Девичья игрушка, или Сочинения господина Баркова - Барков Иван Семенович - Страница 5

Андрей Зорин

Реальная биография Ивана Баркова в той степени, в какой она может быть сейчас реконструирована, не способна дать многое для истории «Девичьей игрушки»: с биографией академического переводчика соотносимы вполне серьезные литературные работы, а непристойная поэзия проецируется на мифологический образ, подпитываемый апокрифическими анекдотами.

Общим местом практически у всех, писавших ранее о Баркове, было сетование на слабую документированность его реальной биографии и сожаление о том, что вместо достоверных фактов предание сохранило множество забавных, но фактографически сомнительных анекдотов. Неизвестный автор свидетельствовал в середине XIX в.: «Про Баркова ходит много устных анекдотов, отличающихся, впрочем, не меньшею деликатностью, чем и его сочинения…» [22]Сходная констатация — и в анонимной статье, предпосланной изданному в 1872 г. сборнику переводов Баркова: «Самые несообразные анегдоты рассказывают про него» [23]. Об известности Баркова, «главным образом по апокрифическим непристойным стихам и анекдотам», писали исследователи и в конце 1920-х гг., призывая сделать поэта «предметом, серьезного научного исследования» [24].

Аналогичные призывы звучали и ранее. Так, казанский библиограф П. В. Васильев, рецензируя издание 1872 г., охарактеризовал биографический очерк в этой книге как «весьма неудовлетворительный, ибо наполнен одними скандалезными анекдотами о Баркове и о той несчастной слабости, которая свела его в преждевременную могилу. Как ни скудны данные для биографии Баркова, все же по этим данным можно лучше и обстоятельнее составить очерк жизни этого писателя, не ограничиваясь скандалезными анекдотами и сомнительными о нем преданиями» [25]. На анекдоты вынужден был опираться даже весьма академичный С. А. Венгеров; в своей статье о Баркове он пытается использовать эти анекдоты «позитивно», извлекая из них материал для характеристики личности поэта. Начиная с традиционного сетования: «Имеющиеся биографические сведения о нем скудны», Венгеров сообщает о распространенности «многочисленных устных анекдотов, рассказываемых о нем», и приводит два из них (один, записанный А. С. Пушкиным, и другой, приведенный в издании 1872 г.), после чего резюмирует: «В таком же роде все другие анекдоты о Баркове, курсирующие в литературных и иных сферах. И хотя это не более как анекдоты, но полное совпадение основного их содержания несомненно устанавливает тот факт, что был Барков всю свою жизнь пьяница горчайший, весьма редко протрезвлявшийся» [26].

В наше время положение изменилось. С одной стороны, со второй половины XIX в. постепенно в распоряжении исследователей стали накапливаться данные об учебе и служебной деятельности Баркова, извлекаемые главным образом из различных фондов архива Академии наук. Особенно большую и планомерную работу в этом отношении провела Е. С. Кулябко, выступившая и как один из авторов наиболее документированной биографии Баркова [27].

С другой же стороны, если в XIX в. в литературных и близких к ним кругах и бытовало большое количество анекдотов о Баркове (особо большое их число и разнообразие вообще сомнительно), то сейчас их известно не так-то много. По крайней мере, сколь бы то ни было яркую картину мифологизированно-анекдотической жизни поэта нарисовать затруднительно. Можно сказать, что сейчас в сведениях о Баркове анекдот оказался явно оттесненным на второй план документом.

Почти все документы о Баркове связаны с его деятельностью в Академии наук.

Из списков и реестров академических студентов можно заключить, что Барков родился в 1732 г. в Петербурге или близ него. Отец его был священником. Фамилия поэта писалась двояко: в ранних документах преимущественно как Борков, позже все чаще Барков, что и было закреплено традицией. Нет полной ясности и с отчеством, так как ни в одном официальном документе оно не упоминается, не приводят его и наиболее ранние биографы. Сводку данных по этому вопросу включил в свою статью С. А. Венгеров: «Новиков в своем словаре зовет его просто Барков, Иван. Это же обозначение имеется и на заглавных листах отдельных сочинений академического переводчика. В бекетовском „Пантеоне русских авторов“ под портретом Баркова подписано Иван Степанович, под гравюрою начала нынешнего столетия К. Афанасьева — Иван Семенович, Евгений и вслед за ним Геннади говорят об Иване Ивановиче Баркове, Греч и лексикон Плюшара называют нашего автора — Иваном Семеновичем» [28]. Вероятно, именно авторитетность «Опыта краткой истории русской литературы» (СПб., 1822, см. с. 189–190) Н. И. Греча, ставшего основой для разнообразных работ по русской литературе на протяжении полувека, обусловила приоритетность варианта «Иван Семенович», хотя вопрос этот так до конца и не прояснен. Укажем для справки, что в собрании С. Д. Полторацкого имеется вырезка словарной статьи о Баркове из «Энциклопедического Словаря, напечат<анного> у Селива<новского>, но не изданного», как значится в приписке Полторацкого [29]. Здесь Барков тоже именуется Иваном Семеновичем.

В 1744 г. Барков был определен в духовную семинарию при Алек-сандро-Невском монастыре в Петербурге [30], где окончил грамматические классы и перешел в класс пиитики. Семинария заложила основы его образования, прежде всего знание латинского языка.

В 1747 г. при Академии наук был основан университет, где планировалось обучать 30 студентов на казенном содержании и некоторое число вольнослушателей. Профессора занялись отбором студентов из числа способных семинаристов. В начале 1748 г. с этой целью в Москву поехал В. К. Тредиаковский, а М. В. Ломоносов и И. А. Браун проводили собеседования и отборочные испытания в Александро-Невской семинарии. Списки отобранных в студенты были представлены в академическую канцелярию. Когда до начала занятий (16 мая 1748 г.) оставалось менее месяца, Барков пришел сам проситься в студенты.

26 апреля Ломоносов подал в академическую канцелярию следующее «Доношение»:

На основании этого представления Барков был зачислен в студенты и 10 мая 1748 г. прислан в Академию наук; 27-м мая датирован указ о его принятии в университет со студенческим жалованьем, но одновременно последовало распоряжение о направлении Баркова в академическую гимназию для «доучивания» (Барков на несколько лет был моложе остальных студентов этого набора).