Осенние костры - Комарова Валерия А. - Страница 77

• Предыдущая
• 77/79
• Следующая

Бог явил людям свою милость. Огненный воин вынес упавшего в костёр мальчишку и предсказал, что однажды этот мальчик станет одним из сильнейших магов Академии. Кэс не помнил этого… Он не помнил даже падения… И он не мог помнить, как Ткачиха обрезала одну из нитей, мешавших ей продолжить узор, и отбросила её в пустоту.

Он не мог знать, что живёт взаймы. Что его душа давно должна была уйти. Что у него чужая судьба.

Ему десятки тысяч лет, по меркам фейри он молод, слишком молод, чтобы умирать, чтобы уходить в Хаос… Но стихии наплевать на это, она с радостью принимает жертву, принесённую людьми.

Он кричит, зовёт дочь, просит её остановить осеннее пламя, зная, что уже поздно. Стихия не отпускает тех, кому не повезло попасть ей под руку.

— Ты хочешь жить, князь? — шепчет один из ластящихся к нему огненных языков. — Хоч-ч-чеш-ш-шь?

… Я вижу новый мир, дитя, мир, в котором не будет войны. В этом мире серебро и сталь никогда не скрестятся в бою. Этот мир будет создан на пепелище, из крови, ненависти и любви. Когда пять душ уйдут в хаос, преданные своею сестрой, и не останется надежды, ветер станет огнём и смерть породит новую жизнь…

Огненным клинком я отбила одно из водяных лезвий, но второе описало круг, и я с ужасом поняла, что не успею ни уклониться, ни отбить его….

Чьё-то тело врезалось в меня в последний момент и отбросило в сторону. Кэс придавил меня к земле, закрывая от Энне, но следующего удара не последовало.

Глупец! Я же сказала ему сидеть в Круге и носа оттуда не казать! Что он намерен сде…

— Так-так, — лицо княгини-предательницы исказила паскудная ухмылка. — Кто у нас тут нарисовался? Не ожидала… От тебя, по крайней мере. Вот отец мог бы воспользоваться этим способом, но ты, так любящий смертных… Я поражена.

Кэс скатился с меня и в мгновение ока оказался на ногах. Я попыталась встать, но обнаружила, что меня крепко держит магия. Кэс! Идиот! Герой! Что он творит?!

Стоп? О чём это говорит Энне?!

Кэс стоял, загораживая меня от спятившей княгини. Я могла видеть только его спину, но в этой позе, в этой совсем не свойственной моему подзащитному позе, было что-то до боли знакомое, хищное, свободное, родное…

— Ох, Энне, ты ничуть не изменилась, — хрипло усмехнулся в ответ тот, кто сейчас был в теле мага. — Всё пытаешься показать зубки и доказать, что они длинней, чем у меня, и кусают много больней? Смирись, сарказм и издёвки — мой хлеб.

— Был, — та изменилась в лице. — Был твой!

— Был, — согласно кивнул мой защитник. — До того, как твоё проклятье коснулось меня. Пока мой подзащитный не стал причиной моей гибели, пока моя дочь не убила меня.

— Ты ничего не сможешь мне сделать! Ты мёртв! Тебя нет! — завизжала княгиня.

Человек обернулся и улыбнулся мне, ободряюще и чуть грустно. Такая знакомая улыбка…

Энн бросилась на него, я зажмурилась, не желая видеть, как холодное голубое сияние войдёт в грудь моего подопечного.

Не было ни крика, ни всхлипа, только шорох, будто ветер ворошил сухие листья. Были тихое потрескивание пламени и сладкий запах дыма, щекочущий ноздри…

— Лисси… — выдохнула я. — Па… па…

Он упал на одно колено и поймал летящий ему навстречу клинок в ладони. Лучи алого умирающего солнца вплелись в его серебристые волосы, окрашивая их в цвет человеческой крови.

— Ты никогда не могла одолеть меня в честном бою, Энне. То, что сейчас мы оба не в своих телах, — ничего не меняет, — он разжал ладони, и княгиня, пытавшаяся освободить оружие, отлетела назад, не успев вовремя остановиться.

Он поднялся и выхватил прямо из воздуха тонкий золотой шест, копию того, что был в руках у Энне, только лезвия на концах его были огненными.

— Это не твоя стихия! Ты не вправе повелевать ею! — Энн отпрыгнула назад, к одной из колонн. — Ты не в своём праве! Это не твоё время! Это не твоя сила!

