Человек со свинцовым чревом - Паро Жан-Франсуа - Страница 1

• 1/59
• Следующая

Читателю, который впервые держит в руках книгу о приключениях Николя Ле Флоша, автор сообщает, что в первом романе, «Загадка улицы Блан-Манто», его главный герой, подкидыш, воспитанный каноником Ле Флошем в Геранде, покинул родную Бретань по воле своего крестного, маркиза де Ранрея, встревоженного симпатией, которую выказала к молодому человеку его дочь Изабелла.

Приехав в Париж, он вначале находит пристанище у отца Грегуара в монастыре Карм-Дешо и вскоре благодаря рекомендации маркиза получает место у месье де Сартина, генерал-лейтенанта парижской полиции. Он обучается новому ремеслу и всем его секретам. После года учебы ему поручают конфиденциальное задание. Выполнив его, он оказывает неоценимую услугу королю Людовику XV и маркизе де Помпадур.

С помощью своего коллеги и учителя, инспектора Бурдо, преодолев множество опасностей, он распутывает весьма сложную интригу. На приеме у короля он получает должность комиссара полиции Шатле и становится следователем по особо важным делам, работая под личным руководством месье де Сартина.

Николя Ле Флош — комиссар полиции Шатле

Пьер Бурдо — инспектор полиции

Месье де Сен-Флорантен — королевский министр

Месье де Сартин — лейтенант полиции

Месье де Лаборд — первый камердинер короля

Эме де Ноблекур — прокурор в отставке

Виконт Лионель де Рюиссек — лейтенант французской гвардии

Граф де Рюиссек — старый бригадный генерал, его отец

Графиня де Рюиссек — мать виконта

Видам де Рюиссек — брат виконта

Ламбер — слуга виконта де Рюиссека

Пикар — мажордом во дворце Рюиссеков

Арманда де Совте — невеста виконта

Мадемуазель Бишельер — актриса

Трюш де ля Шо — охранник в Версале

Отец Муйяр — иезуит, старый учитель Николя в Ванне

Жан-Мари Ле Потр — слесарь

Жак — его немой подмастерье

Гийом Семакгюс — корабельный хирург

Катрина Госс — кухарка месье де Ноблекура

Отец Грегуар — аптекарь в монастыре Карм-Дешо

Шарль Анри Сансон — палач

Отец Мари — привратник в Шатле

Пельвен — портье в театре Итальянской Комедии

Рабуин — агент полиции

Полетта — содержательница борделя

Гаспар — солдат

Месье де ля Вернь — секретарь французской жандармерии

Месье Кеглер — ювелир

Вторник, 23 октября 1761 года

Вереница карет заполнила улицу Сент-Оноре. Николя Ле Флош осторожно ступал по скользкой мостовой. Среди грохота экипажей, криков кучеров и ржания лошадей на него едва не наехала на огромной скорости какая-то карета, колесо ударилось о камень мостовой, из-под него посыпался град искр. Не без труда Николя миновал толпу слуг с факелами, которые во мраке освещали дорогу своим господам.

Сколько еще, думал он, мы будем терпеть эти показные и опасные собрания? Воск капал на одежды и прически, грозя поджечь парики и волосы, — на прошлых представлениях таких печальных инцидентов было множество. Тот же беспорядок царил на ступеньках Оперы в конце спектакля, когда власть имущие в еще большей спешке стремились поскорее добраться до своих апартаментов.

Обо всем этом множество раз докладывали месье де Сартину, но ответа так и не было получено, и делу не давали ход. Вопреки общественному благу и порядку в столице, генерал-лейтенант не желал никого восстанавливать против себя и устанавливал правила, которыми, по случаю, пользовался сам.

Молодой человек пробился в середину толпы, заполонившей все ступени парадной лестницы. Толпа стала еще более плотной в тесном фойе здания, построенного для кардинала Ришелье. Когда-то здесь играл Мольер.

