Палач (СИ) - Крэйн Виктория - Страница 33

• Предыдущая
• 33/61
• Следующая

Люциан подошел к кровати, сунул руку в карман джинсов и вытащил медальон.

— Ты нашел свой архив? — Он кивнул. — Тогда тебе больше не нужна эта безделушка.

Я протянула руку. Люциан отпустил цепочку, и медальон соскользнул в мою ладонь. Я прижала прохладный кругляш к губам, затем застегнула на шее цепочку. Потом я подняла глаза на своего мрачного принца и откинула одеяло.

— Я заняла твою постель. Но я не хочу оставаться в ней без тебя. Все эти ночи ты был рядом. Пусть так продолжается и дальше. Если, конечно, — я не сдержалась и все-таки всхлипнула, — я тебе нужна.

Люциан взял меня за подбородок и поднял мое лицо.

— Ты говоришь, что я — глупый. Но глупая у нас ты. Оказалась бы ты здесь, если бы ты не была мне нужна, а? Как ты думаешь?

— Я… я люблю тебя, — прошептала я.

— А я тебя, — просто сказал он и начал раздеваться.

А затем скользнул ко мне под одеяло. И я очутилась в его объятиях. А потом под ним, а он во мне. И я обвивала его руками, ногами, всем телом и всей душой.

А потом, когда все закончилось, и я перебирала пальцами пряди его волос, я спросила его:

— Как твое имя, мой Принц?

— Азраэль, — ответил он.

— Твою мать! — ахнула я, никак не ожидая подобного, а он зловеще рассмеялся. — Ангел Смерти… О Боже!

— Поздно взывать к Богу, моя радость, — и я увидела, как в глубине его хрустальных глаз разгорается багровое пламя — жуткое зрелище, но я и не подумала пугаться.

— Тебе подходит, — вздохнула я. — Но ты навсегда останешься для меня Люцианом, моим Лю.

— А я и не хочу быть для тебя никем иным, солнышко.

— Ох, — я поднялась на локте. — Теперь я понимаю, как тебе удалось вернуть меня с той стороны. Это же твои владения. Ты… Ой, Лю. Ты же знаешь… ты знал, кто убил моих родителей. Кем они были?! Лю! Почему ты мне ничего не сказал?

— Я не знал. Если ты думаешь, что я самолично забираю души ушедших, то это миф. Я один из тех, на ком держится баланс мироздания. У любого из нас есть ограничения, иначе реальность обратится в Хаос и мир, таким, каким мы его знаем, исчезнет. Я этого не желаю. И никто не желает.

— Но ты вернул меня. Ты не пустил мою душу в Ад, когда Князь попытался обратить меня.

— А вот это в моей власти. — Люциан рассмеялся. — Я создал вампиров, любовь моя. И я не хотел, чтобы ты стала одной из них. Вампиры — мои слуги, мои метафизические дети. Моя Армия Тьмы. Ха! Кто из нас пафосен, а? Они служат мне во многих мирах. Но не всем известно, кто я такой и кто их создал. У них своя мифология. И она меня устраивает.

— Князь не знал, кто ты такой. — Я не спрашивала, я утверждала, пытаясь переварить новую информацию о возлюбленном, а я-то веками считала, что знаю, кто он такой. Наивная я.

— Он не знал. Узнал это, только когда умер.

Я поморщилась. Черт-черт-черт! Двое моих мужчин умерли, потому что…

Боже, неужели у них был шанс на жизнь, если бы они не столкнулись со мной? Люциан понимающе посмотрел на меня. Угу. Вот и ответ. Ангел Смерти ревновал. Как простой смертный. И… я смачно выругалась. Мне это нравилось, дьявол меня (или отец моего Любимого) побери! И ведь Джек понял это раньше меня… Боже, прости меня, простите меня, Джек и Князь.

— Не вини себя. Ты не виновата.

— Ты как-то сказал мне совсем противоположное. Совсем недавно, пару недель назад, велев мне подумать над своей жизнью и поведением. Я подумала. Я вспомнила Гвендолин. Если бы не я…

— Произошло бы что-то еще. Судьба, — он усмехнулся.

— Твоя мать…

— Она — ангел.

Я подняла глаза к небу.

— Да, ты правильно смотришь. Она — Ангел. Но она любит моего отца.

Час от часу не легче. Я судорожно вспоминала все, что знала об Ангеле Смерти. Он между двух миров. Он — Повелитель мертвых, но вхож и в Царствие Небесное. Он — Жнец душ. Он провожает их к Вратам Рая или в Ад.

— Не совсем так. Есть много тех, кто мне служит. И там, и там.

