еще в Париже… Короче, это все. В компьютере все материалы. Извини, Чарли, я немножечко полазил по твоим счетам… там выложены все действия Робера Нуво за последние три года, любой хороший бухгалтер разберется в остальном.

— Филип…

— Теща, целую ваши ручки. Вы очаровательны и вам привет от мэтра Жювийона. Он тоскует по вашим вечерам с преферансом.

• Предыдущая
• 28/29
• Следующая