— Ты взываешь к Праву? — Лис перебросил посох в левую руку, клинки оставляли за собой огненный след. — Ты, нарушившая все мыслимые и немыслимые законы? Не смеши меня и стихии, Энне!

Он вытянул левую руку вперёд, держа посох параллельно земле, Энне повторила его движение. Я забилась в магических путах, наложенных… отцом… Я знала, что он задумал. Знала, но он заранее позаботился о том, чтобы я не смогла ему помешать. Понятия не имею, как ему удалось вернуться, что за силы помогли ему, но сейчас он…

— Я вызываю тебя, сестра. Докажи, что ты в своём праве! Докажи, что твоё право — решить судьбу этого мира! Пусть пламя будет моим свидетелем!

Она усмехнулась:

— Я в своём праве, брат, ты проиграешь. Я принимаю твой вызов. Пусть истинные воды будут моим свидетелем.

Огненная дорожка побежала по земле, очертив круг. Едва алая змея укусила свой хвост, лёд сковал её…

Я зажмурилась. Крепко-накрепко, жалея, что руки скованы, что я не могу зажать уши, не могу свернуться в маленький комочек, спрятать лицо.

— Прости, Рей… Прости, это был мой выбор. Не вини себя… Ха! Глупо звучит, да? Как в любовных книжонках, что дядя привозил тебе из Вольграда. Знаешь, я сейчас должен буду уйти. И он тоже. Таковы условия договора. Но я не жалею, что заключил его когда-то, ведь иначе умер бы ещё тогда, не встретил тебя… Он сражается и не может поговорить с тобой, но он просил сказать, что гордится тобой, что… Не плачь, Лина! Прекрати! Сейчас Лис наподдаст этой сумасшедшей, и всё будет хорошо. Ты ведь не сдашься? Нет? Конечно, нет! Ты сильная, намного сильней всех, кого я знаю, вместе взятых.

— Кэс…

— Ну-ну, а я-то подумал, ты язык проглотила. Всё, мне пора… Я и так своей болтовнёй мешаю Лису сосредоточиться. Если бы не это, он сто раз уже победил бы.

— Кэс! Не надо! Останови его!

Одно из водяных лезвий ударило мужчину по ногам. Лис пошатнулся и повалился на спину. Серебряная вспышка — и тело дёргается, нанизанное на стихийный клинок, будто бабочка на булавку. Я не хотела открывать глаз, но будто кто-то поднял мне веки, не давая вновь зажмуриться, не разрешая даже моргнуть. Думаю, эта картина навсегда останется отпечатанной в моих зрачках, словно фотография. Всё, что я когда-либо увижу, будет искажено, наложено на эту картинку.

— Кэс! Лисси! Пообещайте! Пообещайте мне, что не уйдёте, не бросите меня! Пообещайте, что вы не умрёте! — закричала я, хотя и знала — Круг права проницаем для звуков лишь вовне.

Интересно, мне показалось, или ветер действительно прошептал мне:

— Обещаем… Только дождись… Только не забывай…

— Думаешь, ты победила, Энне?! — шест с погасшими лезвиями выпал из его бессильно разжавшейся ладони.

Она усмехнулась, стоя над поверженным противником.

— Я правильно поняла тебя, брат? Ты отказываешься снять свои претензии и извиниться передо мною? Ты отказываешься признать моё Право?

— А ты рассчитывала на иной исход, сестра? — он усмехнулся, приподняв опалённые брови и насмешливо изогнув их. — Даже сейчас я повторяю — ты не в своём праве. Ты нарушила закон!

Это был конец… Проигравший, отказавшийся признать право победителя, должен быть убит. Его смерть станет доказательством его ошибки. Только так. Никак иначе.

Она вытащила лезвие и отбросила его в сторону, в её руке появился тонкий ритуальный стилет. Она опустилась на колени и приставила выточенное из хрустального льда лезвие к горлу Лиса. Их взгляды встретились — спокойный золотистый и безумный серебристый.

— Ты проиграл, брат. На сей раз тебе не избежать хаоса.

— Ты права, Энне, как никогда права, — по коже тонкой струйкой побежала кровь. Вдруг он рванулся вперёд, выбивая оружие из рук девушки, и повалил её на себя, не давая освободиться, не позволяя вырваться, — … но на моих условиях и только вместе с тобой, дрянь!

Энне попыталась вырваться, но её руки будто зажили собственной жизнью, ещё крепче вцепившись в плечи Лисси…

• Предыдущая
• 77/79
• Следующая