Букет - Коляда Николай Владимирович - Страница 2

• Предыдущая
• 2/12
• Следующая

МИНЯ. Они со мной не говорят, мама, совсем. Я только им все рассказываю, с ними разговариваю. А они – нет. Только молчат и слушают.

ФЕКЛА. То-то они и молчат, что боятся меня. А то бы, поди, сказали бы тебе, ребенку, все давно… У них у всех одно на уме: опрокинуть меня в помойную яму. Книжку закрой, не потеряй опять. Ну? Тут все для тебя, читай, перечитывай. Понимай все. Иди от меня, ладно. Голова у меня разламывается сегодня. Сил нету… Господь, помилуй, Господи, спаси, Мать Святая Богоридица, спаси, сохрани… Накрой меня марлей, чтоб мухи не лезли, да иди отсюда, на крыльце посиди, иди, иди…

МИНЯ накрывает ФЕКЛУ марлей, идет к крыльцу, мотает в воздухе букетом.

МИНЯ (весело шепчет). Синенький, красненький листочек, зеленький… Гады, маму обижают… Покажу вам… Синенький, красненький… (Сел на крыльцо, улыбается).

Прошло полчаса. МИНЯ сидит на крыльце, плачет. Из ворот к дому идет АННА, несет тяжелые сумки. Хлопнула калиткой.

ФЕКЛА. (кричит из-под марли). Кто там? Кто? Кто, ну?

АНЯ. Я, Феоктисточка Михална. Отдыхаете?

ФЕКЛА. Сдыхаю. Купила мне яички?

АНЯ. Купила.

ФЕКЛА. На столе деньги. Оставь там. Газету читала утрешнюю?

АНЯ. Про убийство какое опять?

ФЕКЛА. Не читала?

АНЯ. Вы у нас все политикой интересуетесь. А я старая уж. Вы там будете или нет?

ФЕКЛА. Там буду. Все там будем. Все.

АНЯ идет на крыльцо. МИНЯ вытер слезы. Улыбается.

МИНЯ. Аня-а-а! На букетик, на!

АНЯ. То плачет, то смеется… Не надо мне. Ну, пусти меня?

МИНЯ. Не пустю. Сядь со мной, поговорим.

АНЯ. Ну, давай, поговорим. Чего ревел-то?

МИНЯ. Жену хороню.

АНЯ. А, уже. Не вынесла она тебя. Ясное дело. Кто ж тебя вынесет.

МИНЯ. Милая моя жена! Зачем ты умерла! Как тебя жалко, как жалко тебя, если бы ты знала только! У-у-у! Я тоже повешусь! Тоже!..

АНЯ. Ну, что слюнями брызгаешь? Тоже, тоже, всю жизнь пугает…

МИНЯ (дотронулся до Аниной руки). Мягкая ты..

АНЯ. Убери грабли.

МИНЯ. Стань моей женой, помрешь – по тебе плакать буду. Ну? Стань?

АНЯ. Овощ ты, овощ натуральный. Незатейливый, как веник.

МИНЯ. Давай, поплачем вместе? У-у-у-у-у!

АНЯ. Хорошо у нас собаки нету. Ты вместо нее дом охраняешь. Пустолайка ты…

МИНЯ. Зато кошка есть. Они свою свадьбу играют! Я смотрел, смотрел на них! Гы-гы!

АНЯ. Сдвиг по фазе на этом деле. Достань лучше книжку вон, да читай, что требуется, всякие умные слова читай вслух, ну? Что мать-то просит? То и делай.

МИНЯ. Я лучше плакать буду. Горе мне свет застило, не вижу ничего-о-о! Порыдаем, давай, вместе, постонаем…

АНЯ. Вот жизнь людям: собирай, что попало, и живи. А тут как собака – работай, работай… Да пусти, сказала! Ну? (Пошла в свою комнату, за печку, хлопнула дверью).

МИНЯ. Злая ты, Аня! (Молчит. Снова ноет). Как мне жалко, женушка моя милая-а.

От ворот к дому идут ГЕОРГИЙ и ИГОРЬ. Тащат сумки.

ФЕКЛА (из сада). Кто там? Кого надо? Кто?

ГЕОРГИЙ. Свои, свои, Феоктиста Михайловна, не беспокойтесь, спите себе…

ФЕКЛА. Ты, Георгий? Взял билет? Обещал быстро?

ГЕОРГИЙ. Ну, быстро. На послезавтра. Все, еду.

ФЕКЛА. Давай, едь. Полный дом. Надоели… Денег ваших не надо, беспокойство одно. Тыр-тыр-тыр, с утра. За Мишей там смотрите. Не обижайте его, слышишь?

ГЕОРГИЙ (тихо). Нужен нам твой Миша. (ИГОРЮ). Ставь сюда. Подвинься, дебил, расселся тут.

Поставили сумки на крыльцо. ИГОРЬ машет руками.

Затекли? Тяжело?

ИГОРЬ. Нормально. Я привычный, ништяк. Куда ты едешь, ты не говорил?

ГЕОРГИЙ. Домой, в Краснодар. Там живу.

ИГОРЬ. Ого. На югах, свой дом?

ГЕОРГИЙ. Кого там, свой дом. Фу. Снимаю. Вот заработаю, куплю, куплю, куплю.

МИНЯ. Гошенька-Го, ходишь вот туда-сюда, а не знаешь, что под одним Богом все ходим. Не знаешь! Вот идешь ты торговать опять, а сверху кирпичик, чпок – и нету тебя.

