Убить Батыя! - Павлищева Наталья Павловна - Страница 31
- Предыдущая
- 31/51
- Следующая
Вот и теперь с ней была только ее лошадь, да и ту оставила на краю опушки, очертя с наговорами большой круг. Дальше одна, только одна. Привычная к лесу, как и к седлу, девушка пробиралась быстро и легко, ни одна веточка не хрустнула под ногами, нигде не вспорхнула спугнутая резким движением птица.
Но та, к которой она шла, все равно услышала и увидела, только не столько ушами, сколько внутренним слухом.
– Пришла… Отец ушел?
– Да, скажи, что делать?
Старуха-колдунья, сторонившаяся людей и жившая глубоко в лесу, вздохнула и сделала знак следовать за собой. Но в покосившуюся избушку приглашать не стала, сама села на небольшой пенек возле входа и предложила Нарчатке последовать ее примеру. Если бы кто-то увидел эту картину, то по поведению княжны, а теперь правительницы сразу бы понял, что она здесь не впервые. Даже скользнувшая из избушки кошка потерлась о ее ноги, словно приветствуя старую знакомую.
– Ох, тяжело тебе будет…
– Что ждет отца и Атямаса?
– Их? Гибель. Но они это знают и к этому готовы. А вот про себя послушай… Всю зиму у инязора Пургаза жили русские.
– Русские?! Да Пургаз русских ненавидит!
– Я тебя когда-нибудь обманывала?
Нарчатка опустила голову:
– Прости, просто трудно поверить, что Пургаз решил заключить договор с русскими князьями.
– Он не заключал договор с русскими князьями. Это не те русские. Эти издалека, их город погиб в огне монголов, и теперь русские мстят Бату-хану.
Глаза княжны загорелись, старуха внимательно пригляделась к девушке и продолжила:
– Но для тебя важнее, что ведет дружину женщина. Да, русские признали своей главой женщину. Не князем, нет, главой дружины.
Чуть помолчали. Нарчатка просто не знала, как относиться к такому сообщению. Какая ей разница, кто во главе русских? Но колдунья ничего зря не говорила, надо подождать, пока скажет остальное. Так и есть:
– Бату-хан ее боится, потому что за ней стоят духи Русской земли. Не те, что в больших домах с крестами, а те, что на капищах, пока не уничтоженных. И ты можешь либо встать рядом с этой женщиной, либо против.
Весной она начнет выманивать монголов из степей в леса, в наши леса. Пургаз поможет ей со своей дружиной. Он призвал духов предков на помощь и еще призовет. Но ты можешь заступить ей путь и, договорившись с монголами, как отец, ударить со своей стороны.
Нарчатка вздрогнула от этих слов, как от удара. Ей предстоит повторить путь отца?! Тоже договариваться с монголами, кланяться им и просить милости?! Но что-то подсказывало, что у старухи есть слова про запас. В ответ на умоляющий взгляд девушки та кивнула:
– Но можешь и помочь. Монголов не разобьете, но Батыя можно напугать, чтобы больше не приходил. Она надеется для своих земель именно на это.
– А как же мокша?
– Народ спрячется в лесах. А вот города… – старуха развела руками.
– А предки?
– Предки помогут, если станешь биться с захватчиками.
– Отец был бы против…
– Отец сделал свой выбор, его нельзя судить, он хотел как лучше для мокши. – Колдунья вздохнула. – Только не всегда лучше то, что таковым кажется. Тебе предстоит трудный выбор, но ты сильная, ты справишься. И никто тебя не осудит, что бы ты ни выбрала. Отец увел дружину, ты не можешь биться против монголов.
– Я соберу новую!
Нарчатка долго размышляла над словами колдуньи, а потом решила посмотреть, что же это за русская женщина.
И снова княжна спешила куда-то одна, она никого не боялась, и никто не дивился такой самостоятельности. Просто посоветоваться не с кем, мать не поймет, она не воительница, был лишь один человек, которому Нарчатка доверяла, потому что любила…
Вадун вопреки имени не был похож на коршуна, он был похож на древнего инязора Тёкшоня, каким его представляла Нарчатка по рассказам знающих людей. Только самые старые люди помнили Тёкшоня, и, по их словам, это был самый сильный и умный правитель. Но Вадун привлекал княжну не этим, она просто любила его как человека.
