Поцелуй ангела - Мэй Сандра - Страница 31
- Предыдущая
- 31/38
- Следующая
– Ты – моя любимая женщина, Джессика Махоуни. Вот так.
Повернулся и ушел. Джессика медленно подняла руки к щекам. Они пылали. Близнецы с интересом смотрели на нее, не вынимая пальцев из ушей.
Гостевая комната, на взгляд Джессики, могла бы считаться образцовой – с учетом всех особенностей старого дома. Одной стеной она примыкала к гостиной, где всегда горел камин, так что стена над громадной кроватью не отсыревала, как в других комнатах. Вполне пристойные обои и веселенькие, в цветочек, занавеси делали комнату уютной, и даже ковер на полу не выглядел уж очень потертым… но в присутствии Алисы Дарси, как это ни прискорбно, всякое очарование гостевой меркло.
Джессика дала себе слово держать себя в руках, постучала и вошла. Алиса Дарси сидела в кресле перед камином, держа в тонких пальцах квадратный бокал с неразбавленным виски. Джессика молча принялась застилать постель, Алиса вроде бы не обращала на нее никакого внимания – все шло прелестно.
Бокал звякнул – и тишину прорезал спокойный хрипловатый голос:
– Ну и где он тебя подцепил, дорогуша?
Кокни! – в полном восторге подумала Джессика. Уж кому и знать говор кокни, как не уроженке Сохо! Но откуда в этой холеной стерве…
– Простите?
– Да ладно, брось. Здесь же никого нет, кроме нас. Милые малютки далеко, Дикки ломает руки за стеной… Так где он тебя подцепил?
Джессика взбила подушки и выпрямилась.
– Мисс Дарси, я не вполне вас понимаю, но если вас интересует, как мистер Холторп меня нанял…
– Пусть так.
– Через бюро по трудоустройству. Он оставил запрос, мое резюме всех устроило.
– Резюме-е… слова-то какие. Держу пари, это его тетушка – малахольная ведьма Клементина. Одержима идеей найти ему бедную, но честную. Дорогуша, ты, главное, запомни: ничего не выйдет.
– Вы о чем?
– Ты прекрасно понимаешь, о чем я. Согласна, экстерьер у тебя неплохой, если приодеть, так и вовсе красавица, но дело не в этом. Ричард Холторп – мой. Твой номер пятнадцатый.
– Вы так интересно выражаетесь…
Алиса встала стремительным и неуловимым движением, подошла к Джессике вплотную, взяла двумя пальцами за подбородок. От нее пахло французскими духами и виски – убойное сочетание.
– Я поясню, дорогуша. Не надо думать, что эта сраная деревенька находится на краю света. И полиция, и социальные службы – все имеется в наличии. Один мой звонок – например, о том, что у меня пропало бриллиантовое кольцо, или – еще интереснее – что ты вместе с малютками рассматриваешь грязные картинки в журналах, и ты окажешься именно в том учреждении, за выпускницу которого себя выдаешь. Я понятно изъясняюсь?
– Вполне. Только я не понимаю, с чего это вас так разобрало…
– С того, что у тебя есть сиськи, попка и острый язычок, свидетельствующий о некотором наличии мозгов. Тебе может прийти в голову, что карьера лондонской шлюшки чуть менее престижна, хотя и более выгодна, чем карьера жены настоящего графа. Так вот, дабы уберечь тебя от этого заблуждения: ничего не выйдет. Вытирай носы малышне, вари им кашу и сопи в две дырочки. Не будешь выступать – все закончится хорошо. После свадьбы я выдам тебе премию, и можешь отваливать.
– А когда у вас свадьба? Просто премия такое дело – чем раньше, тем…
– Не остри. Когда мы с Дикки поженимся, всему этому свинарнику придет конец. Мы уедем из Миддл-Маунтин. Мальчишка отправится в частную школу или в военное училище – там ему самое место, Мэри пристроим в колледж, а близнецам я найму нормальную няню, с образованием и дипломом. Я тебе это все рассказываю потому, что девица ты неглупая, должна понимать – есть предложения, от которых не отказываются. Это я и о Дикки, и о тебе. Свободна.
– Спасибо, барыня. Разрешите идти?
– Вали.
Джессика повернулась и вылетела за дверь.
Прогулка на Поляну Лепреконов вышла изумительная. Во-первых, они очень быстро дошли – близнецы еле поспевали за своей разъяренной няней. Во-вторых, их ждала поистине эпическая сага о самых злобных героях английского фольклора…
– Сегодня пришла пора рассказать вам о Деве Плача – Беанн Ши, или баньши.
