Быстро и просто - Грин Эбби - Страница 16

• Предыдущая
• 16/23
• Следующая

Келли не вскрикнула от неизбежной боли. Она была мягка и податлива, как горячие волны южных морей. Она почувствовала долгожданную силу. Ее спина изогнулась в предвкушении близящейся разрядки. Все ее существо сконцентрировалось в этом соединении. А затем пришло неведомое блаженство…

Келли пробудилась с первыми рассветными лучами. Александрос спал рядом. Во сне они дышали дыханием друг друга, настолько близко уснули, и его присутствие было лучшим доказательством того, что чудо ей не приснилось. Келли украдкой изучала лицо мужа, такое знакомое, любимое, родное…

И все-таки что-то рождало в ней беспокойство.

Многие переживают подобные минуты безграничного счастья, соединяясь в страсти. Но далеко не каждая пара способна пронести это чувство через всю жизнь. А когда единство рушится, даже эти упоительные мгновения теряют свою магическую силу, перестают быть правдой. Очарование проходит, и любовь забывается, как болезнь, от которой нашлось лекарство. Келли не желала себе и Александросу такой участи.

Девушка представила себе его пробуждение. Зная его непредсказуемость, можно было предположить что угодно — от очередной вспышки страсти до оскорбительного сожаления.

Келли осторожно поднялась с постели, нашла свою ночную сорочку и тихо удалилась к себе, туда, где она могла безопасно предаваться воспоминаниям о волшебстве уходящей ночи. Келли знала из глянцевых и околонаучных изданий, слышала от подруг и из телевизионных программ, что миг соития прекрасен. Но стоило его единожды испытать, чтобы понять: все описания ни на что не годятся. Слова не способны передать это вулканическое, ураганное, взрывное и вместе с тем блаженное, радужное, блистательное и невесомое ощущение… За которое Келли мысленно благодарила Александроса.

Когда Александрос просыпался, он любил еще некоторое время провести в постели с закрытыми глазами, прежде чем энергично взяться за дела. Эти несколько минут тишины и покоя были им особо любимы. Он не придавался конкретным фантазиям, а несуетливо настраивался на новый день. Анализировал свое состояние, свои потребности, желания, чувства…

В это утро его приятная привычка потерпела крах. Вместе со своим телом он рассчитывал почувствовать тело Келли, но не почувствовал. Александрос поднял веки и сел на постели. Келли не было, хотя все воспоминания говорили о том, что она должна быть в эту минуту рядом с ним. И все же ее не было. Жена предпочла не спать рядом с мужем.

Александрос зло ухмыльнулся этой мысли и с досадой отбросил от себя простыню. Он добился от Келли того, чего хотел больше всего. Теперь он мог отдать своему адвокату соответствующее распоряжение.

Он решил, что одной ночи с Келли будет достаточно, чтобы компенсировать ее преступление перед ним. Александрос планировал немедленно развестись с этой коварной женщиной. Месть и впрямь обещала стать сладкой.

Александрос вновь откинулся на постель и усмехнулся ярким воспоминаниям ночи. Затем протянул руку к столику, нащупал часы, поднес их к глазам и…

— Боже!

Александрос никогда не спал так долго. Даже после самой мятежной ночи с какой-нибудь инфернальной красавицей он просыпался как жаворонок!

Он выскочил из постели как ошпаренный. Все утренние процедуры были выполнены в рекордно короткий срок. В джинсах и футболке он покинул свою комнату и, в один шаг преодолев пространство коридора, распахнул дверь в комнату Келли, до конца не зная, для чего это делает.

Александрос помрачнел и нахмурился, увидев, что комната супруги пуста. Он гневно хлопнул дверью и прошел в кухню, из которой имелся выход на маленькую терраску.

С терраски доносился тихий женский разговор. Не разбирая слов, Александрос четко уловил добродушный его характер и легкий смех.

Зная отношение Tea к Келли — а это определенно были их голоса, — Александрос очень удивился. Что могло заставить экономку настолько смягчиться к своей бывшей любимице, которая всех так жестоко разочаровала?

