Дрожь - Стивотер Мэгги - Страница 34

• Предыдущая
• 34/69
• Следующая

— Бек, ты это видишь? — Я наклонился, глядя на девчонку в обтягивающей «вареной» футболке, цепляющуюся за окровавленный коврик на полу багажника. Ей было от силы восемнадцать. Я попятился, как будто это могло заставить их исчезнуть. — Что происходит?

Парнишка застонал, уткнувшись лицом в связанные запястья. Кожа его стала пепельно-серой: превращение началось.

Я отвернулся. Я не мог на это смотреть. Слишком хорошо помнил, что мне самому пришлось пережить в первые дни. Я просто стоял, обхватив голову руками и зажимая ее между запястьями точно в тисках, и монотонно повторял: «Черт, черт, черт», пока не убедил себя, что не слышу их воплей. Они даже не звали на помощь; наверное, уже поняли, что дом Бека стоит на отшибе и никто все равно их не услышит. Или просто сдались.

— Поможешь мне перетащить их в дом? — спросил Бек.

Я крутанулся ему навстречу и увидел, как волк стряхнул с себя ставшие слишком большими пластиковые ремешки и футболку; девчонка у него под ногами застонала, и он с рычанием отпрянул. В мгновение ока Бек по-звериному гибким движением вскочил в машину и шваркнул его об пол. Одной рукой он стиснул волчьи челюсти и впился взглядом в глаза.

— Не вздумай лезть в драку, — рявкнул он на волка. — Ты здесь никто.

Бек отпихнул волчью морду, и голова зверя, безвольно мотнувшись, глухо стукнула об пол. Его опять начало трясти; он готов был снова превратиться в человека.

Господи. Я не мог на это смотреть. У меня было такое чувство, как будто это я сам переживаю все заново, как будто это я не знаю, в чьей шкуре буду через секунду. Я перевел взгляд на Бека.

— Ты специально это сделал?

Бек присел на краешек машины, как будто рядом с ним не было ни содрогающегося в конвульсиях волка, ни исходящей криком девчонки. Ни того, третьего, — он до сих пор не подавал признаков жизни. Отдал концы?

— Сэм, возможно, это мой последний год. Скорее всего, в следующем году я уже не превращусь в человека. Мне и в этом-то году пришлось пошевелить мозгами, чтобы не превратиться обратно в волка. — Он перехватил мой взгляд, устремленный на его многочисленные воротнички, и кивнул. — Нам нужен этот дом. Он нужен стае. И защитники нужны, которые способны перекидываться. Ты же сам знаешь. Полагаться на людей мы не можем. Мы должны сами заботиться о себе.

Я промолчал.

Он тяжело вздохнул.

— Для тебя этот год тоже последний, да, Сэм? Я вообще думал, что ты в этом году не будешь превращаться. Когда я превратился в человека, ты еще был волком, хотя на самом деле все должно было быть наоборот. Не знаю, почему тебе выпало так мало лет. Возможно, это из-за того, что твои родители с тобой сделали. Ужасно обидно. Ты лучший из них.

Я ничего не ответил, потому что у меня не хватило дыхания. Все, на чем я мог сосредоточиться, была запекшаяся в его волосах кровь. Я замечал ее раньше, потому что волосы у него были темно-рыжие, но из-за крови они склеились и образовали жесткий вихор.

— Сэм, кто, по-твоему, должен приглядывать за стаей? Шелби? Нам нужны были новые волки. Несколько волков, которые только стали оборотнями, чтобы можно было еще лет восемь — десять ни о чем не беспокоиться.

Я не сводил глаз с запекшейся крови в его волосах.

— А Джек? — тусклым голосом спросил я.

— Парнишка с ружьем? — Бек поморщился. — Скажи спасибо Салему с Шелби. Я не могу сейчас его искать. Слишком холодно. Придется ему самому на нас выходить. Главное, чтобы он за это время не натворил глупостей. Надеюсь, у него хватит ума держаться подальше от людей, пока он не стабилизируется.

Девчонка рядом с ним закричала — тоненько и пронзительно, из последних сил. Между двумя приступами дрожи кожа ее сменилась молочно-голубой, волчьей. По спине пробежала волна, руки вскинули тело, превращаясь в мощные лапы. Я вспомнил эту боль так отчетливо, словно сам превращался в волка, — боль утраты. Пронзительная мука того мгновения, когда я переставал быть собой. Утрачивал то, что делало меня Сэмом. Ту часть меня, которая помнила имя Грейс.

