Осенние костры - Комарова Валерия А. - Страница 69

• Предыдущая
• 69/79
• Следующая

Это закон нашего мира. Дети неприкосновенны, чьими бы они ни были. Потеряв разум, мы забыли об этом, мы предали самих себя, мы убивали их. Я убивала.

Но та девочка… Она спасла меня, сидела рядом с напавшим на неё монстром, вдруг упавшим на землю и забившимся в припадке, и пела песенку. Плакала, тряслась, но не убегала. Потому, что рядом было существо, нуждавшееся в помощи. Так деревенские ребятишки выхаживают волчат и лисят, найденных в лесу, раненых и беспомощных.

Та девочка осталась одна после нападения фейри. Она путешествовала с родителями-магами. На них напала стая, взрослые поняли, что им не справиться, и потратили все силы на телепортацию дочери, давая ей шанс на спасение. Ты знаешь её, наверняка… Сейчас она под опекой Академии. Я привела её в Вольград и оставила у порога резиденции охотников. Не знаю, помнит ли она меня, но я никогда её не забуду…

Я справилась, Кэс. Справилась потому, что появился кто-то, кому нужна была моя помощь, появился шанс, пусть не исправить — искупить. Искупить вину, расплатиться спасёнными жизнями за отнятые мною. Потому что я не имела права умереть, не попытавшись сделать это.

Как не имеешь права ты.

И не дай стихии тебе не согласиться со мной! Ты будешь жить! Ты! Будешь! Жить!

— Зачем? — он открыл глаза и отвёл ладони, чуть переместившись, так, чтобы видеть моё лицо. — Зачем мне жить? Ты была нужна той девочке. А я? Я виновен в том, что случилось с тобой….

Я молчала…

— Убей… — вдруг сорвалось с его губ. — Прошу, убей!

Он подтянулся и встал напротив меня на колени, покосившись на меч, валявшийся в метре от нас…

— Убей!

Я зажмурилась. Он действительно хотел этого. Так раненое животное скулит, прося добить, не мучить, не заставлять биться в агонии, борясь с подступающей смертью. Он хотел этого так сильно, что мне было больно сопротивляться этому его желанию.

— Убей! Рей, убей меня! Немедленно! Я, это был я! Я стащил у мастера-учителя Рог и решил сам добыть себе гончую! Я!

Я скребла пальцами по полу, будто пытаясь процарапать деревянные доски, чувствуя, как входит под ноготь тонкая острая щепа. Не слушать! Не сметь! Он не должен умереть, как бы ни хотел этого!

Рука будто жила отдельно от остального тела. Я ударила его по щеке, наотмашь, оставив на белой коже четыре тонкие, начавшие стремительно разбухать алым полоски. Чуть выше — задела бы глаз… Он поднял руку и провёл ладонью по щеке — удивлённо, будто не до конца поверив в то, что я не выдержала и подняла на него руку.

— Заткнись! Заткнись, Кэс! Ты будешь жить, хаос тебя пожри! Хочешь или не хочешь, но будешь! — я повалила его на спину, и мы покатились по полу. — Заткнись! Ты должен мне! Ты сломал мою жизнь! Ты! Мне! Должен! Моё право решать — умереть тебе или жить! И ты будешь жить! Потому, что ты нужен мне!

Я лежала на нём, придавив своим телом и сжимая его запястья, заставляя оставаться на месте. Мы смотрели друг другу в глаза, тяжело дыша и не замечая ссадин и царапин, заработанных в этой сумасшедшей борьбе. Борьбе за жизнь. За его жизнь. За мою. За существование этого мира…

— Ты нужен мне… Без тебя всё это теряет смысл, без тебя этот мир мне не нужен. Однажды я позволила уйти своему саннер-воррену, но тебе — не дам. Потому, что мне нужен ты… Не абстрактный подзащитный, не кто-то иной. Ты… И пусть этот мир катится к чертям, если в нём не будет тебя!

Интересно, почему его губы всегда солёные? Почему каждый раз, целуя его, я плачу? Может быть, потому что каждый раз верю — это последний. Может быть…

В этом мире возможно всё. Даже убийца может стать жертвой, а жертва — превратиться в палача. В этом мире охотник может полюбить княгиню и стать её подзащитным. В этом странном, непонятном мне смертном мире любое проклятье можно снять, любые стены разрушить. И сама Ткачиха не знает, какие нити переплетутся в её узоре в следующий миг.