Николя ощутил удовольствие, которое всегда испытывал, оказываясь в храме музыки. Были слышны приветственные возгласы. Люди рассматривали программки и в это переменчивое военное время страстно обсуждали все новости — правдивые и ложные.

В тот вечер разговоры велись на несколько тем: о том, что церковникам пора обратиться к королю с делом об Обществе Иисуса, о шатком здоровье мадам де Помпадур и о недавних победах генералов — особенно принца Карамана, чьи драгуны в сентябре отбросили пруссаков за Везер. Также обсуждали победу принца Конде, но эта новость еще не подтвердилась.

Все эти люди в блестящем атласе месили ногами грязь мостовой. Контраст между роскошью одежд и невыносимым запахом — воска, грязи и лошадиного навоза — приводил в замешательство.

Зажатый в середине толпы, Николя ощутил привычный запах, ударивший ему прямо в ноздри, — испарения. Едкая вонь поднималась с земли, смешиваясь с ароматами румян и дешевых свечей, но все это не могло перебить еще более кислый и резкий запах немытых тел.

Нескольким дамам стало дурно, и они яростно размахивали веерами или вдыхали нашатырь из крошечных флаконов.

Николя удалось выбраться из толпы и протиснуться через гвардейцев, охранявших подступы к лестнице. Сегодня он пришел в Оперу не для развлечения, а по долгу службы. Месье де Сартин приказал ему следить за происходящим в зале. Дневное представление не было рядовым спектаклем. На нем собирались присутствовать мадам Аделаида, дочь короля, и ее свита.

Со дня покушения Дамьена [1]королевская семья находилась в состоянии безотчетного страха. Помимо шпионов, рассаженных по всему партеру и поставленных за кулисами, генерал-лейтенант желал иметь на месте усердного и дельного человека, которому он полностью доверял. Этим человеком был Николя — он должен был все слушать и примечать, оставаясь в пределах видимости своего шефа, сидевшего в ложе. Кроме того, должность комиссара Шатле обязывала его созывать общественные вооруженные отряды и вместе с ними немедленно предпринимать все необходимые действия.

Для выполнения этого задания Николя решил выбрать позицию рядом со сценой и оркестром. Таким образом он мог быть уверен, что будет видеть весь зал, при этом не упуская из виду сцену, со стороны которой тоже могла идти опасность. К тому же это место лучше всего позволяло ему оценить игру музыкантов оркестра и тесситуру голосов, а также счастливо избежать паразитов и вшей, которыми кишели дерево и бархат кресел в зале. Сколько раз по возвращении домой приходилось ему чистить над тазиком свою одежду, чтобы избавиться от этого прыгучего и кусачего отродья…

Как только юный комиссар устроился на своем месте, огнепроводный шнур медленно начал подниматься наверх, точно паук, заглатывающий свою нить. Достигнув цели, он закружил над светильниками большой люстры, зажигая их один за другим. Николя любил этот волшебный момент, когда еще темный и гудящий от разговоров зал начинал выходить из полумрака. В это же время служитель зажигал светильники у рампы. От пола до сводов золото и пурпур вновь показались во всем своем блеске, а голубой с белыми лилиями герб Франции поднялся над сценой. Над залом вились клубы пыли, и пылинки оседали, мерцая на одеждах, платьях и париках, — это был молчаливый пролог к феерическому зрелищу.

Николя одернул себя: он никак не мог справиться с этой своей склонностью погружаться в мечты! Он встряхнулся и сказал себе, что нужно держать зал, который тем временем еще более наполнился шумом и голосами.

Одной из главных обязанностей Николя сегодня в Опере было узнать, кто присутствовал в театре и кто отсутствовал, и взять на заметку всех незнакомцев и иностранцев. В тот вечер он отметил, что вопреки обычаям пресыщенной публики, почти все ложи уже были заполнены. Даже принц де Конти, который имел привычку приезжать в театр в самом разгаре спектакля, с величественным равнодушием принца крови уже сидел в ложе и беседовал со своими приближенными. Кресла в королевской ложе еще пустовали, но там уже суетились слуги.

• 1/59
• Следующая