Александрос вышел на терраску, по-прежнему недоумевая, что могло так сблизить суровую преданную экономку и коварную ветреницу? Они как ни в чем не бывало ворковали между собой и хихикали.

При появлении Александроса улыбка быстро сошла с лица Келли, румянец выдал смущение. Tea замерла напротив Александроса с вопросительным выражением лица. Терраска уже давно стала ее личной территорией, и для вторжения хозяина должно было найтись веское основание.

Так ничего и не дождавшись, Tea махнула рукой и пошла накрывать стол к завтраку, предварительно заговорщически подмигнув Келли. Но вместе с уходом Tea ушла и вся решительность молодой женщины. Она с виноватым лицом избегала смотреть на мужа, который очевидно с утра был не в духе.

— Не накрывай нам в столовой, Tea, — крикнул вслед экономке Александрос, — а собери-ка корзинку для пикника… Ты ведь не будешь возражать против завтрака на природе, Келли?

Tea кивнула, а Келли покачала головой.

— Через час будь готова, — распорядился Александрос и направился к себе, оставив двух женщин гадать относительно своего воинственного настроения и планов.

Александрос вел машину в молчании. Келли места себе не находила, ей было отчего обеспокоиться.

На рассвете она сбежала из спальни супруга, желая защитить себя от его непредсказуемости. Теперь Келли поняла, что от чьей-либо непредсказуемости вообще сложно защититься. Злость, гнев, раздражение становятся еще сильнее, если брать их в расчет, если подстраиваться под них, изменять себя им в угоду. Но Келли не обладала той самодостаточностью, которая одинаково прочно могла бы устоять против незначительных обид и сознательных оскорблений. Оттого желанием сохранить видимость спокойствия, собственной пассивностью Келли провоцировала конфликт еще большей разрушительной силы. Их брак изначально не был союзом, основанным на любви и доверии, но если бы и был таковым, то не пережил бы и одного серьезного недоразумения.

Она старалась не смотреть в сторону Александроса, но заметила, сколь угрюм профиль мужа. Его движения были порывисты, Келли ощущала это на каждом повороте, когда их чуть не сносило в кювет от резких поворотов руля.

Та сила и дерзость, которые ночью подарили ей столько наслаждения, теперь лишь пугали и вводили в недоумение. Она поехала с ним, потому что привыкла быть послушной. Зачем, почему, для чего? Этих вопросов она себе никогда не задавала.

Слезы жгли глаза. Келли спешно надела солнцезащитные очки.

— Тебя не интересует, куда мы едем? — провокационным тоном спросил Александрос.

Келли молча пожала плечами, но он этого не видел.

— Келли, ты меня слышишь? — гневно рявкнул он на нее.

Этого окрика было достаточно, чтобы разобидеть маленькую девчушку, жившую в ней. Слезы хлынули из глаз.

— Александрос… Я не знаю, что мне делать. Как я могу тебе доказать, что не сделала ничего предосудительного? Я клянусь… Я ни о чем не знала, ничего не замышляла, никого не оклеветала. Если ты хоть сколько-нибудь ценишь справедливость, то обязан мне поверить! — плача и всхлипывая, восклицала Келли.

— О чем, черт возьми, ты говоришь?

— Tea… Она настаивала на том, чтобы я рассказала тебе, но ты же меня совершенно не слушаешь, — сетовала девушка.

— При чем здесь Tea?

— Мы с ней о многом поговорили, пока ты был в отъезде… Она мне рассказала, что произошло в твоей жизни после той статьи. Я и предположить не могла… Я ведь ее даже не читала. Я ничего не знала, Александрос. Клянусь!

— Ты клянешься? Как ты можешь клясться? Там был слово в слово напечатан наш с тобой разговор с глазу на глаз плюс тот абсурд, который они приплели к нему. Может быть, расскажешь, как такое могло произойти? Кто мог отправить снимок с твоего электронного адреса? Кто мог знать твой пароль и воспользоваться им? Кто, если не ты?

Келли так и не смогла заставить себя произнести имя своей кузины Элейни. Это было бы еще более бездоказательным обвинением, чем то, которое обрушилось на нее.

• Предыдущая
• 16/23
• Следующая