Выбери любимый жанр

Дрожь - Стивотер Мэгги - Страница 36


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

36

— Ну ладно. Так куда мы идем?

Погода стояла довольно холодная, так что идти, очевидно, было недалеко; долго оставаться на улице нам было нельзя.

Пальцы Сэма переплелись с моими.

— Первым делом — в Грейс-магазин. Именно так должен поступать настоящий джентльмен.

Я прыснула, что вообще-то было совершенно мне не свойственно, и Сэм рассмеялся, потому что знал это. Я была пьяна им. Он привел меня к «Корявой полке», независимому книжному магазинчику; я уже с год сюда не наведывалась. При том, с какой скоростью я поглощала книги, это казалось глупым, но я была всего лишь школьницей, не избалованной деньгами. Я брала книги в библиотеке.

— Это ведь Грейс-магазин?

Сэм толкнул входную дверь, не дожидаясь ответа. В нос ударил восхитительный запах новеньких книг, немедленно напомнивший мне о Рождестве. Родители всегда дарили мне на Рождество книги. Мелодично дзинькнув колокольчиком, дверь магазина захлопнулась за нами, и Сэм выпустил мою руку.

— Ну, куда? Я куплю тебе какую-нибудь книгу. Я ведь знаю, тебе хочется.

Я улыбнулась и снова вдохнула этот запах. Сотни тысяч страниц, которые никто и никогда не переворачивал, дожидались меня. Стеллажи светлого дерева были плотно заставлены разноцветными корешками. На столиках возвышались стопки новинок; на их глянцевых обложках играл свет. За крохотным прилавком, где сидел, не обращая на нас ни малейшего внимания, кассир, виднелась лестница, застеленная толстым ковром цвета красного вина и ведущая в неведомые миры.

— Так бы здесь и поселилась, — вздохнула я.

Сэм с явным удовольствием взглянул на меня.

— Я помню, как смотрел на тебя, когда ты читала на своих качелях. Даже в самую отвратительную погоду. Почему ты не шла читать в дом?

Мой взгляд был прикован к бесконечным рядам книг.

— Когда читаешь на улице, все кажется более реальным. — Я закусила губу; глаза у меня разбегались. — Даже не знаю, с чего начать.

— Я кое-что тебе покажу, — сказал Сэм. Он произнес это таким тоном, что я немедленно поняла: это не просто кое-что, а нечто потрясающее, недаром он с утра хотел показать мне это. Он снова взял меня за руку и повел по магазину — мимо равнодушного кассира, вверх по тихой лестнице, которая поглощала наши шаги и не собиралась их отдавать.

Мы оказались в небольшом помещении на втором этаже, раза в два с лишним меньше торгового зала внизу, обнесенном перилами, чтобы никто не свалился на первый этаж.

— Я проработал здесь одно лето. Садись и жди.

Сэм подвел меня к продавленному бордовому диванчику, который занимал большую часть пространства. Я стащила шапку, села, завороженная его властным тоном, и, пока он искал что-то на полках, беззастенчиво разглядывала его задницу. Не подозревая о моем пристальном к себе внимании, он присел и провел пальцами по корешкам книг, как будто они были его старыми друзьями. Я любовалась его плечами, склоненной набок головой, его напряженной рукой, которой он для устойчивости оперся на пол, широко расставив пальцы. Наконец он нашел то, что искал, и вернулся к диванчику.

— Закрой глаза, — велел он и, не дожидаясь, когда я подчинюсь, прикрыл мне глаза ладонью.

Я почувствовала, как прогнулись под тяжестью его тела диванные подушки, когда он присел рядом, услышала немыслимо громкий звук открываемой обложки, шорох переворачиваемых страниц.

Потом его дыхание защекотало мне ухо, и он еле слышно начал читать:

Я в мире совсем одинок, но все ж не совсем,

не весьма,

чтобы каждый мне час был как Бог.

Я в мире и мал, и ничтожен, но все ж не совсем,

не весьма,

чтобы лечь Твоим промыслом, Боже,

во мглу ума.

Вольно мне быть вольным, я Воле позволю

деяньем

стать без помех...