Отец ни за что не согласился бы на замужество дорогой дочери с простым воином, да еще и таким независимым. Теперь, когда отец уже далеко и неизвестно, вернется ли, Нарчатка могла выйти замуж свободно, но это казалось кощунственным. Иногда она задумывалась, что будет, если отец действительно не вернется, его запрет может остаться навсегда, но связывать свою судьбу с кем-то другим не желала. Она попросила три года на размышления, надеясь убедить отца, а что теперь?
Но сейчас Нарчатка ехала к любимому вовсе не за тем.
Вадун шагнул навстречу из своей избушки, тоже стоящей вдали от людей (он жил у вдовы кузнеца, кузницы уже давно не было, но сам двор был чуть в стороне). Никто не должен знать, что княжна приезжает сюда, не то пойдут пересуды…
Нарчатка смотрела на любимое лицо и думала о несправедливости. Вадун был куда лучше и благородней, не говоря уж о красоте, многих из тех, кто хотел бы на ней жениться. Ну почему он не княжеского рода?!
– Что не весела?
– А чему радоваться? Отец уехал с татарами и брат тоже.
– Я знаю.
– Кевена сказала, что у Пургаза всю зиму жили русские, которые воюют с монголами.
– Ты боишься русских и Пургаза?
– Нет, во главе дружины женщина, и ее боится Бату-хан. Я могу ей помочь, а могу помешать. Что делать?
Вадун вздохнул:
– Послушай свое сердце, оно подскажет верней всяких рассуждений.
– Уже весна, я хочу посмотреть на эту женщину. И знать, где будет ее дружина.
– Что ж, второе я сделаю, а первое… Назначь ей встречу.
– Где? Приводить русскую дружину на свои земли?
– Назначь на границе. В Сырне вон. Если поймешь, что хочешь воевать вместе с ней, то договоритесь, а если нет – Сырня город не совсем наш…
– Я хочу, чтобы ты был князем…
Вадун взял ее лицо в свои руки, заглянул в глаза:
– Ты знаешь, что твой отец никогда не пойдет на это.
– Он уехал далеко…
– Ты не переступишь его запрет в его отсутствие.
Девушка вдруг схватила воина за руку:
– Но он не запрещал мне любить тебя!
– Как можно запретить любить?
– И быть твоей тоже не запрещал.
Это было жестоко, она знала, что он никогда не сделает ей больно или плохо, но сама подталкивала любимого к тому, чтобы переступил черту. Он снова заглянул в глаза и понял, что должен переступить, чем бы это ни закончилось и чего бы ни стоило. Его руки обняли такое желанное и недоступное тело, но княжна не сопротивлялась…
Губы нашли губы, пальцы сняли шапочку, прикрывавшую волосы, когда она ездила куда-то одна, освобожденные от головного убора, они покрыли всю спину Нарчатки. Девушка даже тихо застонала. Разрушились все преграды, поставленные ее происхождением, отказом отца на такое замужество, отошли куда-то далеко-далеко страхи из-за возможных пересудов… Во всем огромном мире остались только эти двое, так желавшие друг друга.
Очнувшись позже в его объятиях, Нарчатка прошептала:
– Спасибо. Я ни о чем не жалею.
Губы Вадуна только дрогнули. Не пожалела бы потом…
Через некоторое время перед ним была уже властная, сильная княжна. И по ее взору, по тому, как легко взлетела в седло, Вадун понял, что она приняла решение.
– Я дам тебе людей последить за русскими и назначу встречу женщине в Сырне, ты прав. – И вдруг наклонившись из седла, тихо добавила: – Я еще приеду…
Он смотрел вслед своей любимой и думал о том, какой ей выпал тяжелый жребий и что он ничем помочь не может. Нарчатка должна сама выбрать, с кем ей быть и против кого воевать. Что бы она ни выбрала, Вадун будет рядом, даже если ее выбор не будет верным.
Они проследили за русской дружиной, которую водила девушка. И даже назначили ей встречу в Сырне.
Нарчатка сделала свой выбор, он шел вразрез с решением отца, но это же был ее, а не каназора Пуреша выбор.
Она снова ехала, а потом пробиралась сквозь лесную чащу к избушке колдуньи Кевены. Но на сей раз у края леса дожидались две лошади.
- Предыдущая
- 31/51
- Следующая