— Хорошо, — кивнула я, мысли мои разбегались. — Я с этим разберусь. Да. Наверное. Разберусь… И что же дальше? Арка! Зачем тебе Арка?

— Мне было скучно.

Я захлопнула рот. Скучно? Ну да. Я потерла лоб. Глаза Люциана насмешливо за мной следили. Он забавлялся! Но тут я вспомнила кое-что еще.

— Ты отказался связать со мной жизнь, кровь, судьбу.

— Я не мог, — его глаза стали серьезными. — Мне было важно отвлечь от тебя возможный гнев Люцифера и сохранить тебе жизнь. Зофира…

— Твоя рыжая ведьма! — тут же взвилась я.

— Да, моя рыжая ведьма. Она хорошая. Тут ты очень не права.

— Она с тобой? Сейчас?

— И всегда была.

Я сникла. Сердце мое пронзила боль.

— Ты женат. — Я отвернулась от него.

— Мы не называем это браком. Но, — он вздохнул, — она — моя Спутница. Нас сговорили бессчетные века назад. Это было неизбежно. Но она никогда не любила меня. А я ее. Мы — партнеры. Друзья.

— Благодарю, что подсластил пилюлю. Как мелодраматично. Прямо как в сериале.

Люциан взял меня за плечо и развернул к себе. Я тут же ощетинилась.

— Не ерничай. Ты поймешь. Мы можем иметь детей только со Спутницами. Один раз. Сам Люцифер — исключение. Так он печется о нашей расе. О том, чтобы нас не было слишком много. Баланс мироздания. И моего ребенка родила ты, Мирослава, ты, а не Зофира.

— Я не была твоей Спутницей.

— Нет. Но мы с Зофирой не довели соединяющий ритуал до конца. Она дала мне шанс на счастье. А я ей. Мы объединили нашу магию, нам помогла моя мать, и Отец ничего не узнал, пока… Пока ты не забеременела. Но Зофира… У нее никогда не будет детей. Отец был в ярости и наказал ее, лишив способности рожать. Отобрав у нее женскую суть. Я был далеко, подле тебя, твоя беременность стала тяжким испытанием не только для тебя, я думал, что ты ее не перенесешь, что мой ребенок тебя убьет, и сожалел о своем решении. Я не мог тебя покинуть ни на минуту, и не помог Зофире, не спрятал ее. Матери Отец ничего не смог сделать, но она вынуждены была какое-то время скрываться на Небесах, пока не утих гнев Люцифера… Такую цену заплатила Зофира за нас. И я ей буду вечно признателен. Она несчастна: ее возлюбленный уже имеет спутницу и… Гаррет ее не любит.

— Мыльная опера! Господи! — простонала я сквозь истерический смешок.

— Прекрати! — одернул меня Люциан. — Зофира отвлекала мою семью после того, как я рассказал ей о тебе, поверил ей свои мечты. Она сделала все, чтобы мы оказались вместе. Именно она заявила, что я должен сделать тебе ребенка, если хочу быть счастлив, а это такая редкость в моей родной реальности. Она заметила твою реакцию, когда ты, вернувшись из пансиона, застала нас в постели. И она раскрыла мне на тебя глаза. И я посмотрел на тебя и разглядел тебя. Но было уже поздно. Почти. Ты бросилась к Князю. А он вдруг тоже прозрел и сделал тебя своей невестой. А потом… потом он отпустил тебя ко мне. Хотя имел полное право не отпускать. И те пять лет, что мы провели вместе, я всегда вспоминал с радостью… и с горечью, потому что спустя эти пять лет я тебя хоронил, и это был тот случай, когда оба моих родителя наложили на меня запрет — при помощи самого Бога — искать твою душу. А потом… У меня остался наш ребенок. И я его растил. И мы окончательно соединились с Зофирой. И она стала ему матерью. Но Самаэль всегда знал, кто его настоящая мать.

— Самаэль… — Я попробовала произнести вслух имя моего сына, покрутила его на языке, но было так сложно представить, каким стал тот розовощекий младенчик с золотистым пушком на голове и не по-детски суровыми стальными глазами, в какого взрослого мужчину он превратился. — Каков он, Лю?

— Красивый. Смелый. Взбалмошный, как ты. — Палач очень светло улыбнулся, и я тут же поверила, что в жилах его течет и Небесная кровь. — Золотые кудри. Крутой нрав… У него скоро свадьба.

— Вот херня! — не удержалась я.

— Прекрати ругаться, дорогая. Теперь я верю, что ты прекрасно освоилась в этом мире.

• Предыдущая
• 33/61
• Следующая