Я смотрел, как она борется, и в глазах у меня стояли слезы. Мне хотелось схватить Бека и вытрясти из него душу за то, что он сделал с ними. Но какая-то часть меня отстраненно думала: «Слава богу, что Грейс не пришлось пройти через все это».

— Бек, — сказал я и поморгал, прежде чем взглянуть на него. — Гореть тебе за это в аду.

Дожидаться его ответа я не стал. Я молча ушел, жалея, что вообще сюда приехал.

В ту ночь, как и во все остальные ночи с тех пор, как я ее встретил, я лежал, обнимая Грейс, и прислушивался к приглушенным голосам ее родителей в гостиной.

Они были такие шумные, то смеялись, то болтали, то гремели посудой в кухне, хотя я ни разу не видел никаких следов их стряпни. Они напоминали мне студентов, которые нашли младенца в корзине и не имели ни малейшего понятия, что с ним делать. Какой была бы Грейс, живи она в моей семье — в стае? Будь рядом с ней Бек?

В ушах у меня звучали слова Бека, подтверждавшие то, чего я страшился. Все так и было, это действительно мой последний год.

— Вот и все, — выдохнул я беззвучно, как будто примериваясь к этим словам.

Грейс в бережном кольце моих рук вздохнула и уткнулась мне в грудь. Она уже спала. В отличие от меня, которому приходилось охотиться на сон с отравленными стрелами, Грейс засыпала в мгновение ока. Я ей завидовал.

Перед глазами у меня снова и снова вставали Бек и те ребята.

Мне хотелось рассказать об этом Грейс. И не хотелось ей об этом рассказывать.

Мне было стыдно за Бека, я разрывался между верностью ему и верностью самому себе — а ведь до сих пор я даже не сознавал, что это не одно и то же. Мне не хотелось, чтобы Грейс плохо о нем думала, но необходимо было с кем-нибудь поделиться, снять со своей души этот непосильный камень.

— Спи давай, — пробормотала она еле слышно и просунула руку мне под футболку, что отнюдь не способствовало засыпанию.

Я со вздохом поцеловал ее сомкнутые веки. Она довольно засопела и прошептала, не открывая глаз:

— Тише, Сэм. Что бы тебя ни беспокоило, это может подождать до утра. А если не дождется, значит, не так уж оно было и важно. Спи.

И я послушно уснул.

С утра Сэм сказал мне: «Пора пригласить тебя на настоящее свидание». Вообще-то, самые первые его слова были: «По утрам у тебя такая классная прическа», но первое серьезное высказывание (а принимать всерьез его уверения в том, что по утрам мои волосы выглядят классно, я отказывалась) было про свидание. Занятий в школе сегодня не было, у нас образовался полностью свободный день, и это казалось незаслуженной роскошью. Сэм помешивал в кастрюле овсянку и через плечо поглядывал на входную дверь. Хотя мои родители с утра пораньше отправились на какой-то пикник от отцовской работы, он, похоже, опасался, как бы они не появились раньше времени и не спустили его с лестницы.

Я оперлась о столешницу и заглянула в кастрюлю. Перспектива есть на завтрак овсянку меня не прельщала. Я как-то попыталась ее сварить и нашла вкус слишком... здоровым.

— Так что там насчет свидания? Куда ты меня поведешь? В какое-нибудь захватывающее местечко вроде лесной чащи?

Он прикрыл мне рот ладонью. Моя шутка явно не показалась ему смешной.

— На обычное свидание. Будем есть что-нибудь вкусное и развлекаться.

Я повернулась, и его ладонь оказалась на моих волосах.

— Угу, — саркастически буркнула я, потому что он так и не улыбнулся. — А я-то думала, ты не делаешь ничего обычного.

— Достань две глубокие тарелки, ладно? — попросил Сэм.

Я выставила тарелки на стол, и Сэм разложил по ним сладкую кашу.

— Я просто хочу пригласить тебя на нормальное свидание, чтобы у тебя осталось что вспо...

Он осекся и опустил глаза, опершись ладонями о стол так, что плечи у него поднялись чуть не до ушей. В конце концов он повернулся ко мне и закончил:

• Предыдущая
• 34/69
• Следующая