Порода героев - Колман Лорен - Страница 48

• Предыдущая
• 48/56
• Следующая

– Джойра мой друг, мой лучший друг. Мы повстречались в первой академии, до того как судьба изгнала нас с Толарии. Это она дала мне имя Карн. Древнее название транского металла. Она сказала, это имя означает «сила».

Вечером, оставшись в своих покоях один, Карн твердил еженощную мантру, мерно шагая по тяжелым половицам. Когда все теряло смысл, повторение этих слов помогало держаться за жизнь.

Остановившись у стола, серебряный человек поднял толстый том, исписанный его рукой. Воспоминания множества сменяющих друг друга жизней. Зачем он цепляется за прошлое, если удержать его все равно невозможно? Карн посмотрел на нарисованное лицо. Этот портрет он носил с собой всегда и всюду. Человек, женщина, темные волосы и внимательные глаза. Старый, очень старый рисунок. Когда-то, он не помнил когда, Карн наложил на него заклятие сохранения. Лицо на портрете не вызывало никаких воспоминаний. Он знал только, что женщину звали Джойра и она была его другом. Он знал это из еженощно повторяемых фраз. Он дал себе слово сохранить память о ней, но память стерлась, и Карн понимал: так же исчезнут и сегодняшние воспоминания.

Он медленно перевернул портрет лицом вниз. Не сегодня. Сегодняшний день принадлежит живым друзьям, каждому по отдельности и всем вместе. Карн знал, как важны они в его жизни. Но и в их жизни есть место Карну. И то, каким он останется в их памяти, когда они исчезнут для него, вдруг показалось ему самым важным.

Треск расколотых стволов, вой и рычание лесных жителей смешивались со скрежетом покореженного металла, ревом двигателей и шипением огненных струй.

Синева разлилась по кронам леса на мили вокруг. Волны тревоги расходились от дерева к дереву. Ближе к месту сражения цвет становился все насыщеннее, и схватка кипела в тени черной как ночь листвы. Разведывательный отряд Фирексии столкнулся с обороной Явимайи.

Ветви хлестали Рофеллоса по лицу. Лановар верхом на боевом моа двигался слишком быстро, и лес не успевал очистить ему дорогу. Крепко зажмурив глаза, эльф правил на звук битвы, выбирая путь по запаху раздавленных сигнальных жуков. Для пришельцев их дух был невыносимо отвратителен, но эльфы принимали его просто как нераздельную часть Явимайи и доверяли указаниям запаха, как доверяли бы собственным глазам. Все в Явимайе служило на пользу целому: растения, насекомые, эльфы, звери…

Сейчас эльфы мчались в атаку на фланг врага, спеша схлестнуться с фирексийцами. Они ударят и, не дожидаясь, пока все силы пришельцев обратятся против них, исчезнут только для того, чтобы ударить снова, с другой стороны. Деревья склонялись и вздымали корни, прикрывая отступление эльфов. Кустарник раздвигался, пропуская своих, чтобы снова сомкнуться непроницаемой колючей стеной перед погоней чужаков. Фирексийцев встречали ливень взрывающихся плодов и частокол острых сучьев.

Явимайя уничтожал врагов и заботливо следил, чтобы ни один из лесных обитателей не пострадал от оружия леса. Эта забота коренилась глубоко в сознании Рофеллоса, ибо в этом умении никто не мог сравниться с эльфами Лановар. Лес даже позволил Рофеллосу отвергнуть попытку вызвать Мултани. Эльф счел ее излишней для такой простой битвы. Объединенное сознание эльфа и леса направляло силы обороны. Его рука – их рука – сжимала секиру зеленого листа. Рофеллос шагнул навстречу солдату, бившемуся в сети лиан, и одним ударом рассек ему грудь. Удар черного клюва моа лишил пришельца руки. Потом он – они – развернулся и ускользнул под защиту лесной тени. Легкие удары тонких побегов были малой платой за свободу, дарованную ему в бою.

Лановары были прирожденными воинами, однако, если верх одерживало естественное стремление эльфа вырваться на свободу, Явимайя погружал его в спячку – дремоту дикого цветка, пересаженного на ухоженную клумбу. Рофеллос уже с трудом различал смешавшиеся в нем ипостаси: Рофеллос – Лановар, Рофеллос – посланник к Явимайе и – посланник Явимайи.

«Ничего», – утешал Явимайя. Этой ночью он прежде всего Лановар, а тьма пронизана золотым сиянием битвы.

