Воин - Бубела Олег Николаевич - Страница 14
- Предыдущая
- 14/106
- Следующая
В тот вечер я переколотил все захваченные с собой доски, закрепляя умение, а наутро гордо продемонстрировал его мастеру. Он только покачал головой, глядя на аккуратные дырки, что появлялись в досках под моими руками, и заставил меня пробовать одним пальцем. Мне это также удалось без проблем, зная принцип постановки удара. Тогда мастер стал показывать, для чего нужны такие удары – чтобы вырвать человеку сонную артерию, вонзить руку в шею и достать до позвоночника, чтобы пробить его грудь и вырвать сердце… И это только малая часть того, для чего могут применяться эти удары, остальное настолько жестоко и не способствует аппетиту, что я даже не хочу это все здесь приводить. В процессе обучения я поймал себя на мысли, что теперь могу убить человека только из одного положения сотней различных способов! И это даже без оружия!
К концу третьего месяца мастер сказал мне, что я вполне освоил рассветную технику боя без оружия и предложил потренироваться с ним. Естественно, мы не применяли все приемы, для этого были куклы, которые я методично продырявил в сотне мест. Мы просто обозначали смертельные удары, которые означали конец поединка. Несколько дней мне приходилось вплетать все новые сведения себе в подсознание, а потому я неизменно, раз за разом, терпел поражение от мастера. Но затем я под изумленными взглядами учеников стал отвечать мастеру и даже выигрывать некоторые схватки, которые напоминали профессиональное фехтование: доли секунды на сближение, укол, сирена – бой окончен. У нас было так же – шаг к противнику, стремительный удар, и мы застываем, чувствуя, как один из нас сейчас легко мог оборвать жизнь другого.
Когда начался четвертый месяц моей учебы, я сказал мастеру, что у меня нет наличных денег, чтобы оплатить обучение. Не отпустит ли он меня в город, чтобы я продал там несколько своих вещей? Осведомившись, что это за вещи такие и получив мой честный ответ, мастер предложил мне просто отдать клинки ему. Я согласился и принес сотню золотых монет и пять эльфийских кинжалов, оставив себе только один – клинок старого мастера, рукоять которого была несколько удобнее, чем у других. Лин бережно принял мое оружие, едва не сдувая с него пылинки, и заявил, что за это все он будет меня обучать еще месяц.
Через несколько дней я понял, что постоянно выигрываю схватки у мастера. Тогда я прямо спросил его, не пора ли нам переходить к оружию. Поразмыслив немного, Лин согласился. Сначала он посмотрел, что я могу вытворять парными клинками, а затем, обозвав меня бездарностью, начал учить по-своему. Оказалось, что моя техника боя была настолько несовершенной (хотя и очень красивой), что я не смог ничего противопоставить мастеру и продержался под его ударами всего две секунды! Плюнув и помянув недобрым словом моего прежнего учителя, мастер стал объяснять мне все заново. Как правильно двигаться, как правильно держать клинки, как экономить силы между ударами. Он возился со мной, как с несмышленым ребенком.
Поначалу я тихо зверел, а потом вдруг осознал, что мастер прав и все то, чему он меня учит, намного легче и эффективнее моего эльфийского умения. И тогда я постарался забыть все мои предыдущие знания и заново сплести свою систему приемов с оружием. Это удавалось нелегко, со скрипом, но постепенно мои движения выравнивались, приобретали законченность и экономность. Я начал двигаться все быстрее и четче, теперь у меня было чем противостоять мастеру. Но я не сразу начал побеждать его в схватках, а все так же продолжал подмечать его приемы, сбалансированность техники, добиваясь того же и у себя.
Так пролетела еще десятица, и сезон холода постепенно начал идти на убыль. К этому времени Алона уже достигла в овладении магией немалых успехов, научившись создавать простейшие плетения. Пользуясь своим опытом, я порекомендовал ей выбрать сафрус побольше, чтобы сбрасывать в него накопленную за день энергию, увеличивая и разрабатывая свой магический резерв. Ну и кроме того, я заставлял Алону каждый день тратить всю энергию на энергоемкие плетения. В первый же день мы разнесли ее комнату, сначала устроив пожар (когда Алона упустила на кровать огненный шар), а затем погром (когда я объяснил ей, как поднимать предметы с помощью магических захватов). После этого со мной связался отец Алоны и попросил больше такое не советовать. Я согласился, и с того момента Алона тренировалась только на определенной площадке, где никого не было, но зато были камни, доски, вода – масса интересного и развлекательного (судя по ее возгласам и звукам, которые доносились до меня из амулета).