Он умолк, и довольно долгое время тишину нарушало лишь его чуть сбивчивое дыхание, потом он продолжил:

когда же и время замрет, беременное ожиданьем,

быть хочу среди тех,

кто тайн Твоих господин,

или — один.

Хочу быть подобьем Твоим, во весь рост Тебя

несть,

о, дай не ослепнуть — от вечности глаз

не отвесть,

образ Твой удержать, не сгибаясь, не падая.

Весна среди сада я.

И мне не склониться вовеки.

Ибо там я не с Богом, где я согбен. [4]

Я повернулась на его голос, не открывая глаз, и он коснулся моих губ своими, потом на миг отстранился, положил книгу на пол и обнял меня.

Губы у него были холодные и терпкие, обжигающие, как зимняя мята, но его руки, бережно прижимающие меня к себе, сулили впереди долгую череду дней, лето и вечность. У меня закружилась голова, как будто не хватало воздуха, словно кто-то крал его каждый раз, едва я делала вдох. Сэм слегка откинулся на спинку дивана, притянул меня к себе и принялся целовать, так осторожно и бережно, как будто вместо губ у меня были лепестки роз и он боялся смять их.

Не знаю, как долго мы молча целовались на диванчике, пока Сэм не заметил, что я плачу. Я почувствовала, как он застыл в нерешительности, ощутив во рту привкус соли, и только тогда понял, что этот вкус означает.

— Грейс, ты что... плачешь?

Я ничего не ответила, потому что это лишь сделало бы более реальной причину моих слез. Сэм большим пальцем утер их, потом натянул на запястье рукав и промокнул мокрые дорожки на моих щеках.

— Грейс, что случилось? Я что-то не так сделал?

Его желтые глаза с тревогой оглядели мое лицо, пытаясь определить причину, и я покачала головой. Внизу застрекотала касса. Казалось, это происходит где-то неимоверно далеко.

— Нет, — выдавила я наконец и утерла глаза, пока опять не полились слезы. — Нет, ты все сделал так. Просто...

Я не могла этого произнести. Не могла.

Сэм договорил за меня:

— Этот год для меня последний.

Я больно прикусила губу и смахнула еще одну слезинку.

— Я не готова. И никогда не буду готова.

Он ничего не ответил. Наверное, отвечать было нечего. Он просто снова обнял меня, только на этот раз притянул к себе так, что моя щека оказалась у его груди, и погладил по затылку, неуклюже, но ласково. Я закрыла глаза и прислушивалась к стуку его сердца, пока мое собственное не забилось ему в такт. В конце концов он прижался щекой к моей макушке и прошептал:

— У нас с тобой слишком мало времени, чтобы горевать.

_____

Когда мы вышли из магазина, солнце светило во всю мощь, и я потрясенно осознала, сколько времени успело пройти. Под ложечкой у меня немедленно засосало от голода.

— Я хочу есть, — заявила я. — И без промедления. А не то усохну, и тебя замучает совесть.

— Не сомневаюсь. — Сэм забрал у меня пакет с купленными книгами и двинулся к «бронко», чтобы забросить их в багажник, но вдруг остановился как вкопанный, глядя на что-то позади меня. — Черт. Только этого нам не хватало.

Он повернулся ко мне спиной, открыл дверцу и положил книги на переднее сиденье, пытаясь казаться незаметным. Я обернулась и увидела Оливию. Вид у нее был взъерошенный и усталый. И тут к ней подошел Джон, с широкой улыбкой глядя на меня. Я не видела его с тех пор, как в моей жизни появился Сэм, и теперь задалась вопросом, как когда-то могла считать его симпатичным. По сравнению с черноволосым и золотоглазым Сэмом он казался тусклым и ничем не примечательным.

— Привет, красотка, — бросил Джон.

Сэм стремительно обернулся. Он не сделал ни шагу в мою сторону, но это было и не нужно: его желтые глаза приморозили Джона к месту. Или причиной была его напряженная поза. У меня промелькнула мысль, что Сэм может быть опасен, что, возможно, он сдерживает свою волчью натуру куда чаще, чем дает ей волю.

вернуться

4

Р. М. Рильке. Из цикла «Часослов», книга первая «Об иноческой жизни». Перевод А. Прокопьева.

36

Вы читаете книгу


Стивотер Мэгги - Дрожь Дрожь
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело