Чистое сокровище - Мэй Сандра - Страница 10
- Предыдущая
- 10/31
- Следующая
Кэти подтянула к себе старенький телефонный аппарат и набрала хорошо знакомый номер.
– Андреа?
– Привет, Кэт! Не поверишь, мы с мамой как раз говорили о тебе. Ты давно не была в Карлайле…
– Я беременна.
– Что?! О, Кэти, мне так жаль…
– Ты что, дура?! Я звоню поделиться радостью, а ты – «как жаль»!
– Откуда я знаю, может, ты сидишь там вся в шоке и смотришь на полоску с черточками! Слу-у-ушай… И какой срок?
– Два месяца. Почти.
В трубке повисла пауза. Затем Андреа тихо протянула:
– Поправь меня, если я ошиблась… так это тот парень, с которым ты познакомилась у нас в Италии?
– У меня, знаешь ли, не толпа любовников.
– Ох, мама моя дорогая… Кэт, и что ты собираешься делать?
– Как что? Рожать, разумеется. Это еще не скоро, а пока мне придется озаботиться поисками работы поспокойнее.
– Кэт, надеюсь, ты помнишь, что всегда можешь на меня рассчитывать?
– Спасибо, Андреа.
– Мы ждем тебя в гости.
– Хорошо. Вот разберусь с делами и приеду…
Разборки с делами заняли октябрь и ноябрь, в начале декабря пришлось обновить гардероб, а самое главное – она отвратительно себя чувствовала. Тошнило по утрам, голова болела, вечно хотелось спать… К тому же в отделе редких рукописей, куда Кэти устроилась не без протекции Андреа, было страшно пыльно, и она все время чихала – однажды от этого сильно заболел живот, и стало страшно…
Дождь повис над Лондоном, нормальный такой дождь начала декабря. Кэти все чаще брала отгулы и сидела дома, бездумно глядя в серое тяжелое небо и мечтая, чтобы оно раскрылось и просыпалось снегом, пушистым и легким.
Рождество совсем скоро. Надо будет принять приглашение Карлайлов и отправиться на рождественские каникулы в замок. Гулять по заснеженному парку, по тисовой аллее, дышать изо всех сил, очищая бронхи и легкие от густого, нечистого воздуха Лондона…
Жаль, что так и не получилось переехать – проклятый токсикоз спутал все планы. Наверное, неплохо было бы поселиться в пригороде, тогда елку можно наряжать прямо в палисаднике…
Мысли у нее теперь были ленивые, спокойные – по большей части праздничные. Хотелось Рождества, теплого мерцания свечей, ярких витрин, суеты рождественских распродаж… В сущности, Кэти очень любила Лондон, просто для беременных он как-то не очень подходит.
В соседнюю квартиру въехали очень симпатичные ребята-студенты, девочка-китаянка и мальчик-американец. Теперь на этаже остро и пряно пахло восточной кухней, а лифт прямо-таки блистал чистотой. Знакомиться с Кэти они пришли в первый же день, а поскольку ей именно в этот день было до изумления паршиво, ребята взяли над ней шефство. Алан приносил продукты из магазинчика на углу, а Мэйлань угощала разными вкусностями и раз в неделю быстро и ловко делала влажную уборку у Кэти в квартире, несмотря на слабые протесты хозяйки. Они подружились, и Кэти с грустью думала о том, что на Рождество ребята уедут в Штаты – знакомить Мэйлань с родителями Алана…
Снег наконец-то прорвался сквозь тучи, и Кэти засмеялась от радости, плотнее закутываясь в пуховый шарф, подаренный Андреа. В этот момент прозвенел звонок в прихожей, и Кэти лениво крикнула:
– Входи, Мэйлань, у меня же открыто! Дверь открылась, потом прозвучали легкие шаги – и раздался голос, принадлежащий отнюдь не Мэйлань.
– Ты всегда держишь двери нараспашку? Кэти обернулась как ужаленная. Алессандро ди Каррара, красивый и невозмутимый, стоял на пороге маленькой гостиной, и снежинки таяли в его густых темных волосах. Черные глаза Алессандро были устремлены отнюдь не на пылающее личико Кэти, о нет! Он не отрываясь смотрел на ее живот, и Кэти почему-то очень захотелось спрятаться, набросить на голову старый клетчатый плед и сказать, как в детстве: «Я в домике»…
– Что тебе нужно?
Алессандро поднял глаза, окинул Кэти задумчивым взглядом. Она была хороша – лучше, чем летом. По всей видимости, Кэт из тех, кого беременность только красит… Мама называет таких «прирожденные мадонны».
