Его любимые женщины - Маккей Эмили - Страница 11

• Предыдущая
• 11/23
• Следующая

Очевидно, говоря, что ему нужно быть открытым с Изабеллой, она ожидала, что он начнет говорить всякие сентиментальные глупости. Или, может быть, вспомнит о детских страхах. Но, по правде говоря, у него не было детских страхов.

Естественно, смерть матери была для него ударом. Она была ударом для них всех. Но они поддерживали друг друга. Дерека никогда не возмущали жертвы, которые он принес ради семьи. Он просто делал то, что нужно было делать.

Ему не о чем было жалеть. В семнадцать лет, вскоре после того как его отец нашел алмазы в Канаде, Дерек оставил школу и с головой окунулся в бизнес. Он усердно работал и через некоторое время практически заменил отца на посту владельца компании.

Но что случилось с его помощницей? Она, казалось, стала совершенно другим человеком. Неужели она всегда была такой страстной, а он просто этого не замечал? Или все эти девять лет она старательно подавляла свои чувства? Неужели он был таким тираном, что с ним нельзя было вести себя иначе?

Во время обеда зазвонил телефон. Кендрик вскочил из-за стола и взял трубку.

– Это тебя.

Кэссиди откинулась на спинку стула. Ей на глаза падали крашеные светлые пряди волос.

– Я думаю, что Рэйна не обязана отвечать на телефонные звонки Дарта Вейдера во время обеда.

– Но Кендрик уже взял трубку. Я не могу бросить трубку, не дав ему договорить.

Рэйна встала из-за стола и вышла из комнаты. Она точно знала, кто ей звонит. За последний час это уже четвертый звонок на ее мобильник. На кухне звучала мелодия «Имперского марша» Дарта Вейдера, которую Кендрик установил на ее телефоне в качестве звонка.

Когда Рэйна уехала от Дерека сегодня днем, ей казалось, что он делает успехи. Он научился менять подгузники, и Изабелла выпила бутылочку, которую ей согрел Дерек.

Два года назад ее младшие сестры и брат не выдержали и взбунтовались против «Империи». По их настоянию она объяснила Дереку новые правила. Каждый вечер с семи до восьми часов – время семейного обеда. Она просит не тревожить ее хотя бы этот час. Или он забыл, или – снова – не обращал внимания на ее попытки установить границы.

Закрыв за собой дверь, чтобы родственники не могли ее услышать, она приложила телефон к уху.

– Я думала, что ты понял…

– Я знаю, – перебил он. – Никаких телефонных звонков во время обеда. Но это срочно. По-моему, у Изабеллы жар.

– Послушай, Дерек, у детей все время жар. Просто измерь ей температуру. Если она выше…

– Как мне измерить ей температуру?

– Сначала ты должен найти термометр. Потом ты должен измерить ей температуру ректально или подмышкой.

– Ректально? – Дерек говорил таким голосом, будто он задыхался.

– Да. И… – На кухне несколько человек принялись жаловаться и возражать против того, что она до сих пор говорит по телефону. – Почему бы тебе просто не поискать это в Интернете, как сделал бы нормальный человек? Я уверена, что где-нибудь есть сайт, где рассказывается, как измерять температуру ребенку.

И впервые за девять лет работы у Дерека она бросила трубку, не дав ему договорить.

Откровенно говоря, ей было приятно. Хотя этот мятежный поступок мало чем утешил Рэйну.

Девять лет она делала все, о чем просил ее Дерек. У нее был длинный рабочий день. Она жертвовала своим личным временем. Она защищала Дерека, когда другие называли его тираном и бесчувственным ублюдком. И делала она все это потому, что думала, будто видит в нем те качества, которых больше не видит никто. Потому что думала, что они разделяют то, чего он не разделяет ни с кем другим. Пусть Дерек ее не любит – а у нее никогда не было иллюзий, что он ее любит, – она считала, что он по крайней мере ей доверяет.

Но оказалось, что он просто ничего не замечал. Рэйна вдруг ощутила, что сердце ее разбито, и она не была готова его за это простить.

– Мне следовало это сделать несколько лет назад, – пробормотала она, открывая дверь кухни и стараясь отогнать чувство вины.

Спустя час, заканчивая мыть посуду, она все еще не сумела избавиться от этого чувства. Она обернулась к Лавендер, которая вытирала посуду и ставила ее в шкафчик, и открыла рот, собираясь заговорить.

