Слишком высокие ставки - Крейвен Сара - Страница 18

• Предыдущая
• 18/27
• Следующая

Медленно повернув голову, он посмотрел на нее и произнес:

—    Я надеюсь, на этот раз ты испытывала меньше дискомфорта и не сочла мои желания чрезмерными.

Кончиком языка она облизнула пересохшие губы.

—    Нет, не сочла.

—    Что ж, начало положено, по крайней мере, — сказал он. — Даже если оно оказалось не таким, какого я ожидал.

Она глубоко вздохнула, отчаянно пытаясь взять себя в руки и успокоить эмоции.

—    Можно мне уйти? Или ты хочешь…

—    Нет, — строго ответил он. — Можешь уходить.

Она выскользнула из постели, завернулась в щель и отправилась в свою комнату.

Джоанна долго лежала в кровати, вспоминая о том, что произошло между ней и Горданисом. Она не могла успокоиться, каждая клеточка ее тела пульсировала от желания. Ей вдруг захотелось вернуться в его комнату и снова заняться с ним любовью.

Она вдруг машинально поднялась с кровати и накинула на плечи шаль, но тут услышала тихий звук закрываемой двери и замерла.

Осторожно выглянув через щель, она увидела Вассоса, одетого в джинсы и рубашку поло. Он шел по коридору в сторону ее комнаты. Он прошел мимо, даже не взглянув на ее дверь, а Джоанна стояла в темноте и слушала звук его удаляющихся шагов.

Дрожа, она вернулась в кровать и стала убеждать себя в том, что следует радоваться тому, что она не пошла в его комнату, которая могла оказаться пустой. Хуже того, она могла встретиться с Горданисом в тот момент, когда он выходил.

А еще она задалась вопросом, куда и зачем он отправился ночью.

«Это не моя забота. Судьба спасла меня от позора в последнюю минуту. Должно быть, меня охраняет сама Персефона».

Закутавшись в простыню, Джоанна перевернулась на бок, но уснула только через два часа, будучи измотанной впечатлениями и размышлениями.

Джоанна шла по берегу моря, теплые волны касались ее ног. Со стороны она могла показаться беззаботной курортницей, которая наслаждается прогулкой под солнцем.

Но на самом деле Джоанна была как комок нервов.

Вот уже неделю Вассос посылал за ней каждую ночь. Он также приходил к ней в комнату во время сиесты. Вассос со всей изобретательностью пытался добиться от нее ответа на изысканные и невероятно чувственные ласки. Но Джоанна лежала под ним, отказываясь демонстрировать какие-либо эмоции.

Оставаясь одна, она напоминала себе, что Вассос, привыкший добиваться своего, хочет одержать над ней очередную победу. Его прикосновения и поцелуи имели единственную цель — доказать, что Джоанна ничем не отличается от всех остальных женщин.

И все-таки он ей нравился. Всякий раз, когда Вассос оказывался рядом, она смотрела на него не отрываясь из-за солнцезащитных очков, с упоением разглядывая его стройное тело. При этом она убеждала себя, что испытывает к нему только сексуальное влечение, ничего более.

Иногда, по ночам, возвращаясь в свою комнату, она слышала его шаги и ждала, затаив дыхание, что он войдет в дверь. Но он ни разу к ней не зашел.

Вдруг ей пришло в голову, что с момента ее приезда на остров никто не упоминал о жене Вассоса Горданиса. Складывалось ощущение, что ее никогда не существовало.

Еще одной загадкой был таинственный дом в оливковой роще и его обитатели. Из-за постоянного присутствия Вассоса у Джоанны не было возможности пойти туда и узнать, вернулись ли Элени и ее мать в дом, если вообще его покидали.

Сегодня утром Горданис улетел в Афины по делам, поэтому Джоанне предстоит провести в одиночестве десять или более дней, как он язвительно ей сообщил. Ей требовалось чем-то заняться, чтобы отвлечься и не скучать по нему слишком сильно.

Джоанна обхватила себя руками и слегка вздрогнула, несмотря на жару. Она по-прежнему пребывала в ошеломлении оттого, что скучает по Вассосу. В душе она надеялась на невозможное — что он пригласит ее полететь в Афины вместе с ним.

В день его отъезда она поднялась особенно рано и в окно наблюдала за тем, как он уплывает на лодке. Ее глаза застилали слезы, она прижимала пальцы к дрожащим губам, с которых были готовы сорваться слова: «Не оставляй меня! Не уезжай!»

