В сладостном плену - Андерсен Блэйн - Страница 58

• Предыдущая
• 58/61
• Следующая

— Конечно, ты права. Бронвин, скорее всего, уже где-то поблизости. Прямо над нами есть скала, откуда очень удобно осмотреть местность вокруг. Я, пожалуй, сделаю это.

Гудрун почувствовала, что Бретана успокаивается.

— Да, — ответила Бретана, подбрасывая в ревущий очаг еще больше топлива. — Хорошо бы разузнать все получше.

Гудрун открыла дверь маленькой, продымленной хижины и плотнее закуталась в свой шерстяной плащ. Конечно, Бронвин нигде и в помине не было, но ей надо на какое-то время уйти из-под внимательного взгляда Бретаны. Следует все обдумать заново. Продумывая новые варианты своего плана, она машинально шагала в направлении того места, о котором только что говорила Бретане. Заодно она посмотрит, нет ли тут следов преследователей…

Бретана ни за что не хотела покидать хижину. Убить ее здесь не так-то легко, да к тому же все поймут, что она, скорее, не сбежала от Хаакона, а была просто похищена. Как только Гудрун достигла площадки на верху скалы, нависавшей над хижиной, она увидела большие белые завитки дыма, выходившие из трубы и устремлявшиеся в небо.

Решение найдено! Пожары в таких скандинавских домах не были редкостью, поскольку их дубовые стены и крыши из сухой травы представляли собой прекрасный горючий материал. Случись тут пожар и окажись Бретана там, не имея возможности покинуть дом, — тогда неважно, кто ее найдет. Все решат, что она убежала сама, нашла это пристанище и неожиданно встретила свою судьбу в неистовом пламени пожара.

Она даже улыбнулась от такой удачной мысли. Внизу, в очаге хижины, бушевало пламя и там была Бретана. Надо было только сделать так, чтобы пламя охватило весь дом, а Бретана оставалась внутри достаточно долго, чтобы ее настигла смерть.

Пеньковая веревка с седла Гудрун, привязанная к поперечной балке дома, лишит Бретану возможности двигаться. После этого надо только вернуться в город и сделать вид, что она все время была на месте. Затем она примется за восстановление своих законных прав в качестве королевы. Так она добьется своей славной цели. От этих мыслей у нее стало гораздо легче на душе.

Гудрун посмотрела вниз и увидела на тропинке какого-то человека верхом на коне. Всадник был достаточно далеко от нее, поэтому она прищурилась, чтобы получше рассмотреть его.

Она не могла разглядеть его липа, но увидела большую черную отметину на груди лошади. Проклятье! Это же Торгуй! И здесь он, без сомнения, для того, чтобы спасти эту полукровку!

С решимостью, свидетельствовавшей о готовности выполнить свое гнусное намерение. Гудрун со всех ног, путаясь в своем длинном платье, помчалась к дому. Теперь она знает, что надо делать, чтобы опередить непрошеного спасителя Бретаны.

Она схватила привязанную к седлу веревку и так неожиданно ворвалась с ней в дом, что Бретана и обернуться не успела, как оказалась в ее плотном кольце. Прежде чем она успела хоть слово сказать, Гудрун так сильно притянула ее к дубовому столбу, что она закричала от сильной боли.

— Что ты делаешь? — закричала Бретана, изо всех сил пытаясь ослабить свои путы. Силы ее слабели с каждым витком веревки, которую Гудрун обвязывала вокруг столба.

— Сейчас у нас будет небольшой пожар, — ехидно ответила Гудрун. Ловко закрепив свободный конец веревки, она ринулась к очагу и огляделась в поисках того, чем бы поджечь дом.

— Гудрун… — Больше она не могла произнести ни слова, поняв, что эта сумасшедшая хочет заживо сжечь ее. — Не делай этого — взмолилась она. — Я пойду одна и больше не увижу Хаакона. Он будет твоим.

— Он и так будет моим, — бросила Гудрун, зловеще усмехаясь. — Неужели ты и впрямь подумала, что я позволю тебе уйти? Рисковать тем, что Хаакон найдет тебя и простит твои прегрешения? Это меня никак не устраивает.

Она вытащила из очага большое полено, конец которого горел ярким пламенем, а затем обежала по стенам небольшого помещения, поджигая по пути толстые занавеси, предохраняющие дом от проникновения холодного наружного воздуха.