– Перестань себя этим мучить.

Рэйна закрыла рот. Потом сказала:

– Я не знаю, о чем ты говоришь.

– Ты все еще беспокоишься, не случилось ли с Изабеллой что-то серьезное. Дерек – взрослый человек. Он сам поймет, что должен…

Прежде чем Лавендер успела закончить свою мысль, в дверь позвонили.

– Это лучше не…

– Рэйна! – крикнула Кэссиди из гостиной. – Это тебя.

Не поднимая глаз от домашней работы, Кендрик принялся подражать тяжелому дыханию Дарта Вейдера, после чего посмеялся над собственной шуткой.

Рэйна вытерла руки и взглянула на Лавендер и Кендрика.

– Оставайтесь здесь.

Стараясь подавить раздражение, она пошла в гостиную и обнаружила – в точности, как она и ожидала, – что возле парадной двери стоит Дерек и держит на руках плачущую Изабеллу.

Увидев его у себя в гостиной, Рэйна пришла в такое замешательство, что на миг потеряла дар речи. Он был одет примерно так же, как днем: те же парадные брюки и рубашка, но уже без пиджака. Он закатал рукава рубашки. Рэйне часто доводилось его видеть в такой одежде, но всегда в офисе, после работы. И он никогда раньше не выглядел таким… растрепанным.

Его волосы были взъерошены, на его рубашке – какое-то таинственное бежевое пятно.

В дверях, у Рэйны за спиной, застыли Кендрик и Лавендер. Кэссиди сидела на диване, рядом с инвалидной коляской их матери, и смотрела по телевизору комедию положений. При виде их любопытных, оценивающих взглядов Рэйне стало не по себе. Если учесть их вроде бы и шутливую – но искреннюю – враждебность по отношению к Дереку, ситуация складывалась очень неловкая.

– Вам не следовало приезжать, – сказала она ему.

Он протянул ей Изабеллу.

– Я не смог найти термометр. Потом, когда я усадил ее в машину, чтобы поехать в аптеку и купить термометр, она начала плакать. – Он вытащил ушной термометр из кармана брюк. – Я купил его в аптеке, но каждый раз, когда я им пользуюсь, я получаю разные результаты. А она продолжает плакать.

Лавендер пересекла комнату.

– Общеизвестно, что такой термометр ненадежен для детей. – Она протянула руки. – Разрешите, я ее возьму.

Дерек с подозрением уставился на нее.

– Дерек, это моя сестра Лавендер. Она работает в кабинете педиатра медсестрой.

– И я умею измерять температуру. Сейчас мы во всем разберемся.

Он неохотно передал ей плачущую Изабеллу. От ласкового прикосновения Лавендер она почти тотчас же успокоилась. Они скрылись в коридоре.

Она никогда не видела, чтобы Дерек так тревожился. Обычно он был невозмутим. Если возникала проблема, он ее решал.

Но Рэйна слишком хорошо знала: когда речь идет о здоровье любимого человека, все меняется.

Она машинально перевела взгляд на маму. В ее лице чувствовалось такое же напряжение, как у Кэссиди.

– Дерек, это моя мама Роуз Хаффмен. – После некоторого колебания она добавила: – Может быть, вы помните, что вы с ней встречались.

Дерек отвел взгляд от дверного проема, за которым скрылись Лавендер и Изабелла.

– Да. Конечно. Я помню.

Рэйна залилась румянцем. Конечно, он помнил. У него была отличная память. Особенно, когда речь шла о деньгах.

Он познакомился с ее матерью, когда она увольнялась восемь лет назад. Мать только что оказалась прикованной к инвалидной коляске, а их дом еще не был оборудован для человека с физическими недостатками. Рэйна собиралась оставить «Мессина дайэмэндз» и найти другую работу, на которой она могла бы работать дома и одновременно ухаживать за матерью.

Однако Дерек не захотел ее отпустить. Тогда он тоже приехал к ней домой. Узнав, почему она увольняется, он нанял строительную бригаду, которая перестроила домик так, чтобы Роуз свободно перемещалась на коляске. Теперь женщина снова обрела независимость и смогла сама обслуживать себя. Он запретил Рэйне рассказывать родственникам, что он платит по счету.

• Предыдущая
• 11/23
• Следующая