Ленка-пенка (СИ) - Арсеньев Сергей Владимирович - Страница 20

• Предыдущая
• 20/51
• Следующая

Вот, пришли мы в кинотеатр. Ух ты, тут освещение электрическое! Я уж и отвыкла от такого. Отопления нет, правда, зато хоть свет есть. Раздевалка. Ну, раздеваться мы не станем. Да и гардеробщиц нет. Безумие в такой мороз ещё и раздеваться. Зато тут светло и зеркала большие есть.

Ой, это я? Ну и чучело! На меня из зеркала какой-то ободранный мальчишка смотрит. Всё у него грязное, вся одежда, а лицо чёрное от копоти. Ну, копоть —это от нашей коптилки и от буржуйки. Закоптилось. Помыться-то негде. Мальчишкой же кажусь я себе оттого, что верхняя одежда на мне вся Сашкина. И штаны, и пальто, и шапка, и валенки —всё его. Он же всё равно не выходит на улицу, вот я это и надела. Потому что его одежда теплее моей. Моя красивее, тут спору нет, но сейчас уж не до красоты. Нужно одеваться теплее. К тому же, Сашина одежда не только теплее, но и больше моей. Поэтому под пальто я надеваю кофту, сверху свой свитер, а ещё сверху Сашин свитер. Моё пальто, наверное, на мне бы и не застегнулось. А Сашино застёгивается. И на ногах у меня три пары шерстяных носков, иначе валенки велики. Под штанами же Сашины лыжные штаны, а под ними ещё две пары чулок. Я прямо как луковица.

Кстати, раз уж пришли в кинотеатр, нужно пользоваться случаем. Я зашла в туалет и, чудо какое, там водопровод работал! Вода была. И даже мыло лежало! Неважно, что холодно и вода ледяная. Всё же теплее тут, чем на улице. Я сняла пальто и шапку и принялась отмывать с мылом себе лицо и руки. Жалко, волосы помыть нельзя, а то они тоже уже сильно испачкались. Как здорово быть чистой! Замёрзла только сильно. Вышла из туалета, зуб на зуб не попадает. Хорошо, Валька помог. Он увидел, как мне холодно, расстегнул своё пальто и сунул мои ледяные ладони себе под мышки. Спасибо.

Прошли в зал с Валькой, нашли свои места и уселись. Народ постепенно собрался и вот, началось!

Ой, как красиво! Товарищ Будённый. Курсанты, кавалеристы. Танки пошли. Ну и силища! Чувствую, как весь зал вокруг переполняет гордость за нашу Красную Армию и уверенность в скорой победе. Ведь скоро, очень скоро все эти танки и пушки будут у нас, под Ленинградом. И прогонят, наконец-то, фашистов!

А вот и сам товарищ Сталин на Мавзолее Ленина. Он что-то говорит, но его, к сожалению, не слышно. Так обидно!

Пошла пехота в маскхалатах. Вот это сила! А теперь…

Изображение внезапно пропало, и в зале включился верхний свет. Что такое?

На сцену быстро-быстро, почти бегом, выскакивает мужчина в распахнутом пальто, костюме и галстуке. Срывающимся от волнения голосом, он громко кричит на весь зал:

— Товарищи! Товарищи!! Срочное сообщение! Петрович, давай!.. Да что ты там, Петрович?!

— Щас, у меня тут заело, —недовольный голос со стороны кинобудки.

— Я тебе покажу, заело! Саботаж?!

— Да щас всё будет. Не гоношись.

— Товарищи! —продолжает мужик в галстуке. —Дорогие товарищи! Фашисты разбиты!! Передают по радио. Бегут, суки, из-под Москвы, бегут!! Петрович!!!

— Да всё, всё уже. Во…

В зале оживают репродукторы, и мы все слышим знакомый голос Левитана:

Ой, что тут началось в зале! Все повскакивали со своих мест. Кричат, обнимаются. Я Вальку поцеловала, а он меня. Ни о каком дальнейшем продолжении просмотра не могло быть и речи. Сеанс на этом завершился. Целиком мы парад не посмотрели, но это и не важно. Теперь мы видим, что не зря парад делали. Наша Красная Армия действительно самая сильная!

Домой мы с Валькой летели, как на крыльях. Скорее, скорее. У Вальки дома мама лежит, встать не может. А у меня два брата. Скорее, рассказать им! Нас уже почти спасли. Осталось совсем немного потерпеть.

