Навстречу друг другу - Монро Люси - Страница 20

• Предыдущая
• 20/28
• Следующая

Леандросу хотелось выругаться на всех пяти языках, которыми он владел. Но время вышло. С проворством застигнутого на месте преступления вора он привел в порядок ее платье.

Глаза ее открылись в изумлении.

— Леандрос?

— Мы приехали на виллу, — сказал он режущим слух, недовольным голосом.

Она словно очнулась и стала отчаянно бороться с блузкой, стараясь натянуть ее поверх платья, но рукава вывернулись и от каждого ее движения только сильнее спутывали ей руки.

— Помоги мне! Быстрее!

Он подчинился, и лишь только надел на нее блузку, как дверца машины открылась.

Леандрос вышел первым и подал Саванне руку.

— Это только начало.

— Доброй ночи!

Он обнял ее за плечи.

— Это чертовски добрая ночь.

Она широко раскрыла глаза.

— Я совсем не это имела в виду.

— Сегодняшней ночью ты станешь моей. И никогда больше не будешь упрекать меня за то, что я называю тебя дорогой.

Ее губы дрогнули, но не произнесли ни слова. Он склонился, чтобы снова поцеловать ее, когда парадная дверь распахнулась перед ними.

— Леандрос! Вернулся наконец-то. И Саванна с тобой! Мой сын не удосужился предупредить меня о твоем прилете. Я осталась бы дома, чтобы встретить тебя по-человечески. — На пороге стояла его мать. Темный силуэт ее фигуры выделялся на фоне яркого света, льющегося из распахнутых дверей дома.

Появление мамы было худшим из всех его кошмарных сновидений. Надо же было ей появиться именно тогда, когда все его тело ныло от желания обладать любимой женщиной.

На сегодняшнюю ночь можно уже ничего не планировать. Равно как и на все последующие — вплоть до свадьбы. Нет, она еще ничего не говорила на этот счет, но случалось ли такое, чтобы Баптиста Кириакис смолчала и не вставила своего веского слова?

— Я так рада, что ты приехала. — Баптиста похлопывала Саванну по плечу. — Очень хорошо, что вы остановились у нас. Леандросу это только пойдет на пользу. Он так много работает. — Она обвела сына критическим взглядом.

— Я тоже очень рада, — ответила Саванна, не в силах оставить без внимания такое искреннее радушие и персональное расположение к ней Баптисты.

Та повела их в просторную гостиную с камином.

— Проходите, давайте выпьем по рюмочке на сон грядущий. Я так много должна рассказать Саванне. А потом моему сыну. Она грозно посмотрела в его сторону. — Но это подождет до лучших времен.

После того как она упросила сына налить всем по бокалу шампанского, чтобы отметить возвращение Саванны в Грецию, Баптиста без труда увлекла гостью на один из диванов и усадила рядом с собой.

— Я познакомилась с твоими детьми. И сказала им, что они могут называть меня своей почетной бабушкой. — Она еще раз многозначительно посмотрела на Леандроса. — Мой отпрыск, может, так и не женится снова, чтобы подарить мне внучат.

Саванна чуть не поперхнулась шампанским, закашлялась, покраснела как рак.

Леандрос молниеносно подбежал к Саванне, сел рядом, притулившись на краешке дивана, чтобы видеть обеих: и мать, и ее. Его колени упирались в ее, что приводило Саванну в некоторое волнение.

— С тобой все в порядке, дорогая моя?

Она кивнула и засмущалась, пытаясь изобразить на лице подобие улыбки, чтобы успокоить и мать, и сына.

— Мне не часто приходится пить шампанское, — проговорила она, придумав на ходу не очень удачное объяснение.

Худенькое и очень милое лицо матери Леандроса просияло доброй улыбкой. Ее стройная, гибкая фигура была полнейшей противоположностью пышной комплекции Елены. Волосы с проседью говорили о почтенном возрасте, но подчеркивали изумительную смуглую кожу. Елену же, напротив, молодили густые, пышные, черные, как смоль, локоны, и ее можно было принять не за мать, а за старшую сестру Ионы.

— Ева и Нисса так милы. Эти сокровища поздоровались со мной по-гречески. Как благоразумно и дальновидно ты поступила, что овладела нашим языком и смогла научить детей.

— Благодарю вас, — ответила Саванна.

