Искушение невинности - Уайн Мэри - Страница 31

— Прошу простить меня, добрые рыцари. Я не замышляю ничего худого — просто хочу подышать свежим воздухом. Ночь чудесная. Признаюсь, что люблю темные часы суток гораздо сильнее, чем следовало бы.

Голос у нее стал хрипловатым и тягучим. Казалось, она парит, не касаясь ножками земли, и кремовые холмики ее грудей сияли в лунном свете. Она слегка наклонилась вперед, ровно настолько, чтобы дать рыцарям возможность обозреть ее прелести. Теперь охранники были ее покорными слугами. Оба двинулись к ней, а она, взмахнув ресницами, поспешно отступила на несколько шагов. Плащ и юбки взметнулись вверх, позволяя изумленной страже любоваться ее лодыжками и икрами. Ночной ветерок подхватил ее тихий смех.

— Луна сегодня такая огромная! Жду не дождусь, когда наступит Майский день. Хочу петь, танцевать и радоваться весне…

Она стала напевать что-то веселое, схватила за руку одного из стражников и закружила его в танце. Второй стражник тоже захотел танцевать, а еще сильнее захотелось ему дотронуться до леди Джастины. Он попытался оттереть товарища от дамы, и в создавшейся кутерьме оба бросили пост.

Пригнувшись, Бриджет нырнула под ворота. В проходе, который пронзал толстую крепостную стену, было темно, хоть глаз выколи. Застоявшийся воздух пах нечистотами. К счастью, грязи не было. Дождь проникал сюда не более чем на первые несколько футов. Почва под ногами была пыльная, сухая и очень твердая, потому что ни свет, ни вода не проникали сюда с дней постройки стены. Высоко над головой Бриджет стражи прилежно несли караульную службу, но она благополучно ускользнула из замка под самым их носом. Неслышно, невидимо, точно бесплотный дух.

Ее решимость сменил жуткий страх. Она сопротивлялась его ледяным объятиям, как могла. Шла вперед, с усилием переставляя ноги, и туннель казался ей бесконечным. Она могла полагаться лишь на себя да на свою семью. Керан не был ее семьей. Не успел! Сердце Бриджет защемило, когда она подумала, что он чуть не стал ее мужем. Несомненно, она предпочла бы его лорду Освальду.

Бриджет шла и шла, пока впереди не забрезжил слабый свет звезд. Скорее бы добраться до конца туннеля! Выход был надежно скрыт зарослями деревьев и высокой травой; здесь Бриджет в нерешительности задержалась. Дрожа, она всматривалась в темноту.

— Мисс Ньюбери?

Ее окликнули шепотом, но Бриджет передернуло! Страх сковал тело. Тихий шепот громом отдавался в ее ушах. Она едва удержалась от того, чтобы не нырнуть обратно в потайной ход, чтобы искать защиты у хозяина замка.

От деревьев отделилась тень. В лунном свете можно было видеть синий и зеленый — цвета ливрей слуг ее отца.

— Я капитан Брюм, госпожа. Послан вашим отцом, чтобы вы могли исполнить его волю.

Брюм! Старейший из офицеров отцовской стражи. Бриджет выросла у него на глазах. Он подошел ближе, и она увидела знакомую длинную бороду. В скудном свете луны лица было не различить, но его тихий присвист она помнила очень хорошо.

— Идемте же, госпожа. Нельзя, чтобы нас обнаружили. Вверх по шотландскому побережью нас ждет корабль. Но до него еще порядком добираться по суше.

В ночи зашевелились тени. Бриджет чувствовала, как сердце холодеет, точно снег, лежащий на холмах Шотландии. Итак, она сбежала, и ночь опять была ей надежным союзником.

Только на сей раз она помогала Бриджет скрыться от Керана навсегда.

Время бывает очень жестоким.

Ждешь казни, а оно вонзается в мозг, точно тупой нож. Джастина не спала. Прикажи ей канцлер Райотсли, и она вообще не сомкнула бы глаз. Все, что от нее требовалось, так это притворяться. Ее губы сложились в горькую усмешку. Она всегда притворялась. Только одно было настоящим в ее жизни. Именно это единственное она и защищала, выполняя чужую волю.

Ее сын!

