Тор. Разрушитель - Хольбайн Вольфганг - Страница 27

— Но мы здесь не только из-за этих следов, ведь так? — Тор решил говорить прямо.

— Не знаю, бог ты или смертный, но с тобой явно связана какая-то тайна. Кем бы ты ни был, Тор, осмотри это место внимательно. Мидгард, наверное, единственное селение в мире, где люди живут свободно, ни перед кем не склоняя головы. Кто бы ни прислал тебя… разве ты не видишь, что это место достойно спасения?

Сейчас Тор был слишком обескуражен происходящим, чтобы понять глубинный смысл этих слов. Что-то проснулось в нем, о чем бородатый ярл не знал и не должен был узнать.

Он пришел сюда для того, чтобы…

Нет.

Нельзя было думать об этом.

— Ты же не веришь в то, что я бог. — Тор натянуто улыбнулся.

— Некоторые верят, — возразил Бьерн. — Например, твоя подруга и ее дети. И Свериг, — немного помедлив, добавил ярл.

Тора это удивило, но сейчас мнение Сверига не имело для него особого значения.

— А ты?

Бьерн немного помолчал.

— Не знаю, Тор, — сказал ярл и отвернулся. — Но, если ты пришел сюда, чтобы уничтожить все это, мы убьем тебя, как и всех, кто приходил до тебя, и всех, кто придет потом. Но если ты бог, то твоя задача — защищать это селение и его жителей, верно?

На это Тор ничего не ответил, да и что он мог сказать из того, что Бьерну было неизвестно?

«Может быть, — горько подумал он, — следует рассказать ярлу о мысли, которую я так упорно отгоняю, но она упрямо вертится в сознании, причиняя мне боль и пульсируя, словно гнойная рана, отравляющая все тело?»

Воспоминания начали возвращаться, еще неполные, обрывочные, но кое-что уже стало понятно.

Урд и Свериг правы. Он действительно Тор, бог грома. И он пришел сюда, чтобы уничтожить Мидгард — мир людей.

Они разделились на две группы и разошлись в разные стороны, чтобы обыскать засыпанный снегом уступ. Тор пошел вместе с Бьерном и одним из воинов. Снег доходил до колен, и идти было тяжело, зато воздух оставался кристально чистым, так что они могли заметить чужие следы на расстоянии ста шагов. Но если тут кто-то и был, то давно.

На обратном пути Тор все время молчал, не обменявшись со своими спутниками и десятком слов. Он полагался на свое умение сдерживать чувства, но сейчас не знал, как отреагирует, задай ему Бьерн хоть один неправильный вопрос.

Группа Сверига вернулась к исходной точке в то же время. Воин смерил Тора таким взглядом, словно винил его во всем, что произошло за этот день, и повернулся к Берну:

— Ничего. Никаких следов.

— С нашей стороны тоже, — ответил ярл.

— Но это ничего не значит, — заявил Арнульф. — Час назад шел снег, и если тут были чужаки, то их следы уже замело.

— Если эти твои чужаки вообще когда-то существовали, — проворчал Свериг. — Может, это ты тут натоптал, а потом позабыл об этом.

Арнульф уже открыл рот, чтобы возразить ему, но Бьерн поспешно встал между забияками и примирительно улыбнулся.

— Никакого толка от вашей ссоры не будет. А объяснение происходящему найдется, я уверен.

— И я уже подозреваю, какое именно, — буркнул Свериг.

— А если сюда можно подняться как-то иначе? — вмешался Тор.

В сущности, он не возражал бы, если бы Свериг нашел себе новую жертву для насмешек, но Бьерн был прав — ссориться сейчас не стоило.

— Разве что ты умеешь летать, — фыркнул Арнульф. — Я тут каждую трещинку на скале помню.

— Это правда, — поддержал его ярл. — Большую часть жизни он провел тут, в горах. И другого пути на этот уступ нет!

— По-моему, это не совсем так, — каким-то странным, чуть осевшим голосом произнес Свериг.

Тор, удивившись, повернулся и заметил, как сузились глаза воина, смотревшего ему за спину. Уже понимая, что он сейчас увидит, Тор оглянулся.

Появившись словно из ниоткуда, неподалеку от них стояли трое громил, закутанных в белые меха с золотой отделкой.

Они не были из тех воинов, с которыми Тор столкнулся на хуторе Эндре, но, судя по виду этих великанов, они могли быть их братьями.

В ярких лучах солнца на фоне белого снега эти воины казались еще больше, чем были на самом деле. Никто из них не уступал Тору в росте.

