Колдун из Салема - Хольбайн Вольфганг - Страница 35

— Быстро, — раздался чей-то голос. — Лестница наверх. Они скоро будут здесь!

Мы бросились вперед. Наш таинственный спаситель провел нас по узкой лестнице без перил на верхний этаж здания, а затем мы пошли по длинному, уже хорошо освещенному коридору. Я бросил взгляд на лицо незнакомца, но коричневый капюшон не позволял его рассмотреть. Все, что я заметил, — это то, что, как мне показалось, он был совсем юным.

В конце коридора я увидел низкую дверь без замка. Наш проводник прошел, наклонив голову, в дверной проем, подождал, пока Баннерманн и я последуем за ним, и затем нетерпеливо захлопнул за собой дверь.

Комната, в которой мы оказались, насчитывала шагов пять в длину и столько же в ширину и была очень скромно обставлена. В воздухе пахло пылью и остывшей едой. Наш спаситель, обойдя меня, подошел к громоздкому трехдверному шкафу, составлявшему вместе с кроватью и шатким столом всю обстановку комнаты, открыл правую дверцу и нетерпеливо отодвинул в сторону висящую там одежду.

— Быстро! — сказал он. — Залезайте сюда!

Мы с Баннерманном обменялись удивленными взглядами, но все ж таки повиновались. Шкаф внутри оказался просторнее, чем казался снаружи, но, тем не менее, в нем едва хватило места Баннерманну, мне и нашему спасителю. Незнакомец проворно закрыл дверь шкафа изнутри и стал копошиться в темноте.

Что-то щелкнуло. Часть задней стенки отошла вглубь и затем широко распахнулась. Меня тут же ослепил яркий солнечный свет.

Я сощурился, прикрыл глаза ладонями и выкарабкался из шкафа, тем более что наш новый друг уже начал меня подталкивать.

— Быстрее! — шептал он. — И чтобы тихо, иначе мы все погибли!

Я полез вперед, ударился головой о низкую балку и упал на колени, чертыхаясь себе под нос. Рядом со мной, покачивая головой, на пол плюхнулся потрясенный Баннерманн.

Я хотел было задать вопрос, но стена шкафа уже закрывалась за нашими спинами, и еще через секунду мы с Баннерманном остались одни.

Я в растерянности осмотрелся по сторонам. Мы находились в низкой, но удивительно просторной мансардной комнате, которая была обставлена гораздо более щедро и с большим вкусом, чем комната по ту сторону шкафа. Свет падал сверху через два люка: черепицу, покрывавшую крышу, в этих местах сняли, а в образовавшиеся отверстия были вставлены вырезанные точно по размерам отверстий стекла. Комната была такой низкой, что Баннерманн не смог бы полностью выпрямиться, чтобы при этом не упереться головой в потолочную балку, однако здесь было полно уютных кресел, один старомодный шезлонг и широкая кровать со свежими постельными принадлежностями, поэтому не было необходимости стоять. На одной из стен даже висело несколько картин, а на круглом столе в центре комнаты стояла ваза со свежесрезанными цветами.

Я хотел было встать, но Баннерманн поспешно схватил меня рукой за предплечье, покачал отрицательно головой и приложил палец к губам.

Я прислушался. Поначалу я не услышал ничего, кроме бешеного биения своего сердца и глухого шума крови в ушах, но затем я различил приглушенные звуки шагов и голоса, доносившиеся из-за стены.

— Где они? — спросил кто-то резким неприятным голосом.

— Кто? — прозвучал ответный вопрос. Похоже, это был голос нашего спасителя.

— Два незнакомца. Они скрылись в этом доме. Не попадались ли они тебе?

— Нет. Если они и были здесь, в этом доме, то они, наверное, на другую сторону…

Что-то щелкнуло, и говоривший смолк, но прежде вскрикнул, словно от боли.

— Говори правду! — снова раздался первый голос. — Эти двое — преступники, При! Они убили Леймана, а один из них выстрелил в Бена и тяжело его ранил. Если ты их прячешь…

— Да не попадался мне никто! Вы… вы и сами можете проверить, прячу ли я здесь кого-нибудь!

Говоривший первым злобно рассмеялся:

— Да уж можем! А ну, ребята, переверните здесь все вверх дном.