Всего за несколько часов до этого она лежала рядом с ним после бурной близости и молчаливо умоляла его не отсылать ее прочь, а позволить ей остаться с ним на всю ночь. Она хотела сказать ему «Займись со мной любовью еще раз, поделись со мной своими чувствами. Я хочу по-настоящему стать твоей женщиной».

Но Джоанна сдержалась. Она не могла признаться даже самой себе в том, что начинает в него влюбляться. Она боялась, что однажды ночью, лежа в его объятиях, признается ему в своих чувствах.

Джоанна вышла из воды и поморщилась, когда ноги коснулись горячего песка, и, балансируя на одной, а затем на другой ноге, надела сандалии.

Обувшись, она поняла, что находится на пляже не одна. В тени деревьев стоял один из охранников и наблюдал за ней. Когда она подошла к пляжной дорожке, он выпрямился и бросил сигарету.

Раздраженная, Джоанна задалась вопросом, откуда он взялся.

Его звали Янни, и он был неприятен Джоанне. Остальные охранники вежливо ретировались при ее появлении, а Янни всегда оставался и нагло ухмылялся, завидев ее. Он появлялся там, где она ожидала его увидеть меньше всего.

Вот и теперь Джоанна почувствовала на себе его взгляд. Но он никогда не заговаривал с ней, поэтому она не могла предъявить к нему реальную претензию. Она просто радовалась тому, что исчезала из его поля зрения.

Джоанна направилась прочь от виллы, в оливковую рощу.

Она вспомнила, как во время одного ужина Вассос сказал, что по делам ему приходится много путешествовать, но он всегда с нетерпением ждет возвращения домой.

—    Но почему тебя тянет именно сюда? — задала она очень смелый вопрос.

—    Посмотри вокруг, — сказал он. — Здесь очень красиво, хотя тебе, конечно, кажется иначе.

Она пожала плечами:

—    Здесь очень уединенно. Это сделано намеренно?

—    Таковым было решение моего деда. — Вассос повертел в руке ножку бокала. — Он был первым здешним бизнесменом и ученым. Он занимался серьезными исследованиями греческой античной мифологии, а для этого ему требовалась конфиденциальность. Поэтому, обнаружив остров Пеллас, он купил его, чтобы быть его единственным хозяином.

Джоанна едва не спросила его о доме в оливковой роще.

—    Когда началась немецкая оккупация, фашисты сочли остров слишком маленьким для стратегических целей, — продолжал он. — Поэтому здесь укрылась моя мать, когда мой отец присоединился к партизанам. И я здесь родился.

—    И ты всегда здесь жил? — спросила она и в очередной раз подумала о его жене.

—    Здесь, — сказал он, — или на яхте «Персефона». — Он скривил губы. — Бывали времена, когда для меня было безопаснее оказаться в море.

—    Жаль, что мой отец не может так страдать.

—    В самом деле? — Он задумчиво посмотрел на нее при пламени свечей. — Ну, тебя не за что обвинять. — Помолчав, он сказал: — Ты дрожишь. Пойдем в гостиную и послушаем музыку.

За последние семь дней они часто слушали музыку, в основном классические произведения различных композиторов от Моцарта до Стравинского. Иногда Вассос включал народную греческую музыку. Но в тот вечер он выбрал совсем другую музыку. Джоанна с удивлением вспомнила, как танцевала под эту мелодию на школьных дискотеках.

Она тихонько вздохнула, и Вассос посмотрел на нее, подняв брови:

—    Тебе не нравится?

—    Нет, нравится. — Она покачала головой. — Нахлынули воспоминания.

Он включил неторопливую песню Донны Саммер, встал и подошел к Джоанне.

—    А эта нравится?

—    Нравится.

Он выключил верхнее освещение, оставляя включенной только одну лампу, взял Джоанну за руку и заставил подняться.

—    Тогда давай потанцуем.

Мгновение она колебалась, раздумывая, потому что она почти не танцевала с мужчинами.

Но музыка захватила ее, и она начала неуверенно двигаться, подстраиваясь под танцующего рядом гибкого и грациозного мужчину. Ей захотелось поцеловать его, как только закончилась песня. Она желала, чтобы он отнес ее в свою постель.

• Предыдущая
• 18/27
• Следующая