И возгорится Солнце - Колпаков Александр Лаврентьевич - Страница 5

• Предыдущая
• 5/10
• Следующая

– Может, Аура права? – полувопросительно сказал он.

– Нет, нет, – с добродушной иронией проговорил Кедров.

– Тебе крайне необходим отдых, – упрямо сказала Аура. – Ты же обещал… После окончания проекта.

– Оставим это, – прогудел Кедров.

Он положил руки на край балюстрады и уставился на широкое зеркало Енисея. Казалось, он любуется природой, но Михаил понимал, что мысли Кедрова заняты совсем другим. Его уже здесь не было.

Аура взглянула на Соколова, словно хотела сказать: «Вот так всегда».

«Странный человек, этот корифей, – подумал Соколов. – Безнадежный. А она не понимает. Или примирилась?».

Аура чуть вздрогнула и обернулась. Ее глаза сказали вызывающе: «Каков бы он ни был, я люблю его…». Михаил смутился. Он понял, что девушка угадала его мысль. И ему вдруг захотелось помочь ей. Но он еще не знал, как это сделать.

Они молчали и смотрели на город. Солнце уже село. Прозрачные стены зданий горели в последних лучах заката. К причалу на реке медленно подходил голубой атомоход, его палубы были усеяны людьми. Отчетливо доносились музыка, возгласы, веселый смех женщин…

Соколов вздохнул. Да, Земля все та же. Но он странным образом отвык от нее. Ничто не привлекало его здесь. Он взглянул на Ауру. Женщина… Олицетворение земного. Когда-то он любил одну из них. Но та не захотела – или не смогла – последовать за ним на Меркурий. Она была слишком земной и слишком слабой. А может быть, так и должно было случиться?.. С тех пор он старался не думать о них. Тем более что суровая профессия планетолога отнимала все силы и время. Он опять посмотрел на Ауру и неожиданно представил себя и ее на пышущих жаром плоскогорьях Меркурия, среди ледяных торосов ночного полушария. А эта смогла бы?.. Внезапно он тронул Кедрова за плечо:

– Вот что… Я мог бы немедленно вернуться на Меркурий…

Хорошо знаю места, где рождаются геоны. Вам ведь нужно знать о них все? Кедров рассеянно взглянул на него. Потер пальцами висок. Михаил повторил свое предложение. Только после этого до Кедрова дошел смысл его слов.

– Да, да!.. – оживленно пробасил он. – Ты угадал! – Сняв руки с балюстрады, Кедров повернулся и неожиданно пошел к выходу, бросив Соколову: – Тогда идем! Я составлю программу изучения геонов.

Михаил посмотрел на него, на Ауру, которая, казалось, не замечала происходящего, закусив в зубах листок плюща, обвивавшего колонну.

– Ты что, раздумал? – нетерпеливо сказал Кедров. Уже в дверях Соколов попрощался с ней взглядом. Ехали молча. Кедров рассеянно поглядывал на людей, стоявших выше и ниже их на ярусах движущихся тротуаров. Когда они подъезжали к Физическому Центру, Соколов спросил:

– Разве можно так? Вы невнимательны к ней.

Кедров добродушно пожал плечом, иронически улыбнулся:

– Ей богу, малыш, ты заблуждаешься.

Уточнять дальше не было смысла, и Михаил промолчал…. В тот же день поздним вечером, закончив дела в Совете Энергии и получив от Кедрова программу исследований, Михаил томился на Восточном космодроме, ожидая вылета полугрузовой меркурианской ракеты. Неожиданно он увидел Ауру. С бьющимся сердцем он пошел навстречу. На миг возникла безумная мысль, что она пришла ради него.

– Вы… ищете меня? – спросил он, вглядываясь в спокойное бесстрастное лицо и пытаясь понять, что привело ее сюда. Глаза Ауры чуть улыбнулись:

– И да и нет… Наверное, вы подумаете, что я просто ненормальная. – Она непринужденно рассмеялась. – Да, я пришла к вам… – Помолчав, она решительным тоном сказала: – Помогите мне попасть на Меркурий.

– Зачем? – изумился Михаил.

– Чтобы помочь Всеволоду.

– А-а… – протянул Михаил, усиленно размышляя. – Да…, конечно.

– Значит, я буду полезна там? – спросила девушка, неправильно истолковав слова Михаила. – Я ведь биокибернетик.

– Ничего не выйдет, – с сожалением сказал он. – Хотя профессия дефицитная… Но для работы на Меркурии требуется многолетняя подготовка. Вас все равно не пропустят на контрольном пункте Инспекции, отправят обратно.