Сначала тяжелый материал просто дымился, но затем, по мере того как начинала гореть его основа, занавеси поочередно загорались, заставляя Бретану поворачиваться то в одну, то в другую сторону. Она с ужасом ожидала того момента, когда все вокруг нее превратится в пылающий ад.

Бретана почувствовала тот страх, который она впервые испытала по прибытии сюда, а также сегодня утром, когда заметила в глазах Гудрун какое-то беспокойство. Она изо всех сил старалась распутать связывавшую ее веревку, но та только сильней затягивалась с каждой такой попыткой.

Поднеся свой самодельный факел как можно ближе к Бретане, Гудрун поспешно открыла входную дверь. Она сама уже начала задыхаться от едкого дыма, который заволок помещение.

— Ну, прошу тебя! — взмолилась Бретана, надеясь пробудить хоть какие-то остатки сострадания в своей мучительнице. Но та только усмехнулась, видя ужас Бретаны, вышла наружу, а потом, перед тем как окончательно уйти, снова заглянула в дом.

— Я очень рада, что ты развела огонь, — тихо проговорила она противным голосом, плотно закрыла за собой дверь, оставив Бретану в удушливом дыму, и быстро пошла по тропинке.

Пламя разгоралось все сильнее, превращаясь в сплошное ревущее море огня, а затем с невероятной легкостью перекинулось на стены. Постепенно начал дымиться и пол, от сухих досок которого к потолку поднимались клубы дыма.

Бретана делала неистовые попытки вырваться из своего веревочного плена, но скоро и душевно, и физически начала успокаиваться в отчаянии безнадежного смирения. Она все сильнее и сильнее кашляла от удушливого дыма, в каждый вздох требовал теперь всей оставшейся у нее энергии. Вскоре воздух в помещении сгустился настолько, что превратился в сплошной серый туман. Она попыталась вдохнуть хоть какую-то частицу еще оставшегося воздуха и тут же почувствовала, что теряет сознание.

Внезапно дым волной устремился через открытую дверь хижины. Он был таким густым, что, будь Бретана в сознании, ей бы еще потребовалось какое-то время, чтобы разглядеть в дверях силуэт человека, выделявшийся на фоне голубого неба.

Торгуй поднял руку, чтобы защититься от жуткой жары, все время моргая глазами, которые разъедал ядовитый дым. Несмотря на всю сложность положения, он ворвался в дом, чувствуя, что почти потерял представление о грозившей им обоим опасности.

Кинжалом он моментально перерезал веревку.

Схватив ее на руки, Торгуй устремился обратно к выходу. Но даже при настежь распахнутой двери от свежего воздуха их по-прежнему отделяла сплошная стена пламени.

Он быстро повернулся, оглядев охваченную пламенем комнату, и обратил внимание на то, что дым у задней стены был не таким, как в остальных ее частях. За обгоревшими занавесями находилась еще одна дверь, хотя и плотно закрытая, но не так сильно объятая пламенем, как передняя.

Тремя длинными прыжками Торгуй достиг двери, мощным ударом ноги открыл ее и вырвался наружу. И вот уже пылающий, грозивший живьем поглотить их, ад уже позади, а вокруг них прозрачная чистота прохладного весеннего воздуха.

Торгун со своей ношей быстро отбежал от дома на безопасное расстояние. И только положив неподвижную Бретану на влажный ковер из мха и травы, его начало беспокоить то, что она была без сознания. Неужели он пришел слишком поздно, чтобы спасти ее?

Она лежала без всяких признаков жизни, без кровинки в прекрасном, неподвижном лице и с длинными волосами, пропитанными дымом горелого дома Она мертва. При этой мысли Торгуй почувствовал себя так, как будто бушевавшее в нем, как в хижине, которую они только что покинули, пламя мгновенно погасло.

Он встал на колени и наклонился над неподвижным телом не веря тому, что произошло.

Он прижал руки, а потом и лицо к мягким, серебристо-светлым волосам, которые рассыпались по ее покрасневшей щеке и свадебному платью, которое еще было на ней.

— Бретана, — нежным голосом, в котором слышались и боль, и гнев, позвал Торгуй. — Я люблю тебя, дорогая, я люблю тебя.

• Предыдущая
• 58/61
• Следующая