Точно как на небесах - Куин Джулия - Страница 57

• Предыдущая
• 57/60
• Следующая

– Что ты делал с Гонорией?

– Это не… – Гонория попыталась вклиниться в их беседу, сказать, что это не важно, но Маркус прервал ее, сказав:

– Что ты видел?

– Не важно, что я видел, – резко ответил Дэниел. – Я просил тебя присматривать за ней, а не…

– Ты просил меня? – яростно оборвал его Маркус. – Давай поговорим об этом. Ты просил меня присматривать за твоей молодой незамужней сестрой. Меня! По-твоему, я большой знаток в таких делах?

– Судя по всему, слишком большой, – прошипел Дэниел. – Ты облизывал ее, как…

Гонория размахнулась и ударила брата. Она бы ударила его еще раз, хотя бы потому, что Дэниел толкнул ее в ответ, но Маркус перехватил инициативу.

– Хххррркхххх! – Он издал совершенно нечленораздельный звук, звук чистой, незамутненной ярости, и Гонория с трудом успела увернуться, прежде чем Маркус обрушился на человека, которого всегда считал лучшим другом.

– Бога ради, Маркус, – выкрикнул Дэниел в перерыве между ударами. – Что с тобой случилось?

– Никогда так о ней не говори, – задыхаясь от злости, сказал Маркус.

Дэниел вывернулся из-под него и вскочил на ноги.

– Как? Я оскорблял тебя.

– Правда? – растягивая слова, произнес Маркус. – В таком случае, – удар, – это за оскорбление. А это, – еще удар, – за то, что ты ее оставил.

Очень любезно с его стороны, но Гонория не была уверена, что это правильно.

– Ну вообще-то он не…

Дэниел зажал рот, из которого капала кровь.

– Меня должны были повесить!

Маркус толкнул Дэниела.

– Ты давно мог вернуться.

Гонория ахнула. Это правда?

– Нет, – ответил Дэниел, толкнув Маркуса в ответ, – не мог. Или ты забыл – Рамсгейт совершенно сошел с ума.

Маркус скрестил руки на груди.

– Ты не писал ей больше года.

– Неправда.

– Правда, – сказала Гонория. Но ее никто не слушал. Она поняла – они не будут ее слушать. По крайней мере пока дерутся.

– Твоя мать была раздавлена горем, – сказал Маркус.

– Я ничего не мог поделать, – ответил Дэниел.

– Я ухожу, – решила Гонория.

– Ты мог ей написать.

– Матери? Я писал! Она ни разу не ответила.

– Я ухожу, – повторила Гонория, но они стояли, чуть ли не упершись лбами, шипели оскорбления и бог знает что еще. Она пожала плечами. По крайней мере они больше не пытаются друг друга убить. Все будет хорошо. Они и раньше дрались и, вероятно, будут драться потом, и она вынуждена признать – маленькая ее частичка – ну, может быть, не такая уж и маленькая – радовалась, что они так сцепились из-за нее. Не столько брат, сколько Маркус…

Гонория вздохнула, вспомнив выражение его лица, когда он ее защищал. Он ее любит. Он еще не сказал этого, но он ее любит и будет любить. Они с Дэниелом разберутся в своих претензиях друг к другу, и эта любовная история – ее любовная история – обретет замечательную концовку.

Они с Маркусом поженятся и родят множество детей, которые вырастут в такой же веселой семье. В веселой семье, какую всегда заслуживал Маркус. И как минимум раз в неделю они будут есть шоколадные пирожные.

И это будет прекрасно.

Гонория последний раз взглянула на мужчин, толкавших друг друга, хотя уже и не с такой силой. Она может спокойно вернуться в зал. Кто-то должен рассказать матери, что Дэниел вернулся.

– Куда ушла Гонория? – спросил Дэниел несколько минут спустя.

Они сидели на полу, опершись спинами о стену. Маркус согнул ноги, Дэниел, наоборот, широко раскинул. В какой-то момент они перестали тыкать и толкать друг друга и тихо осели у стены, морщась от боли, осознав наконец, что они друг с другом сделали.

Маркус поднял голову и огляделся.

– Вернулась на праздник, очевидно. – Он искренне надеялся, что Дэниел больше не полезет в драку. Маркус не был уверен в своих силах.

– Ты выглядишь чертовски плохо, – заметил Дэниел.

Маркус пожал плечами.

– Ты выглядишь еще хуже.

– Ты ее целовал, – сказал Дэниел. Маркус раздраженно взглянул на него.

