Богиня по крови - Каст Филис Кристина - Страница 50

• Предыдущая
• 50/76
• Следующая

«Я больше не сирота и не изгой», — молча добавила девушка, обращаясь к голосу, звучавшему у нее в голове.

Стоило Морриган появиться в пещере Усгаран, как кристаллы сразу загудели. Кеган ощутил это. Ему показалось, будто он стоит тут голый, а его возлюбленная решила пошалить и дунула на взмокшую кожу. Он смотрел, как Морриган движется с процессией, и был удивлен, даже ошарашен тем, что она не сводит с него внимательных глаз. Когда юная жрица наконец начала ритуал, ее голос звучал так страстно, словно девушку глубоко опечалила смерть Мирны. Эмоции захлестнули Приносящую Свет. Какое-то время она не могла продолжить, и всем показалось, что молитву за нее придется закончить Бирките.

Затем Морриган вновь заговорила, но на этот раз ее тон совершенно изменился. В голосе чувствовались гнев и напор, имевшие больше отношения к битве, чем к похоронам. Когда она открыла глаза и приказала кристаллам зажечься, то сделала это яростно и пылко, без сожалений и стенаний. Запылали не только кристаллы, но и сама Морриган. В пещере было дымно от тлеющей сладкой травы. Кристаллы высвечивали тонкие вьющиеся струйки пара, придававшие всему странный вид, как в подводном царстве. Посреди этого царства стояла Морриган, величественная Богиня, окутанная светом. Вокруг нее бушевала энергия, приподнимавшая ей волосы. Дыхание с шумом вырывалось из груди Кегана, когда он, очарованный, смотрел, как эта девушка заявляет права на свою судьбу.

Шаман, живущий в нем, машинально откликнулся на ее слова.

«Морриган — определенно не Мирна. Дочка Рианнон была красивой, умной и милой. Ее любили родители. Она не переживала, что ей не суждено служить Богине, довольствовалась своей судьбой».

Мирна выглядела бледной, плохо прорисованной копией женщины, пылавшей теперь перед ним. Морриган притягивала к себе Кегана. Ее свет будто служил ему путеводным огнем. Те чувства, что он испытывал когда-то к Мирне, теперь казались мастеру-скульптору слабыми и несущественными.

Конечно, к Мирне его тогда тоже влекло. Она была красивой, они дружили. Кай не очень тактично, но верно заметил, что Кеган стал бы самой могущественной персоной во всей Партолоне, если бы она его полюбила. Естественно, Мирна интересовала кентавра, но он не испытывал к ней ничего подобного тому, что испытывал сейчас к Морриган. Скульптор наблюдал за ней и чувствовал, что кровь быстрее бежит по его жилам. Ему приходилось подавлять желание дотронуться до нее, подойти совсем близко, принять облик человека и овладеть ею тут же, на полу Усгарана. Каменные стены передавали ему тепло, страсть и энергию Морриган. Он вожделел ее с таким пылом, какого у него никогда не вызывала ни одна человеческая женщина или кентаврийка.

Кеган услышал справа какое-то странное покашливание и, взглянув туда, увидел, что Кай смотрит на Морриган со смешанным чувством благоговения и печали. Гнев наполнил кентавра. Он понимал, что это неразумно. Он понимал, что не имеет права. Но он не хотел, чтобы к Морриган тянулся какой-либо другой мужчина. Пусть даже это был всего лишь мастер-каменщик, который и смотрел-то на нее так пристально только потому, что она до странности напоминала Мирну.

Затем Морриган прокричала здравицу Адсагсоне, жрицы подхватили ее возглас, и ритуал закончился. Морриган опустила руки и кивком отбросила назад волосы. Ее тело потеряло почти весь свет, но продолжало мерцать. Кегану показалось, что взор девушки слегка затуманен. Она продолжала стоять, не сводя неподвижного взгляда со священного валуна. Тем временем жрицы убрали дымящиеся травяные веревки и начали потихоньку расходиться, чуть ли не со страхом поглядывая на Приносящую Свет.

— Невероятно… — тихо произнес Кай, по-прежнему не сводя глаз с Морриган. — Ты когда-нибудь видел что-нибудь подобное?

— Нет. Как и никто другой вот уже три поколения.

— Что ты имеешь в виду?