А с мастером мы постепенно отодвинули тренировки с двумя клинками на второй план и начали осваивать другие смертоносные приспособления. Алебарды, топоры, мечи, сабли – все это далось мне без труда. Стоило мне привыкнуть к балансу оружия и области его поражения, как оно становилось продолжением моей руки и эффективно позволяло им работать. После этого мы перешли к метательному оружию. Ножи, кинжалы, топорики, сюрикэны (они назывались по-другому, но я даже не стал запоминать это слово, так как оно было труднопроизносимым), иглы, дротики… всего даже и не перечислить. Все они после третьего броска становились послушны моим рукам и раз за разом вонзались в деревянную мишень. После этого мы перешли на совсем экзотическое оружие – цепи, нунчаки, веревки (наверняка вы даже не догадываетесь, как можно убить ударом веревки с ма-аленьким узелком на конце) и прочую ерунду, включая поясные ремни и щепки.
Когда спустя еще две десятицы я почувствовал себя идеальной машиной для истребления себе подобных, мастер обломал меня, заявив, что я так и не прошел последнего препятствия, а потому мои тренировки продолжатся. Я удивился, но подчинился, а Лин позвал своих учеников и велел принести мешок с картофелем. Затем он завязал мне глаза и вставил в уши затычки из хлопка. Стоя столбом, я недоумевал, к чему все это? Удар картофелины в лоб стал отличным ответом! Второй тут же пришелся в затылок. Я принялся уворачиваться, но помогало это весьма слабо. Вскоре ученики просто забили меня картофелем, пару раз засветив в левый глаз, правый почему-то незаслуженно обойдя вниманием. Когда мне это все надоело, я развязал повязку на глазах и выбежал из круга картофелеметателей.
– Что за фигня? – осведомился я (на самом деле это была вторая моя фраза, но весьма длинную первую позвольте не приводить).
Мастер посмотрел на меня и что-то сказал, но я не услышал, а, вытащив затычки из ушей, успел ухватить лишь конец его фразы:
– …научить тебя интуиции.
– Да разве же так учат? – возмутился я. – Это просто форменное издевательство какое-то!
– Меня в свое время учили именно так, – усмехнулся мастер. – Но тогда в меня швырялись камнями… Знаешь, хватило всего четырех месяцев!
Понятно, блин! Боль – лучший учитель. И как же мне теперь овладеть этой интуицией? Это ведь не прием, который можно разложить на составляющие, а затем выучить досконально! Это же чувство! Причем многие даже спорят, существует ли оно вообще или же нет его в человеческой природе, а присутствует оно только у неразумных животных. Вот попал!
Я вертел в руках затычки и смотрел, как ученики собирают картошку в мешок. Когда они уже стали его завязывать, я заметил, что мастер все так же внимательно смотрит на меня.
Четыре месяца? Ладно, посмотрим, сколько это займет у меня.
Я заткнул уши, встал в круг удивленных учеников, завязал глаза и решительно сказал:
– Еще раз!
В тот день на мне перебили всю картошку в этом мешке, а я все никак не мог понять, что мне нужно было делать. Нет, один раз я все же попробовал применить магическое зрение и перехватил снаряд, грозивший расквасить мне нос, но потом, швырнув его на землю, понял, что таким образом интуицию развить точно не смогу. Я все стоял и получал удары, немного уняв боль в избитом теле, но то самое чувство, прозванное у нас шестым, все не давало о себе знать. Наконец снаряды лететь перестали, и мои мучения прекратились. Вынув затычки из ушей, я услышал, как мастер велел ученикам двигаться в столовую. Я снял повязку с глаз и в расстроенных чувствах отправился следом, но мастер остановил меня:
- Предыдущая
- 14/106
- Следующая
