Дочь полуночи - Ченс Карен - Страница 45
- Предыдущая
- 45/82
- Следующая
Когда мы подошли к двери, Раду окинул нас удивленным взглядом, но воздержался от комментариев. Он был облачен в нечто, весьма, по его мнению, мрачное — черный бархат с блестящими антрацитовыми бусинами, вспыхивавшими в свете старинного фонаря, который хозяин сжимал в бледной руке. Отсутствие электричества сразу давало понять, насколько серьезно дядя подошел к делу. Никаких простых повседневных защитных заклинаний! У больших мальчиков должно быть самое лучшее. Пусть это и означало возврат во времена свечей и фонарей, зато благостно сказывалось на окружающей обстановке, поскольку больной на всю голову дизайнер Раду пока не сумел пробраться внутрь дома.
При входе нас встретили церковные потолки со старинными балками, которые прекрасно гармонировали с простой лестницей, ведущей на площадку галереи. Я все-таки успела заметить зловещие признаки грядущих перемен. С классического кованого канделябра теперь свисала пара сотен каменных кристаллов.
Мы прошли направо, в большую гостиную с громадным камином, куда запросто можно было кидать молодые деревца целиком. Единственной неуместной нотой в этой старокалифорнийской теме была картина, висевшая над камином, копия с работы Беллини, портрет Мехмеда Второго, султана Оттоманской империи, который прославился своим завоеванием Константинополя и переименованием его в Стамбул. После чего этот герой начал считать себя новым римским императором, поскольку Константинополь был последним владением великой державы, ушедшей в небытие. Мехмед неплохо повоевал в Италии. Он так и не смог взять Вечный город, зато ему досталось немало других приятных сувениров.
Я замерла, разглядывая портрет. Он был прекрасно выполнен. Беллини — это вам не какой-нибудь маляр. Но картина ничего не говорила мне о человеке, который был любовником и политическим патроном Раду. Скорее она кое-что сообщала о самом дядюшке.
«Наверное, в картине имеется какой-то смысл, если он держит ее как напоминание о прошлом. Интересно, что бы сказал Драко, если бы увидел портрет?» — от этой мысли я невольно улыбнулась.
— Не вижу ничего смешного, — натянуто произнес Луи Сезар и уложил меня на диван.
Я уже хотела огрызнуться в ответ, когда вдруг заметила, как он выглядел. Волосы, обычно мягко вьющиеся, теперь стояли нимбом, который тревожно потрескивал, если кто-нибудь подходил слишком близко, а привычно бледное лицо сделалось мертвенно-белым. В уголках лихорадочно блестевших глаз залегли морщинки усталости. Когда Луи Сезар лечил меня, я не заметила, что он и сам ранен в бедро и правое плечо.
Для вампира эти раны не были серьезными, однако, судя по состоянию одежды Луи Сезара, он потерял много крови. Это уже после напряженного, даже по меркам вампира, дня. Причем единственной его трапезой была, скажем так, легкая закуска в «Электрическом дикобразе».
Я пересела вместе с Вонючкой на край дивана. Дуэргара я посадила рядом, потому что диван был кожаный и его легко отчистить, однако полукровка сейчас же вскарабкался мне на колени. Кажется, он очень нуждался в опеке или же просто перепугался. Его необходимо было вымыть, если придется и дальше таскать за собой. Трудно обладать сверхчувствительным носом.
— Сиди-сиди, отдыхай, — сказал Раду, хлопотавший вокруг нас. — Я приказал принести какую-нибудь закуску.
Его слова оказали на меня совершенно противоположное воздействие.
— Я не голодна, — солгала я. — Можно мне где-нибудь помыться?
В скрипучем старом доме Раду обитали и несколько слуг Мирчи. Некоторые из них появились, только заслышав наш разговор. Как и полагается всем хорошим слугам, они предвосхищали желания хозяев.
Того, который внес поднос с бутылкой, я прекрасно знала — к несчастью.
— Джеффри, ты не проводишь Дорину в Золотую комнату? — попросил Раду. — Только не дольше часа, Дори, а то шеф-повар обидится. Он всегда так радуется гостям, которых можно удивить чем-нибудь новеньким, и сегодня весь день не выходил из кухни.
— Постараюсь не забыть, — сказала я, смерив Джеффри колючим взглядом.