Кеган, с трудом оторвав взгляд от Морриган, строго посмотрел на мастера-каменщика и спросил:

— Ты столько лет провел среди жителей Сидеты и ни разу не интересовался их наследием?

— Конечно, мне было любопытно. — Кай нахмурился. — Я узнал про Адсагсону, подружился с прежней верховной жрицей Биркитой, но здешний народ никогда особенно не отличался религиозностью.

— Ты хочешь сказать, что меркантильность Шейлы не могла не отразиться на духовности здешних жителей? — фыркнул Кеган.

— Я мог бы поспорить, заявить, что именно благодаря Шейле ее народ достиг такого процветания. Как бы там ни было, в мои обязанности входило служить посредником между отшельниками Сидеты и теми обитателями Партолоны, которые хотели приобрести изделия, производимые только в этом королевстве. Я вовсе не обязан был изучать их духовную историю. Верховный шаман — ты, а не я.

Кеган хотел было упомянуть тот факт, что Кай стал мастером-каменщиком благодаря своему духовному дару, потому ему следовало бы проявить хотя бы элементарное любопытство и поинтересоваться другими богатствами Богини. Но скульптор решил, что в данном случае он, скорее всего, проявляет излишнюю чувствительность. По правде говоря, у Кая не было причин погружаться в духовное наследие Сидеты. Кеган знал кое-что из их истории только потому, что многому учился, как и подобало верховному шаману.

— Она Приносящая Свет. Это значит, что ей по плечу многое, как и мне. Если не больше, — пояснил он.

— Она настолько могущественна? — Кай не скрывал потрясения. — Серьезно?

— Да.

— Выходит, девчонка может потягаться силой с самой Избранной Эпоны?

«Адсагсона правит лишь подземным царством. — Вопрос Кая поставил Кегана в тупик. — Это все-таки не Эпона, Богиня лошадей и воинов, верховная покровительница всей Партолоны. Я никогда не сравнивал с ней тех многочисленных богов и богинь, которым поклоняются обитатели разных уголков нашей страны. Но вдруг какая-нибудь жрица Адсагсоны, получившая особый дар от своей Богини, обрела равное могущество с Избранной Эпоны?

Если так, то не понадобится ли этой верховной жрице, всесильной Приносящей Свет, столь же одаренный супруг? Быть может, именно я и предназначен для Морриган, поэтому сразу почувствовал расположение к Мирне, так похожей на нее во всех отношениях, кроме одного — силы духа?..»

— Кеган! Что такое?

— Просто я никогда не задумывался, что может означать для Партолоны появление еще одной жрицы, такой же всесильной, как Избранная Эпоны.

— А теперь, выходит, это пришло тебе в голову?

Кеган встретился взглядом с мастером-каменщиком и понял, что скрывать ему нечего. Тот и так давно знает, какую радость приносит кентавру звание верховного шамана, а также мастера-скульптора, самого молодого в истории Партолоны. Кай не ошибся в своих догадках. Для него было очевидно, что Кеган с таким энтузиазмом обхаживал Мирну именно потому, что в случае удачи он не только завоевал бы любовь следующей Избранной Эпоны, но и упрочил бы свое могущество. Разумеется, Мирны не коснулась рука Богини. Кеган, как и все прочие верховные шаманы кентавров, потерял шанс править Партолоной, деля с ней трон.

Именно сейчас Кай прочел в глазах кентавра возродившуюся надежду.

— Да, — бесстрастно ответил Кеган. — Задумался, как и ты.

Скульптор перевел взгляд на Морриган, с которой в эту минуту беседовала Биркита. Он не слышал слов пожилой женщины, зато видел, что она говорит с большим напором и смятением, хмуря лоб.

«Интересно, что же там могло случиться? — подумал Кеган. — Разумеется, молитва Морриган была не совсем: обычной, но на то она и Приносящая Свет. Исторически повелось, что эти страстные женщины, с лихвой одаренные милостями Богини, создавали собственные правила. Биркита — в высшей степени знающая верховная жрица. Конечно же, она понимает, что Приносящие Свет идут собственным путем».

В эту секунду Морриган вспыхнула от гнева и заговорила так громко, что Кеган легко услышал ее.

— Мне нужно подышать, черт возьми! — Она рубанула рукой по воздуху, не дав Бирките сказать ни слова. — Я больше не желаю ничего слушать.

• Предыдущая
• 50/76
• Следующая