Золотые локоны – волной по плечам. Похудела. Бьется на шее тоненькая голубая жилка.
Ореховые глаза сердито сверкают – котенок фырчит и не сдается, хотя напуган и смущен.
Ей идет даже бесформенный свитер мышиного цвета, даже драные легинсы и толстые вязаные носки, даже полное отсутствие косметики и явная усталость, читающаяся на лице. Она очень хороша, малышка Кэти, и, пожалуй, выбор сделан абсолютно правильно…
– Ты – мать моего ребенка. Я должен заботиться о нем… и о тебе.
Кэти замерла, изо всех сил стараясь скрыть ошеломление.
– Откуда… как ты узнал?
– Садись, тебе нехорошо стоять на сквозняке. Я запру дверь, с твоего позволения. И пройду.
– Минуточку!
– Нет-нет. Мы и так потеряли уйму времени, хватит. Иди ко мне.
Он просто шагнул вперед и прижал ее к себе – а она, несчастная слабовольная идиотка, даже не стала сопротивляться, просто прижалась щекой к широкой груди и закрыла глаза. Он снился ей все эти месяцы, снился каждую ночь, просто она не хотела себе в этом признаваться…
Кэти нашла в себе силы отстраниться.
– Как ты меня нашел и откуда узнал, что я беременна?
– Полагаю, ты могла бы и сама догадаться. Андреа – наша с тобой единственная общая знакомая.
– А где…
– На одном из тех лицемерных и показушных сборищ, которые ты так не любишь. Благотворительный бал в Ковент-Гарден. Я оказался в Лондоне по делам, так совпало…
Он ни за что не признался бы ей, что с конца августа метался словно раненый тигр, пытаясь негласно разыскать беглянку. Потом наступил недолгий период белой ярости – и Алессандро едва не проклял строптивую англичанку, поклявшись больше не искать ее, но период этот быстро прошел, а когда окончательно наплевавший на самолюбие Алессандро бросился к Чезаре и Андреа Биньони, выяснилось, что супруги уехали в Англию…
– Ах, совпало…
– Мы разговорились с Андреа, я спросил, как у тебя дела, а она сообщила, что ты пала жертвой собственной доверчивости и чар некоего смазливого итальяшки.
Убить, убить болтливую змею! Кэти мысленно пожелала подруге сломать каблук любимых туфель – и мрачно уставилась на Сандро.
– И ты… ничего ей не сказал?
– Ну я же не идиот. Сначала я решил удостовериться во всем сам. Честно говоря, наибольшим соблазном было не спрашивать у Андреа, где ты живешь…
– Как же ты узнал?
– Девочка, мы живем в эпоху всеобщей компьютеризации. Я порыскал в Сети и нашел Кэтрин Гроувз, недавно искавшую работу поспокойнее и обращавшуюся по страховке в клинику…
– Ты шпионил?!
– Опять начинается! Я тебя искал!
– Нашел – теперь всего доброго. Я жива, здорова, под мостом не ночую, ем нормально, гуляю – вот и ты гуляй отсюда.
– Кэт, это мой ребенок…
– Это МОЙ ребенок, ясно? До тебя мне нет дела, как и тебе до меня.
Алессандро с трудом сдерживал гнев. Он и без фокусов Кэти чувствовал себя отвратительнс самого ее отъезда из Италии. В самом деле, что-то такое эта златовласка сделала с его сердцем – Алессандро тщетно пытался ее забыть, завязывая роман за романом, обрывая их почти мгновенно… а потом, когда Андреа Биньони сказала про беременность…
– Кэти, почему ты мне ничего не сообщила? Считаешь меня монстром, способным убить собственного ребенка?
– Я понятия не имею, кем тебя считать, Алессандро. Я тебя не знаю, видишь ли. Отдалась я совершенно другому парню – его звали Сандро, и он работал на какую-то фирму, а летом подрабатывал в порту на Трезименском озере – хотя и это не точно.
– Неужели всего одной оплошностью я заслужил такое мнение о себе? И теперь должен расплачиваться всю жизнь?
– Оплошность – это опрокинуть бокал с вином на нарядное платье спутницы. Слишком громко назвать тещу старой ведьмой. Перепутать время и место свидания и прийти вместо пяти в семь, и не в парк, а на набережную. Это – оплошность, и из-за такой ерунды глупо разбегаться, я согласна. Но ты сделал нечто иное. Ты мне солгал – намеренно, расчетливо и спокойно.
- Предыдущая
- 10/31
- Следующая