Не так-то просто выглядеть величественно, когда на тебе лохмотья, окровавленные ботинки и бархатный плащ, а скверно пахнущий меховой шар льнет к твоей шее, однако я постаралась.
Джеффри, всегда безупречный английский дворецкий, ни секунды не колеблясь, склонил голову. На его лице не появилось даже намека на то, что он с удовольствием проводил бы меня до ближайшего мусорного бака.
— Разумеется, господин.
Я шла вслед за Джеффри к дверям, когда другой слуга, обычный человек, принялся развязывать свой галстук. Он был симпатичный, с каштановыми волосами и карими глазами, со здоровым юношеским румянцем. Я ускорила шаг, опередила даже дворецкого, лишь бы оказаться подальше от гостиной до того, как Луи Сезар приступит к закуске.
Я повернула не туда и очутилась во дворике, заросшем травой. Здесь бил небольшой фонтан и стояла пара фруктовых деревьев. Над головой раскинулось темно-синее небо, бархатистое от мерцающих звезд. Свет, падавший из окон дома, нисколько их не затмевал. Легкий ветерок, освежающий, но не холодный, врывался сквозь маленькую кованую калитку в стене, которая утопала в зарослях жимолости. Все вместе было невероятно прелестно.
— Ваша комната в той стороне, мисс, если, конечно, вы не собираетесь принимать ванну в фонтане, — проговорил Джеффри у меня за спиной.
Я тут же представила, во что Вонючка, скорее всего, превратит любую ванную.
— Именно так я и сделаю. Отличная мысль. Принеси полотенца и мыло.
Джеффри колебался добрых пять секунд. Он сделал в голове новую запись, после чего я услышала:
— Да, мисс.
Я и в самом деле искупалась в фонтане, хотя не собиралась этого делать. Вонючка, как выяснилось, не любил воду. Он ясно дал понять, что не собирается сводить с ней близкое знакомство. В общем, я настаивала, он сопротивлялся. Я оторвала дуэргара от себя и кинула в фонтан. Он выскочил, я погналась за ним через двор и снова кинула в фонтан. И так далее. В итоге мы оба промокли насквозь, а вода в фонтане пошла мыльными пузырями, зато Вонючке впору было подыскивать новое имя, хотя бы на какое-то время.
Я скомкала бархатный плащ эльфа, пытаясь высушить шерсть Вонючки. Поскольку дуэргар представлял собой меховой шарик с когтями, сделать это было труднее, чем сказать, но у меня уже начало получаться, когда я услышала у себя за спиной шорох.
Когда я обернулась, оказалось, что Луи Сезар стоял у фонтана и как-то странно глядел на меня.
— Этот плащ, без сомнения, стоит целое состояние, — заметил он, пока Вонючка всеми силами пытался высвободиться из эльфийской одежды.
Ткань натянулась, но не порвалась, удержала Вонючку, и мне удалось вытереть его насухо. Как только я отпустила дуэргара, он забился под розовый рододендрон и сейчас же принялся кататься по земле.
Я вздохнула и поинтересовалась:
— Собираешься наябедничать на меня эльфу?
— Нет, — Луи Сезар опустил на край фонтана какой-то тюк, бутылку вина и проследил за моим взглядом. — Мне кажется, мы заслужили выпивку.
Лично мне показалось, что это самая разумная мысль, высказанная им за все время нашего знакомства. Я развернула тюк, в котором оказалась одежда, а Луи Сезар разлил вино по бокалам.
Как я и опасалась, у Раду имелись совершенно кошмарные представления о приличных нарядах. Нет, белая блузка сама по себе была ничего, с черными лентами у ворота и с пышными длинными рукавами. Зато к ней прилагалась белая же юбка из плотной шерсти и два черных передника, вышитых красными и золотыми нитками. Традиционный женский румынский наряд. Я едва не поморщилась.
— Господин Раду сказал, что ты знакома с подобной одеждой, — произнес Луи Сезар.
Я посмотрела на него с подозрением.
«Вампир выглядит вполне серьезно, тогда отчего у меня возникает такое ощущение, будто он смеется?»
— Да, в этом-то и проблема, — пояснила я угрюмо.
К сожалению, выбор был невелик — надеть подношение Раду либо обедать голышом. Футболка у меня держалась на английской булавке, которую дала Ольга, а лохмотья, оставшиеся от джинсов, стояли колом от запекшейся крови.
- Предыдущая
- 45/82
- Следующая
