Сто имен любви - Мэй Сандра - Страница 21
- Предыдущая
- 21/28
- Следующая
Эбби даже не очень поняла, чего это такое было. Просто вдруг стало очень звонко, громко, светло и свежо, а еще мимо нее и, кажется, немного по ней пронеслось что-то большое и страшно ругающееся неприличными словами. Эбби прижалась к холодной батарее и подключила к остальным органам чувств могучий мозг.
Выходило, что большое и матерящееся – это Рокко, а вошел он через окно, путем его разбивания – поэтому звонко и громко, в результате чего свежий воздух и свет наконец-то смогли пробраться в квартиру Саллинга – вот вам светло и свежо! Все понятно, если умеешь мыслить логически.
Сделав все необходимые выводы, Эбби Лаури успокоилась и отдалась чисто эстетическому наслаждению.
Рокко Сальваторе был прекрасен. Могучий и опасный, он возвышался над извивающимся червяком Майки Саллингом, словно древний бог возмездия, воплощая все самые смелые эротические фантазии и мечты Эбби.
Он пнул Саллинга в бок, Майки взвыл:
– Вы... кто?!
– Конь в пальто! Где диск, сволочь?! Эбби, прикройся.
Эбби ойкнула и одернула лиловое платье, задравшееся до ушей. Майки свернулся на полу калачиком и с надрывом заголосил:
– Да нет у меня никакого диска, блин! И не было никогда! Только тот, что я ей отдал, демонстрационный. Все было у меня в компе, а она... она... нет, я не могу поверить! Три года работы – псу под хвост! И этот сдавать послезавтра, я же уже аванс взял...
Рокко посмотрел на Эбби, она ответила ему недоумевающим взглядом. Рокко наклонился и двумя пальцами, брезгливо, словно прокисшую половую тряпку, поднял Саллинга с пола.
– Слышь, ты, плесень! Ты меня не серди. О чем ты тут болтаешь? Какой аванс? Ты что, порнушкой подрабатывал?
– Я книгу писал! Триллер! Я договор заключил с издательством «Фатум». Там у меня девку шантажируют, она убивает шантажиста, пытается спрятать труп... Я хотел посмотреть, до чего ты дойдешь, Эбигейл! Это эксперимент был, дура! Поняла? Экс-пе-ри-мент!
Эбби ошеломленно поинтересовалась:
– То есть... ты что же, проверял, не убью ли я тебя? Значит, не было никакого диска? И на той записи – не я?!
Она вскочила, подбежала к Майки Саллингу и изо всей силы двинула его кулачком в живот. Рука тут же заболела, Саллинг же издал отчаянный вопль и повис в руке Рокко, еще больше напоминая пресловутую тряпку.
– Да с чего там тебе быть-то! Мы же оба тогда были никакие! У нас бы ничего и не вышло. А тебе я дал фрагмент одного фильма, внеконкурсного, с Каннского фестиваля, между прочим. «Во тьме» называется. О-о-о, что ж теперь делать-то... Сука такая...
Рокко вкрадчиво поинтересовался:
– А хочешь, теперь я тебя ударю? Нет? Тогда будь добр, закрой свое поддувало. Эбби, ему ноги-руки переломать?
Саллинг тихо взвыл. Эбби презрительно усмехнулась и покачала головой. Рокко кивнул и снова повернулся к Майки:
– Будешь еще женщин шантажировать, подонок?
– Нет! Клянусь!
– Ладно. Сейчас я тебя роняю на пол, ты тихонечко лежишь, отдыхаешь, потом собираешь свои шмотки – и исчезаешь навсегда. Если еще раз я вижу тебя рядом с моей женщиной – вот этой, если ты не понял, – руки твои и ноги будут болеть очень сильно, но отдельно от тебя. Этот город мал для нас двоих, слизняк.
Рокко действительно уронил Саллинга на пол и подошел к Эбби, восхищенно взиравшей на него. Чуть смущенно улыбнулся...
– Мне всегда хотелось это сказать. Насчет города...
– Понимаю тебя, мой герой. – Эбби брезгливо обогнула корчившегося на полу Майки Саллинга и пошла к двери. – Пойдем отсюда, Рокко. Прощай, Майки.
В подъезде Рокко вдруг взял ее за руку и сурово сказал:
– Ну-ка повтори еще раз то, что ты сказала.
– Пошли отсюда, Рокко.
– Да нет! Про героя!
– Ты – мой герой. А что там про женщину?
– Ты – моя женщина.
– Это с чего же это ты так решил?
– Это у меня по наитию. Я вдруг увидел очами души своей, как мы с тобой ругаемся, оба старенькие, я – лысый, ты – в очках и с палкой.