Я сидела на брёвнышке, знакомом ещё моей предшественнице, лениво перебирая струны найденной в избушке гитары и следя за танцем золотых листьев. Кэс вышел на крыльцо и поёжился. Осень выставила за порог задержавшийся в гостях призрак лета и теперь безраздельно властвовала в смертных землях.

— Ты чего меня не разбудила? — он подошёл ко мне. — Подвинься-ка…

Я сдвинулась, освобождая магу место. Он вздохнул, вновь зябко передёрнул плечами и сел. Я продолжала терзать струны, так и не ответив ему. Не разбудила… не хотела. Потому, что он улыбался во сне. За два прошедших с его появления дня он улыбнулся впервые. Интересно, что ему снилось?

— Сегодня уходим. Коней оставим здесь, нас понесут низшие, ночью заходил Табунщик, привёл пару из своих.

Одним из фейри был тот самый, что нёс меня в первый день осени. Второй — не хуже. Поджарые, лишь внешне напоминающие лошадей кони листопада донесут нас до места сбора за несколько часов, но по пути я хотела побывать в Костряках и Вольграде, а это крюк — и немалый. Да и в анниной крепости я хотела появиться раньше всех остальных, в конце концов, именно на мне замыкались все договоры, именно мне предстояло заставить сражаться плечом к плечу вчерашних врагов. Эта перспектива, мягко говоря, пугала.

— Знаешь, у меня плохое предчувствие…

— Это радует, — хмыкнула я и рассмеялась. — Насколько я помню, ты вечно жаловался, что предсказания тебе не даются.

— Рей, я серьёзно!

— Уже Рей? А как же Лина? Ты уж определись, как звать меня будешь.

— Прекрати! Ты ведёшь себя как ребёнок.

— А я и есть ребёнок! И меня это полностью устраивает. Возражения? — минутой позже: — Кэс, прекрати немедленно! Кэс! Да отстань ты! У нас нет времени! Кэс! Сдаюсь! Кэс! Ладно, ладно, я не ребёнок! Кэссар! Тьфу, отстань, извращенец!

Я замерла на пороге «Чёрной Пятницы», Кэс нетерпеливо подтолкнул меня в спину.

— Может, не надо? — жалобно простонала я.

— Надо, Рейка, надо, — неподкупно заявил этот садист и пропихнул меня внутрь.

Мне сразу как-то поплохело, я машинально дёрнулась назад, но врезалась в мага и была вынуждена остаться в сём негостеприимном месте. Ну зачем я вернулась? Ну зачем я поддалась на уговоры этого змея?!

Я прибыла в Костряки с единственной целью — забрать оставленные в «Чёрной Пятнице» вещи, изначально я собиралась остановиться на пару дней где-нибудь в центре и послать за ними своего спутника. Не вышло. А будто я не знала, что Кэс скорей удавится, чем поможет мне!? Примирение примирением, а вредные привычки так быстро не искореняются, пакостить мне почти пять лет было смыслом его жизни.

В этот ранний час зал был почти пуст, лишь хозяин и рыжий охотник, как старые добрые товарищи, о чём-то разговаривали, сидя на высоких стульях у стойки. При нашем появлении они замолчали и переглянулись:

— А мы вас уже заждались, — добродушно улыбнулся Алик. — Я уже десять серебрушек проспорил этому плуту. Обрадуйте старика, скажите, кровь-то вы друг дружке пустили?

— Пустили, — машинально брякнула я.

Алик захлопал в ладоши, радуясь, как младенец. Рыжий скуксился, полез в карман и вытащил оттуда золотой. Вздохнув, он отдал монету улыбающемуся победителю…

Мы втроём сидели в нашей с Кэсом бывшей комнате. Алик так и не сдал её никому, оставив все вещи лежать, как они были в день моего бегства. Кэс собирался впопыхах, тоже взяв с собой лишь минимум.

Я села в то самое кресло, машинально смахнув с подлокотника пару жёстких золотистых шерстинок — напоминание о Призраке.

— Почему ты остался, Гэл? Я думал, ты вернёшься в Академию.

— Я был уверен, что вы появитесь здесь, — пожал плечами тот. — Моё задание было провалено, искать вас, Княгиня, по всей Роси у меня просто не было ни времени, ни сил, поэтому я решил положиться на удачу. Как видите, не прогадал.

— Задание? — вопросы удачи меня волновали мало, но вот положение дел…

— Да, ми сид, задание.

• Предыдущая
• 69/79
• Следующая