– И?

– И что ты будешь делать дальше?

– Я собирался попросить ее руки, когда ты ударил меня в живот.

Дэниел поморгал.

– О.

– А какого черта, ты думал, я собираюсь делать? Соблазнить ее, а потом бросить волкам?

Дэниел напрягся, глаза его вспыхнули яростью.

– Ты ее собла…

– Не надо, – оборвал его Маркус, подняв руку. – Не надо задавать этот вопрос.

Дэниел прикусил язык, но с подозрением оглядел Маркуса.

– Не надо, – на всякий случай повторил Маркус.

Он ощупал свою челюсть. Проклятие, как больно. Он перевел взгляд на Дэниела, рассматривавшего распухшие костяшки пальцев. – И кстати, добро пожаловать.

Дэниел поднял брови.

– В следующий раз предупреждай, когда собираешься прибыть.

Дэниел, казалось, собирался ответить, но в конце концов просто хмыкнул.

– Твоя мать три года не упоминала твоего имени, – тихо заметил Маркус.

– Почему ты это говоришь мне?

– Ты уехал. Ты уехал и…

– У меня не было выбора.

– Ты мог вернуться, – отмахнулся Маркус. – Ты знаешь, ты…

– Нет, – перебил его Дэниел. – Не мог. Кто-то следил за мной на континенте.

Маркус помолчал.

– Прости. Я не знал.

– Все нормально. – Дэниел вздохнул и оперся затылком о стену. – Она ни разу не ответила на мои письма.

Маркус поднял глаза.

– Моя мать, – уточнил Дэниел. – Я не удивлен, что она ни разу не упомянула моего имени.

– Гонория сильно переживала, – мягко заметил Маркус.

Дэниел сглотнул.

– Как долго вы… э…

– Этой весной.

– Что случилось?

Маркус почувствовал, что улыбается. По крайней мере уголком рта. Второй уголок слишком оплыл.

– Это долгая история, – признался он. Казалось не правильным рассказывать о кротовой норе, о вывихнутой лодыжке, о пирожных. Все это – только события, а не то, что произошло в его сердце.

– Ты ее любишь?

Маркус поднял глаза. И кивнул.

– Ну что ж. – Дэниел повел плечом. Вот и все. Больше им нечего обсуждать. Больше они и не будут это обсуждать, понял Маркус. Они мужчины, и таков их обычай. Он протянул руку, собираясь похлопать Дэниела по ноге или, может, по плечу. Но вместо этого ткнул его локтем в бок.

– Рад, что ты дома.

Дэниел помолчал несколько секунд.

– И я, Маркус. И я.

Оставив Маркуса и Дэниела в холле, Гонория тихо пробралась в комнату для репетиций. Как она и думала, там никого не было. Из зала через открытую дверь проникал слабый свет. Гонория еще раз посмотрела на себя в зеркало. Было темно, но, похоже, она выглядела прилично.

В зале было еще довольно много гостей, и Гонория надеялась, что ее отсутствия никто, кроме семьи, не заметил. Дейзи стояла в центре комнаты и объясняла всем, кто готов был слушать, как сделана ее скрипка. Чрезвычайно довольная леди Уинстед стояла в стороне, а Айрис…

– Где ты была? – прошипела Айрис.

…Уже стояла рядом.

– Я плохо себя почувствовала, – ответила Гонория.

Айрис с отвращением фыркнула.

– Сейчас ты скажешь мне, что заразилась от Сары.

– Мм, возможно.

В ответ на это Гонория услышала вздох.

– Я хочу поскорее уйти отсюда, но мама об этом и слышать не желает.

– Мне жаль, – сказала Гонория. Трудно выражать сочувствие, когда переполняет радость, но она постаралась.

– А хуже всего – Дейзи, – со злостью сказала Айрис. – Она ходит напыщенная, как… У тебя на рукаве красное пятно.

– Что? – Гонория осмотрела платье. Действительно, на рукаве оказалось пятно крови размером с монету. Один Бог знает, кому из двух подравшихся она принадлежит; когда Гонория уходила, на обоих было уже вполне достаточно ссадин.

– О. Я не знаю, что это.

Айрис замерла и наклонилась поближе.

– Думаю, кровь.

– Могу с уверенностью сказать – нет, – солгала Гонория.

– В таком случае…

– Что наделала Дейзи? – быстро вставила Гонория. Айрис удивленно моргнула, и Гонория пояснила: – Ты сказала, что она хуже всего.

• Предыдущая
• 57/60
• Следующая