– Почему с палкой?
– Из-за множественных переломов после падения с каблуков.
– Ага, а ты лысый, потому что я тебе все волосенки повыдергала.
– И при этом попрекала меня всегда, что у тебя три десятка печатных работ и квартира в Лодж-Виллидж, а я бездарь, маргинал и вообще приезжий.
– Откуда ты зна...
Рокко молча притянул ее к себе и поцеловал. Потом вскинул на руки и вынес из подъезда, возле которого собралась уже довольно внушительная толпа интересующихся граждан. Возглавляла кворум давешняя девочка. При виде Рокко с Эбби на руках она авторитетно заявила:
– Не, это не тот дядька. С этим я беседовала. Он обещался не взрывать. И потом, у него же руки заняты.
Толпа немного поволновалась, но никто так и не изъявил желания последовать за Рокко и Эбби.
Они уселись в машину, и Эбби хлопнула себя по лбу:
– Я же переодеться хотела! С собой ведь все взяла...
– Только сейчас этого не делай, ладно? Я могу и не сдержаться.
– Рокко...
– Да, Эбби?
– Ты... поедешь ко мне?
– Джеральдина Томасина! Как ты можешь спрашивать такое?! Естественно!!!
У нее в подъезде они целовались, в лифте тоже. Потом в темной прихожей, на кухне, а еще потом Рокко авторитетно заявил, что не может обнимать женщину своей мечты грязными руками, и отправился в душ. Эбби содрала с себя проклятое лиловое платье, завернулась в халат и села на табурет в коридоре. Перед глазами все плыло от возбуждения и волнения. Она посмотрела в зеркало. Блестящие серые глаза в темноте казались черными провалами на белом лице. Эбби поднесла собственную руку к глазам. Ее кожа и вправду светилась...
Эбби медленно, словно во сне, взялась за ручку двери ванной и повернула ее. Вошла. Очень аккуратно отдернула занавеску. Грохот воды слился с гулом крови в ушах.
Эбби не могла отвести от Рокко глаз. У него была фигура атлета или древнего воина. Смуглая кожа, ровный бронзовый загар по всему телу. Ни единой светлой полоски.
Гладкая, горячая, смуглая кожа. Выпуклая мускулистая грудь – словно два бронзовых блюда перевернули вверх дном. Темные маленькие соски. Светлый страшный шрам тянется наискось от левого плеча к правому бедру. Впалый живот, твердый, как камень, даже на глаз. Узкие бедра. Длинные стройные ноги бывалого наездника. И то, на что был устремлен зачарованный взгляд Эбби...
Она видела обнаженную натуру. У нее были мужчины, она ходила в музеи, видела античные статуи.
И все же обнаженный Рокко потряс Эбби. Она видела, что он возбужден до предела, видела, чего стоит ему сдержаться и не наброситься на нее... Он был так прекрасен и так сексуален, что она чувствовала, как плавятся ее колени, подгибаются ноги и все начинает плыть перед глазами.
Внизу живота зажегся маленький костер, быстро превратившийся в пожар... нет, пожалуйста, хватит на сегодня пожаров!
Она молча распахнула халат, повела плечами и сбросила его на пол. Шагнула вперед. Встала под холодную струю воды, совсем близко к Рокко, но все еще не касаясь его тела. Жар, исходивший от него, вызывал веселый ужас... Ее руки медленно легли белыми птицами на смуглые бедра Рокко. Он глухо застонал.
– Эбби... что ты творишь?..
– Моя квартира, что хочу, то и творю. Рокко?
– Что?
– Я хочу тебя...
Он молча, осторожно, почти с ужасом обнял ее за талию, привлек к себе. От прикосновения мужской плоти, вернее от возбуждения, вызванного этим прикосновением, она едва не потеряла сознание. Лицо Рокко оказалось совсем близко. Темные бездны глаз, губы слаще меда... Пропала Эбби Лаури...
– Эбби... Я так мечтал об этом... У тебя кожа, как лепесток розы...
– Рокко... поцелуй меня... еще!
И он поцеловал ее. Сначала нежно, едва касаясь трепещущих алых губ, словно пробуя ее на вкус и боясь спугнуть... Потом – все яростнее и сильнее, настойчиво и неудержимо, словно желая выпить ее дыхание...
Она ответила, сперва робко, а потом радостно и доверчиво, выгнувшись в его руках, с восторгом отдаваясь его ласкам, желая только одного – раствориться в нем, слиться с ним воедино, стать его частью, разделить его дыхание, отдать всю себя и забрать всего его...
- Предыдущая
- 21/28
- Следующая