– О-го-го! Сью, я не боюся!
– Я тоже! Только, Джесси, ты дай руку.
– Не бойся! Больше всего на свете баньши боится горячих рук и смелого сердца.
Приходит зима, замерзает вода в лужах, падает на землю белый снег. Засыпают деревья в лесу – умерли на них листочки и цветы, осыпались на землю плоды и ягоды. Пришла зимняя мгла – время смерти и льда.
В эту пору по ночам вылетает из своих потайных нор Беанн Ши – Дева Плача и Смерти. Черные у нее волосы, черные как ночь. Белое у нее лицо, белое как снег. Красные у нее губы, красные как кровь. Летит Дева Плача над холодной землей и слушает – где горе, где беда? Как почувствует, что в доме поселилась печаль да болезнь, – прилетит, сядет на крышу, сложит свои ледяные крылья и начнет выть. Если услыхал плач баньши – жди беды и смерти…
– Ой, Джесс, я немножечко опасаюся…
– Слушай дальше, маленький воин Сэм. Баньши питается нашими страхами и тоской. Чем больше слез и ужаса – тем шире ее ледяные крылья, тем пронзительнее вой. Этим воем она отбивает у человека охоту сражаться за свой дом, за свою жизнь, за то, чтобы солнце взошло поутру… Знает баньши – если испугает она всех людей на земле, и затворят они ставни, и спрячутся в своих домах… Не взойдет солнце! Настанет на земле вечная ночь. Ледяной дождь падет на леса, снегом засыплет дома, реки никогда больше не побегут голубой водой – и все живое погибнет.
– Джесс! А как ее победить, эту девку-то?!
– Просто, Сью. Надо перестать бояться. Надо петь веселые песни, пожарче топить камин и смеяться – даже когда совсем плохо и беда стоит у порога. Надо верить и ждать – и тогда на рассвете прилетит королек – птичка с алой, как кровь, грудью. Только ее пения боится баньши. Только детского смеха боится да веселого огня в очаге. От всего этого нападает на баньши тоска, и она превращается в клочок тумана, повисает на голых ветвях и висит, наводя тоску на заблудившихся путников…
– Ух, здорово! Сью, я вообще не боюся баньши! Я ее прогоню – зажгу факел и прогоню!!!
– И я не боюся! Я буду хохотать громко-громко – и она улетит! Растает как облачко!!!
Маленькие язычники заскакали с громким улюлюканьем по поляне, а Джессика украдкой зачерпнула снега, вытерла им пылающие щеки и от всего сердца пожелала баньши по имени Алиса улететь как можно дальше…
Уилли и Мэри восприняли приезд тетки на удивление спокойно. Уилли – в последнее время вообще очень изменившийся и повзрослевший – вполне терпеливо выслушал слова Алисы насчет того, что ему следует постоянно думать о том, какую тень бросает его поведение на фамилию Холторп. Мэри невозмутимо и бесстрастно приняла в подарок фотоальбом – и почти тут же засунула его на полку в библиотеке, не выказав при этом ни злорадства, ни раздражения. Похоже было, что присутствие Алисы ее действительно не волнует…
Впрочем, ребят можно было понять. Перед Рождеством они усиленно занимались в школе, готовились к бесконечным коллоквиумам, писали доклады и проекты – Джессика гордилась собой, потому что в половине работ ухитрилась оказать Мэри и Уилли посильную и весомую помощь.
Однако обстановка в доме оставалась напряженной. Наедине с Джессикой и близнецами – Дик, выполняя свое обещание, пропадал на ферме, готовя ее к Рождеству, – Алиса вела себя надменно и заносчиво.
День ее складывался следующим образом: в десять утра Алиса вставала и посвящала примерно час пилатесу и водным процедурам. Дров и угля на нагрев воды для этих самых процедур уходило немерено…
Потом Алиса завтракала – Джессика понятия не имела, чем в точности, но яиц в холодильнике становилось все меньше, а апельсины и грейпфруты они с близнецами таскали из магазина килограммами.
Затем Алиса тщательно наводила красоту и отправлялась на прогулку. Белоснежная шубка оказалась не единственной в ее арсенале, и Алиса пленяла воображение женской части населения разнообразными модными прикидами.
- Предыдущая
- 31/38
- Следующая