Аура с досадой посмотрела на него:

– Жаль… Мне так хочется помочь Всеволоду. Пять лет он пробивал этот проект. И больше ничего не хотел знать. Сегодня, казалось, он победил. Но тут выступили вы…

– Я не мог промолчать.

– Да, это верно… Но теперь за геоны уцепятся Борак и другие. Они сделают все, чтобы похоронить проект Всеволода.

– Но почему? Разве это возможно в наше время?

– Идеалист… А еще меркурианский следопыт. – Она почти ласково посмотрела на него. – Здесь борются не злые силы. Борак и его сторонники давно предлагают перегнать ближе к Солнцу Марс, крупные спутники Сатурна и Юпитер. Их проект утвержден. А тут появился Всеволод со своим – более простым, экономичным.

– Ага, – сказал Михаил, чувствуя себя в чем-то виноватым. – Теперь понимаю….

Оказывается, эта девушка не так уж глупа. Ему захотелось ободрить ее.

– Проект Кедрова победит, – убежденно сказал он. Мы поможем все – и ты, и я, и много-много других людей.

– Это было бы замечательно! – порывисто воскликнула Аура, но выражение ее глаз не изменилось. Они по-прежнему оставались серьезными, чуть грустными. Но где-то в глубине зрачков жили острый интерес и любопытство. Михаил понял, что она изучает его.

Металлический голос объявил о посадке в меркурианскую ракету. Ее гигантский корпус уже плавно поднимался носом в зенит вместе со стартовой колонной.

– Пора, – произнес Соколов. – Пожелай мне спокойного перелета. И привет Кедрову! Его проект победит, – повторил он.

Аура пристально посмотрела на него, молча протянула узкую сильную руку…

– Наконец-то выбрались из ада! – сказал Кедров. – Где же секция?

Михаил молча указал на далекую россыпь огней, видневшуюся сквозь прозрачный корпус Универсона. Они перевалили через торосистый гребень, образованный глыбами твердого аммиака, проехали несколько километров по волнистой равнине и уткнулись в подножие космотронного вала.

Кедров и Михаил еще не успели застегнуть шлемы, как снаружи нетерпеливо застучали по корпусу.

– Это ты, Макролев? – спросил Михаил, высунув голову из наружного люка и силясь разглядеть что-нибудь в темноте.

– Так точно, ваше степенство, – ответил снизу молодой голос.

– Вольно, – с улыбкой сказал Михаил громадному детине в блестящем термоскафандре. Это был Лев Грушин, лучший инженер-монтажник секций Космотрона. За рост и комплекцию меркурианцы прозвали его Макрольвом. – Все дурачишься?

– Виноват, товарищ главный… Обознался. Думал, к нам старик Саваоф прикатил. Уж больно машина чудная. А кто там еще?

– Кедров.

Макролев обрадовано почесал пластмассовым пальцем воображаемый затылок скафандра:

– Это очень кстати. Кедров нужен нам даже больше, чем Саваоф.

– Как дела? – спросил Михаил, давая дорогу Кедрову.

– Восьмой раз проверили секцию, – удрученно сообщил Макролев. – Сверху донизу. Но не можем ничего сделать. Энергия уходит, как вода в решете.

– А где твои монтажники?

Макролев кивнул на светлячки, ползавшие над их головами по цилиндрическому телу Космотрона:

– Полный комплект. Сто двадцать человек.

Кедров и Михаил поднялись по винтовой лестнице на гребень Космотрона и заглянули в огромный, как котлован, люк. Даже сквозь пластик шлема в лицо их пахнуло слабым теплом, исходящим от волноводов и энергоприемников. Иногда мрак, царивший в недрах Космотрона, озаряли вспышки, похожие на сполохи в темную летнюю ночь.

– Они возникают через каждые пять минут, – прозвучал в шлемофоне Михаила чей-то голос. – С поразительной точностью…

Он оглянулся. Позади и выше него стояли монтажники, похожие в своих тяжелых скафандрах на сказочных богатырей, Их фигуры смутно чернели на фоне звездного неба.

– А сейчас загорится конус, – сказал другой монтажник. И действительно, вскоре последовала серия вспышек. Затем, как бы сквозь оболочку секции, наружу просочилось странное сияние. Оно имело вид опрокинутого конуса, упиравшегося вершиной в гребень Космотрона. Внутри свечения ритмически пульсировали зелено-желтые вихри, пронизанные светлыми нитями. Размытое основание перевернутого конуса терялось где-то в высоте.

• Предыдущая
• 5/10
• Следующая