Баптиста улыбнулась, словно просила за что-то прощения, и обратилась к сыну:

— Тебе, наверное, уже пора идти спать, Леандрос. Нам с Саванной о многом надо поговорить, чтобы наверстать упущенное.

Саванна никак не могла понять, о чем пойдет разговор. Она редко виделась с Баптистой, когда жила в Греции, хотя та всегда к ней благоволила.

Саванна жалобно посмотрела на Леандроса умоляющими глазами. Ей совсем не хотелось оставаться наедине с его матерью.

Но Леандрос только неуклюже улыбнулся в ответ и молча пожал плечами. Хитрый лис.

Он наклонился, чтобы поцеловать ее в лоб, и даже это, казалось бы, безобидное ритуальное действие вызвало у нее учащенное сердцебиение.

— Спокойной ночи, Саванна. Приятных сновидений. — Традиционные, старомодные слова, привычные каждому уху, он произнес с таким подтекстом и персональной направленностью, что сердце Саванны растаяло, а Баптиста довольно улыбалась, созерцая эту картину.

Он расцеловал мать, пожелав ей доброй ночи, и тихо удалился из комнаты.

— Итак, — глаза Баптисты оценивающе смотрели на Саванну, но недолго. Лицо ее растянулось в милой улыбке, выражавшей глубокое чувство удовлетворения. — Ты уже спишь с моим сыном или ваши отношения еще на стадии легкого флирта? — спросила она напрямик, и Саванна с трудом удержалась на диване, чтобы не упасть в обморок.

Следующим утром Саванна все еще не могла отойти от потрясения, в которое ее поверг прямой, без обиняков заданный вопрос Баптисты.

Саванна опустила спинку шезлонга и полулежа растянулась на нем. Краем глаза она внимательно наблюдала за детьми и Леандросом, играющими в бассейне.

После вчерашнего вечера, когда она с таким упоением предавалась утехам в его объятиях, ее смущало любое проявление интимности.

Ева, которую развеселил очередной пируэт Ниссы, отчаянно хохотала, а Леандрос с диким криком гонялся за обеими по всему бассейну, стараясь догнать шустрых пловчих.

Если она даст свое согласие на брак, то сильная и оказавшаяся взаимной привязанность Леандроса к Еве и Ниссе, безусловно, сделает их семьей в прямом смысле этого слова. Но своего места в этой семье она еще не определила.

Молча, механически загибая пальцы, она считала все плюсы и минусы их возможного брака. Во-первых, он склонял ее к женитьбе грубым шантажом. Во-вторых, он не любил ее. Далее — считал ее виновной в гибели своего двоюродного брата и жены, которая на момент разыгравшейся трагедии была еще и в положении. Легкий холодок пробежал по телу, и кожа покрылась мурашками. Она была нужна ему, чтобы возместить потерю сына.

Какой будет его реакция, если Саванна снова родит девочку? Он будет возмущен и станет обвинять ее, как делал это Дион? От такой нерадостной перспективы ее замутило.

Ее дети уже успели полюбить Леандроса. Они не просто хотели видеть рядом с собой человека, номинально исполняющего роль отца, они хотели видеть в этой роли именно Леандроса. И, в отличие от их биологического отца, он охотно дарил им тепло своего сердца, что многим греческим мужчинам дается с такой легкостью и непосредственностью, словно это и есть их основное предназначение.

Она и сама жаждала его любви, хотя немного в других проявлениях. Она мечтала о том, чтобы тела их слились в огне любви, словно два языка пламени. Да и она не была ему безразлична. Его возбуждение вчерашней ночью было ярким тому подтверждением, отчасти оправдывавшим ее безрассудство.

А если она откажется стать его женой, лишит ли он ее материального обеспечения? Что будет она делать с больной, прикованной к кровати тетушкой? Внутренний голос уверял ее, что Леандрос не сможет так поступить, но полагаться на свои ощущения было неразумно. Однажды ее уже сбили с толку чувства, и, слепо повинуясь им, в возрасте двадцати лет она вышла замуж за никчемного гуляку. Никаких сомнений в том, что Леандрос исполнит свои угрозы в отношении ее детей, не возникало. Семья имела для него слишком большое, если не самое важное, значение, чтобы разрешить ей беспрепятственно снова увезти детей в Америку. Но чтобы всем остаться в Греции, совершенно не обязательно выходить за него замуж, о чем она ему вчера и заявила.

• Предыдущая
• 20/28
• Следующая