Она позволила себе вспомнить его лицо, когда он улыбался. Сейчас Брэндону было шесть лет, и он задавал кучу вопросов обо всем на свете. Каждое новое письмо, что он ей посылал, было все лучше и лучше. Мальчик явно совершенствовал орфографию и умение владеть пером. Джастина улыбнулась милому воспоминанию, но оно разлетелось вдребезги, стоило ей заслышать в коридоре мужские шаги, приближающиеся к ее двери. Неумолимая поступь возвещала о приходе одного из товарищей Керана. Стучать в дверь не стали; ее распахнули настежь. Значит, бывший любовник уже не сомневался в том, что она виновна.

— Леди Джастина!

Суровый голос Синклера не предвещал ничего хорошего, но Джастина именно этого и ждала. Она обернулась к рыцарю, чтобы открыто встретить обвинение, которое так ясно читалось в его лице. Солнце уже встало, и она слышала, как звонят в тревожные колокола. Сейчас Бриджет уже далеко, а Керан совсем не глуп.

— Лорд Риппон желает переговорить с вами.

Синклер явился не один. В коридоре толпились рыцари, и лица у них были мрачные. Вздохнув, Джастина пошла навстречу эскорту. Они взяли ее в кольцо. Именно так королеву Екатерину Говард сопроводили на корабль, чтобы потом заточить в крепость. Сразу после того, как бедняжка пробежала коридорами полдворца, чтобы умолять мужа о пощаде. Дело было много лет назад, но Джастина все хорошо помнила. Она была там, во дворце, видела все собственными глазами, о чем канцлер Райотсли напоминал ей при каждом удобном случае.

Ей грозила та же злосчастная судьба, если она осмелится ослушаться.

Но она не стала бы предавать Керана ради него, не стала бы делать своим любовником лишь потому, что ей приказали. Ее влекло к нему, с той самой минуты, как она взглянула в его темные глаза.

Сейчас эти глаза смотрели на нее с гневом. Руки сжимали поясной ремень, сжимали так, что побелели пальцы.

Он был готов испепелить ее взглядом; презрительная усмешка исказила черты лица.

— Где моя жена?

Она вздрагивала от каждого слова. Окруженная рыцарями, Джастина гордо вскинула голову. Его пристальный взгляд мог бы пригнуть ее к земле, но и она была сильна. Может быть, это оттого, что она была с ним близка, кто знает? Но в душе ее крепла уверенность — Керан не причинит ей вреда.

В этом человеке, единственном из всех живущих на земле, она была уверена.

Шумно вздохнув, он щелкнул пальцами, и Джастина услышала, что ее стража направилась к выходу. Остался лишь Синклер. Его взгляд прожигая ей спину.

— Не заставляйте меня применять силу, Джастина. Для меня это было бы очень прискорбно.

Но он мог бы это сделать. Джастина читала это в его лице. Она вздрогнула, чувствуя, как уходят из ее души всякие нежные чувства к нему — если они и были.

Хорошо. Ей уже не хотелось даже симпатизировать кому-либо из мужчин. Так жить гораздо проще.

— Скажите, куда она направляется и кто послал вас. Я не хочу поднимать на вас руку, не стану также отдавать такой приказ своим людям. Только вы знаете, как тайно покинуть крепость. Я сам доверил вам эту тайну. Будьте вы прокляты, Джастина, за то, что употребили мое доверие мне же во зло.

Он шагнул к ней.

Синклер вышел из-за ее спины и тоже встал перед ней.

— Я и без того давно проклята, вам нет нужды стараться. — Она бросила эти гневные слова им в лицо, и они замерли, пораженные этой вспышкой откровенности. — Я проклята собственной красотой, которая внушает мужчинам желание владеть мною, точно изысканной драгоценностью, да еще использовать в борьбе против собственных врагов!

— Я никогда не обращался с вами так, — зло возразил Керан, по-прежнему держа руки на поясе. — А также не обманывал вас ложными обещаниями. Что вы сделали с моей женой?

Он говорил чистую правду, и Джастина не выдержала. Слезы заструились по ее щекам — она оплакивала друга, которого теряла в Керане.

— Меня послали, чтобы передать ее в руки людей ее отца, что я и сделала. Они дожидались за крепостной стеной. Там был один из капитанов ее отца. У него письмо, скрепленное личной печатью барона.

Новость ошеломила Керана, но лишь на минуту. Его лицо гневно вспыхнуло. Синклер схватил ее за подбородок, заставляя смотреть прямо в огонь его ярости.