Из-за тяжелых доспехов и массивных накидок сложно было определить их телосложение, но в их руках чувствовалась сила, и Тор не сомневался, что они столь же искусны в бою, как и он. На воинах были громадные рогатые шлемы с забралами, украшенными звериными мордами, тяжелые кольчуги и затейливо скованные позолоченные нагрудники. На широких перевязях висели внушительного вида мечи. Никто из них еще не обнажил оружия, но именно по этой причине они казались еще опаснее.

— На этот раз их хотя бы трое, — выдавил Свериг. — Нет причин для беспокойства, Тор ведь уже наловчился бить таких громил…

Он снял топор с плеча, остальные тоже достали оружие, и даже у Арнульфа в руках внезапно появился короткий меч. Ладонь Тора сама собой опустилась на пояс, где висел тяжелый молот, но он не закончил движение. Шагнув навстречу воинам, Тор успокаивающе поднял руку.

— Подождите, — поспешно произнес он, — давайте я поговорю с ними.

Медленно, чтобы не спровоцировать ни Бьерна со Сверигом, ни троих незнакомцев, Тор опустил руку, сделал еще один шаг и распахнул накидку, чтобы показать, что у него при себе нет оружия, кроме молота.

— Тор! — обеспокоенно позвал Бьерн.

Сделав еще один шаг, он остановился. Великана, с которым Тор столкнулся в хлеву на хуторе, среди воинов не было. Скорее всего, он погиб, а если и нет, то потребуется несколько месяцев, чтобы он оправился от ранений. Тем не менее эти люди казались ему знакомыми. Тор чувствовал, что вырос среди таких, как они, словно они были его родственниками… но никакого душевного родства с ними не ощущал.

— Тор? — снова позвал его Бьерн.

Он услышал звон обнажаемого оружия, словно за его спиной сгрудилась целая армия, а не жалкая горстка людей.

Сделав еще шаг, Тор опять остановился. Один из трех воинов поднял руку и сделал жест, значение которого мог понять только Тор: «Присоединяйся к нам, брат».

Тор выхватил молот.

И разверзлись врата ада.

Top полагал, что в бою двигается быстро, но в этот раз у него ничего не вышло. Молот, казалось, весил целый центнер, и поднять его было очень трудно. А вот противник Тора обнажил меч с невероятной скоростью, и клинок блеснул в его руках, словно молния. В последний момент Тору удалось уклониться, немыслимым движением отведя корпус назад, так что лезвие просвистело мимо его горла, и ему почудилось даже, что он чувствует запах стали.

Удерживать равновесие в таком положении было невозможно, и Тор упал на спину, одновременно выбросив вперед ногу и ударив врага в живот. Воин тоже покатился по снегу, но они оба поднялись одновременно, причем Тор изогнулся, словно змея, а его противник как-то странно дернулся. И на этот раз его меч оказался быстрее. Лезвие разорвало Тору щеку, оставив болезненную полоску, но ему удалось схватить врага за запястье. Резко провернув руку противника, он услышал хруст ломающегося наруча, а может быть, и костей. Раздался исполненный боли и ярости крик воина, но меч его тут же переместился из правой руки в левую. После этого выпада закричал уже Тор — клинок вошел ему в бок, и по коже потекла теплая кровь. Бело-багряный ад боли…

Но в этот миг его молот уже обрушился на шлем великана, металл с треском прогнулся, послышался хруст костей. Из-под забрала хлынула кровь, и противник Тора глухо застонал. Кровь была светлой и почему-то очень горячей, она заливала позолоченный нагрудник и белый мех накидки.

Тор отшатнулся, задыхаясь от боли, а воин, выпустив меч, повалился ничком. Он как-то умудрился выставить вперед руки, чтобы смягчить удар от падения, но крови становилось все больше, и она алой кислотой разъедала снег.

Тору пришлось приложить все усилия, чтобы удержаться на ногах и не выпустить молот. Боль в боку не проходила, и, хотя он изо всех сил зажимал рану, кровь текла рекой. Он каким-то образом чувствовал, что рана не смертельна, но из-за кровотечения Тор терял силу, и махать молотом становилось все труднее. За его спиной тоже шел бой, воздух наполняли крики и звон клинков, а еще жутковатые звуки, с которыми сталь рубила плоть и кости. Жителей Мидгарда было шестеро, а незнакомых воинов — всего двое, но Тор знал, что у Бьерна и его друзей нет ни единого шанса в борьбе с тяжеловооруженными врагами в прочных доспехах. Нельзя было проваливаться в обморок, иначе все погибнут.