Баннерманн испуганно вздрогнул и глубоко вдохнул, но так ничего и не сказал. Некоторое время за тонкой стенкой раздавался грохот, к которому примешивались звуки тяжелых шагов и гневная ругань. Мое сердце сжалось, когда я услышал, как распахнулась дверца шкафа, как сорвали с вешалок одежду. Затем задняя стенка шкафа задрожала от ударов прикладом.

— Их здесь и вправду нет, — услышал я еще чей-то голос. — Они, наверное, выбежали наружу. Или побежали по крышам. Но мы все равно до них доберемся.

Снова послышалось топанье, кто-то хлопнул дверью, причем так сильно, что задребезжали стекла.

— Если увидишь их, немедленно сообщи нам, понятно? — я снова услышал первый голос.

Наш спаситель что-то ответил, я не расслышал что, затем дверь с треском захлопнулась и стало слышно, как тяжелые шаги застучали по ступеням лестницы.

Баннерманн облегченно вздохнул.

— Мы были на волоске от гибели, — прошептал он. — Еще полминуты, и…

Он больше ничего не сказал, но все было понятно и так. В этот раз нам не просто повезло. Наше спасение казалось каким-то чудом.

Я поднял глаза, услышав, что дверь шкафа снова открылась и раздались чьи-то легкие шаги. Задняя стенка шкафа сдвинулась, и из него высунулась узкоплечая, просто одетая фигура человека.

И тут я на секунду лишился дара речи.

Наш спаситель уже снял плащ, и его лицо, освещаемое солнечным светом, стало отчетливо видно. Это была девушка.

Поначалу мне показалось, что ей лет восемнадцать, может быть девятнадцать, но когда она задвинула за собой дверь и обернулась ко мне и Баннерманну, я увидел, что она, скорее всего, значительно моложе.

Впрочем, я мог и ошибаться. На мгновение наши взгляды встретились, ее темные глаза смотрели на меня очень серьезно, и я подумал, что, пожалуй, правильным было мое первое предположение о ее возрасте.

Вдруг она улыбнулась, и это было как…

Представьте себе, что после затянувшегося на неделю дождя через тучи вдруг пробился первый луч солнца, или же после долгой и холодной зимы первый раз на рассвете послышалось птичье пение.

Точно так же воспринималась и ее улыбка. Девушка не произнесла ни слова, просто улыбнулась мне и Баннерманну, но это была улыбка, способная буквально за секунду свести с ума.

Почти минуту мы с Баннерманном, как дураки, молча смотрели на нее, и, наверное, так продолжалось бы еще дольше, если бы она сама в конце концов не нарушила молчание.

— Ну, теперь все в порядке, — сказала она. — Вы в безопасности. Они больше не придут.

Я сглотнул, беспомощно взглянул на Баннерманна, попытался было встать, но лишь стукнулся головой о балку.

— Я… — сказал я, запинаясь. — Я имею в виду, мы…

— Почему бы вам не присесть? — перебила она меня, все еще мило улыбаясь, но в ее словах слышалась ирония. — Опасность позади. И у нас есть время поговорить.

Она сопроводила свои слова приглашающим жестом, подошла легкими шагами к шезлонгу и уселась в него. Мы с Баннерманном тоже присели, но как-то нерешительно, стараясь при этом держаться от нее на почтительном расстоянии.

— А почему вы это сделали, мисс? — нерешительно спросил Баннерманн. — У вас… у вас ведь могут быть большие неприятности, если вдруг выяснится, что вы нам помогали.

— Перестаньте называть меня этим дурацким словом «мисс», — сказала девушка. — Мое имя — Присцилла, для друзей — просто При. У меня не будет никаких неприятностей, если шайка Донхилла узнает, что я вас спрятала, капитан Баннерманн. Они просто убьют меня.

— Убь… — я запнулся и посмотрел на нее с испугом, тщетно подбирая нужное слово.

Присцилла небрежно махнула рукой:

— Не беспокойтесь, мистер Крэйвен.

— Роберт.

— Хорошо, пусть будет Роберт, — улыбнулась Присцилла. — Здесь вы в безопасности. Человека, построившего эту потайную комнату, уже нет в живых. Кроме меня никто больше не знает о ней. Это правда, что вы убили Леймана, Роберт?

Ее вопрос буквально обескуражил меня.

— Я… нет, — сказал я растерянно. — Он мертв, но…

— Жаль, — спокойно сказала Присцилла. — Этот негодяй вполне того заслужил.