Бегом (и откуда силы только взялись бегать по лестнице?) взлетаем по обледенелым ступеням вверх. Валька несётся дальше, на свой пятый этаж, а я остаюсь на третьем и открываю нашу дверь. Врываюсь в комнату, где мы живём и ору:

— Мальчики!!! Вова, Саша! Наши фашистов разбили под Москвой!!

— Не кричи, —тихий голос Саши с кровати.

— Разбили! Фашистов разбили! Они бегут!!

— Я очень рад.

— Так… разбили. Фашистов разбили. Вов, разбили фашистов. Вов?

— Не кричи, Лена. Он не услышит. Вова умер…

 …Санки, санки, саночки.

Прошлой зимой у нас в сквере замечательную снежную горку построили. Я много раз ходила кататься на неё с ребятами. Было шумно и весело. Домой вся мокрая и заснеженная приходила.

А однажды вредный Вовка Круглов скатал крепкий снежок, незаметно подошёл ко мне сзади и сунул этот снежок мне за шиворот. Я тогда плакала. Было холодно и неприятно, когда снег таял на моей голой спине. Пришлось идти домой переодеваться.

Сейчас тоже холодно. Гораздо холоднее, чем тогда. И горку в этом году никто и не подумал начинать строить. Как раз прохожу мимо того места, где она стояла. Вредного же Вовки Круглова, который стал моим любимым младшим братом Вовой, тоже больше нет. Сволочи.

Вчера вечером я зашила тело Вовы в простыню. Перед этим кое-как, при свете коптилки, умыла его и переодела. Он был страшно худой! Я выбросила его провонявшие грязные тряпки и надела на Вову красивый летний костюм. Пусть в красивом костюме лежит. Хоть он и летний. Вове уже не холодно.

Его медвежонок Миша тоже навсегда останется с Вовой. Я вложила его в Вовину руку и зашила их в простыню вдвоём. Пусть будут вместе.

А ещё, прежде чем зашить, я написала на бумажке полное имя Вовы, адрес, имена родителей и даты рождения и смерти. Эту бумажку я свернула и положила в мамин походный футляр от зубной щётки, прицепила к футляру мою серебристую цепочку и повесила Вове на шею. Может быть, после победы будут перезахоранивать погибших. Тогда Вову по этой бумажке опознают, и его могила не будет безымянной.

Труднее всего было спустить тело по лестнице. Вова совсем не тяжёлый, это я слабая стала. В мирное время с такой слабостью ни за что не встала бы с кровати. Да мне и не разрешил бы никто. Но сейчас война. Поэтому делаешь не то, что можешь, а то, что нужно. Нужно отвезти Вову на пункт сбора трупов. Не хочу, чтобы он просто так валялся на улице. Поэтому, везу.

Спасибо Вале. Сама я спустила Вову лишь на один лестничный пролёт и совсем из сил выбилась. Поднялась к Вале. Даже и это было трудно. На пятый этаж минут десять шла. Валя хороший. Сразу согласился помочь. Он по дому в пальто и шапке ходил, поэтому он лишь заскочил предупредить свою маму, что уходит и сразу пошёл со мной.

Вдвоём Вову мы спустили довольно легко. А пока привязывали его к санкам, мимо прошла наш управдом, тётя Марина. Она сказала, что сегодня ещё сделает вид, что ничего не знает, но чтобы завтра Вовины карточки ей сдали. Она при мне их погасит. Сейчас с этим очень строго. Ей нас жалко, но она просто обязана погасить карточки умершего и сдать их. Иначе ей самой не поздоровится.

И вот мы, вдвоём с Валей, тянем и тянем эти саночки. Снег пошёл. Это хорошо. Когда идёт снег —немного теплее. Впереди нас, метрах в двадцати, две заснеженные фигуры тянут свои саночки. На них кто-то лежит, завёрнутый, как и Вова, в простыню. Им наверняка нужно туда же, куда и нам. На пункт сбора трупов.

Саночки. Какие у нас тяжёлые саночки…

Похороны прошли быстро и очень страшно. Две хмурых женщины грубо подняли Вову и совсем неаккуратно швырнули того в кузов грузовика. Вову! А я так старалась, мыла и наряжала его вчера! Они же кинули его, как бревно!

Я хотела закричать, что так нельзя! Там ведь Вова! Но они уже грузили следующего. Какого-то совершенного голого скрюченного старика. Потом ещё кого-то, ещё. Одно за другим одеревеневшие на морозе тела людей улетали в кузов и падали там с глухим стуком.

• Предыдущая
• 20/51
• Следующая