ГЕОРГИЙ отряхивает брюки.

ГЕОРГИЙ. Ну, говно. (ИГОРЮ). Неси в комнату нашу, поставь у стенки.

МИНЯ. Кирпич – он ведь не разбрается. Он ведь – что? Он ведь красный или белый и – все. Вот жена моя так же шла, шла, а потом – умерла, повесилась взяла, бедная. В саду, на дереве вон на том повесилась …

ГЕОРГИЙ (тихо). Эх, Миня… С какой бы радостью я тебе бы по лобешнику врезал бы, в рог дал бы, чтоб не каркал ты… С какой бы радостью… Ох, и дал бы, ох и…

МИНЯ. Уйди! Уйди! Злой! Я маме скажу!

ГЕОРГИЙ. Скажи, скажи. Знаешь, что будет… (Уходит в комнату, уносит сумку).

МИНЯ ноет на крыльце, теребит листочки букета.

ИГОРЬ и ГЕОРГИЙ поставили сумки, сняли куртки. В их комнате стоит кровать, раскладушка стол, стул. Комната с одним окном, узкая-узкая, как щель, двум человекам не разминуться.

ГЕОРГИЙ. Спасибо, Игорек. Держи.

ИГОРЬ. Что?

ГЕОРГИЙ. Как – что? Это вот? Деньги. Ты помог —получи.

ИГОРЬ. Брось, я же просто так.

ГЕОРГИЙ (прячет деньги). Ну и хорошо. Мне пригодится. Если кто отказывается – я не настаиваю. (Роется в сумке). Мне деньги нужны, честно говорю и откровенно. Бедный я очень. И жадный. (Смеется). Сам на себя говорю: жадный. На улице копейку увижу, поднимаю, не ленюсь, всех расталкиваю. Деньги – все. Без денег ты – нуль. Без денег ты – никуда. Только деньги. Все можно деньгами, Игорек. Все продается. Абсолютно. Врут, что что-то нельзя купить деньгами. Книги врут. Все можно. Факт. У меня денег много, но надо еще больше.

ИГОРЬ. Я умоюсь схожу,вспотел…

ГЕОРГИЙ. Ты молодой, не обижайся, что учу. Плохому не научу. Меня жизнь научила, на собственной шкуре. Копейка рубль бережет. Скупой платит дважды. То есть, деньги надо беречь, но не до такой степени, понимаешь? На нужное дело можно и не жалеть. Можно все отдать. Я вот баб люблю. Много перепробовал. Еще больше хочу. Не жалею на это дело. За деньги – пожалуйста! Хоть с артисткой какой —пожалуйста!

ИГОРЬ (достал полотенце из чемодана). А зимой тут где умываться? Тоже на улицу идти?

ГЕОРГИЙ. Она рукомойник сюда переносит, в коридор. Фекла-то. За зиму я два раза тут был, по два дня, да весной рейс – два дня. А ты с бабами не спал? Мальчик? Нет? Ну, даешь! Бабы – это все! У меня вот одна цыганка была —кайф! До сих пор вспоминаю, аж коленки дрожат. Что ты! Бабы – это все. Моя плохая, которая – в Краснодаре. Ну ее. Я уеду – на мою кровать ложись. Раскладушку выкинь. Потребуй, чтоб никого не селила. Она боится напористых, хозяйка-то. В общаге плохо. Тут будешь жить один, дам сюда водить… Завидую даже тебе! (Смеется). Будет свой уголок! Кайф… Попробуешь, ничего, все впереди…

ИГОРЬ быстро прошел на улицу, умывается под рукомойником в саду. МИНЯ рыдает на крылечке. ГЕОРГИЙ выскочил на улицу, пошел к воротам.

МИНЯ. Гоша, а она приехала…

ГЕОРГИЙ (остановился). Кто приехала?

МИНЯ. Галя. Она моя вторая жена будет. Эту похороню, ее возьму. Давно хочу. Приглядываюсь. Только бы не повесилась она, не успела бы, как та…

ГЕОРГИЙ (испуганно). Приехала? Приехала? С животом?

МИНЯ. Нет. С чемоданом.

ГЕОРГИЙ. Здесь? Здесь?

МИНЯ. Спит. Час, как приехала.

ГЕОРГИЙ (молчит). Кончилось лето, кончилось…

Стукнул по перилам крыльца, быстро пошел к воротам. ИГОРЬ умылся, идет на крыльцо. МИНЯ улыбается.

МИНЯ. Сядь со мной, а? Я тебе что-то расскажу.

ИГОРЬ. Мне идти надо.

МИНЯ. Насидишься, как посадят.

ИГОРЬ. Кто меня посадит?

МИНЯ. Сумки будешь ему таскать – посадят. Сядь, сядь здесь.

ИГОРЬ сел рядом на крыльцо.

Вот, думаешь, почему я плачу?

ИГОРЬ. Не знаю. Плачь. Кто тебе… кто вам мешает.

МИНЯ. Нет, я тебе… вам расскажу. Я себе представил вот, что хороню жену.

ИГОРЬ. Жену?

МИНЯ. Нету у меня жены. А вот представил, что была бы если. И если бы я хоронил бы ее. И как бы я плакал, плакал. (Смеется). У гроба стоял бы, целовал бы ее, в могилку землю кидал бы и плакал бы. Хороню ее, хороню вот ее, а она – повесилась…

Вышла АНЯ, идет к рукомойнику, она в халате, с полотенцем в руках.

• Предыдущая
• 2/12
• Следующая