Дразня врага, Рофеллос выкрикнул лановарское ругательство. Боевой моа присоединил свой голос к его крику, резкий клекот, вплетающийся в шум леса, должен был увеличить замешательство чужаков. Эльф пригнулся к самой шее птицы, защищаясь ее мощными плечами от ударов веток. Он обошел фирексийцев с тыла. Перед ним был огромный боевой дракон, толстая броня которого защищала механизм от ударов ветвей. Пасть демона с механическим упорством перекусывала корни одного из деревьев. Рофеллос проскользнул сбоку, промчавшись мимо пеших солдат, и, не дав им опомниться, вонзил зеленый клинок глубоко в бронированое тело.

Тихий шепот, обращенный к орудию, – и листья клинка обвились вокруг древка, превратив секиру в посох, которым эльф мог размахивать на скаку, не опасаясь повредить верного моа. Свободная рука нырнула в висевший на поясе мешочек. Промчавшись перед самым носом чудовища, Рофеллос зашвырнул в разинутую пасть горсть желудей с острыми носиками и шершавыми, как наждак, шляпками.

Огромная машина содрогнулась. Железные внутренности скрипели и звякали, не в силах переварить угощение. Броня, непроницаемая снаружи, лопалась под давлением изнутри, не предусмотренным конструкцией механизма. Корни прорвались сквозь трещины и мгновенно ушли в землю, пленив чудовище. Ветви, вырастая из набиравших толщину стволов, довершали разрушение. Рофеллос затаился под защитой куста камнешипа и в восторге наблюдал – наблюдали – за паническим бегством вражеских солдат. На их глазах стальной дракон превратился в кущу молодых дубов. На ветвях и под стволами еще болтались изуродованные обломки сложного механизма.

«Слишком медленно, – услышал Рофеллос прорвавшуюся в единое сознание собственную мысль. – Развитие быстрорастущих дубов нужно ускорить. А еще лучше, чтобы деревья сами обстреливали врага желудями-снарядами». Другая часть разума ощутила согласие Явимайи.

Лановар вырвался из кустов, бросая моа в новую схватку. Листья-клинки разворачивались, превращая посох в тяжелую секиру. У него уже возникла новая мысль. Моа был достаточно проворен, но хорошо бы увеличить его прыгучесть, чтобы перескакивать через ряды врага или через боевые машины. И неплохо удлинить ветви-дротики. Дальность полета сократится, зато увеличится убойная сила. Мысли Рофеллоса на короткий миг вырвались из-под власти Явимайи. Он успел удивиться, почему лес сам не додумался до таких простых уловок. Ну что ж, Явимайя хотя и разумен, но не всеведущ. И у него нет опыта войны. А учится он быстро.

В тени вулкана Твердыни перемешались пейзажи Ратхи и Явимайи. Бушующий океан межмирного хаоса стремился разделить их, и Даввол с трудом направлял силу машин, сдерживавших яростные волны энергии. Перенос на границе Ратха дался ему легче. Казалось бы, так близко от направляющих механизмов. Дело не должно быть особо сложным. И вопли Солитари не отвлекали его в этот раз, однако давление все нарастало, угрожая свести с ума, словно карая за дерзкое нарушение всемирных законов.

За долгие годы разведки Даввол успел хорошо изучить оружие Явимайи и, разумеется, не намеревался рисковать собой, ступив на эту враждебную землю. Он ощущал, как меняется природа леса. Ничто здесь не оставалось неизменным. Даже деревья не стояли на месте, словно насмехались над его усилиями удержать мост. Вот еще одна роща молодых дубов проросла из чрева боевого дракона. Мало того что погиб ценный механизм – снова переменилась картина этого уголка мира, и Давволу пришлось спешно перестраивать его образ. Усилие отозвалось острой головной болью. Будто иной разум сражался с ним за власть над механизмами. Но ведь Кроагу и в лучшие времена не по силам было состязаться с Давволом, а таинственные Солитари едва ли осмелятся отвлекать его в такой близости от Твердыни. И все же с каждой минутой он терял сосредоточенность. Миры расходились.

Но кое-что он успел заметить. Конечно, огонь убивал и растения, и животных, однако смола, вытекавшая из поврежденных стволов, не питала пламя, а душила его. В конечном счете огненные струи, извергнутые драконами, уничтожали все живое, но эти деревья держались на удивление долго. Зато звери и эльфы оставались по-прежнему уязвимы для клинков и когтей. Если бы сама земля не восставала против захватчиков… Где эльфы раздобыли таких мощных колдунов, Даввол не представлял – пока.

• Предыдущая
• 48/56
• Следующая