Утро роз - Колтер Кара - Страница 7

• Предыдущая
• 7/23
• Следующая

Правда, иногда ей закрадывалась в голову мысль: Челси, для чего ты живешь? Должно быть нечто посущественнее, чем постоянные вечеринки.

Она отбросила неприятные мысли.

— Не хочу я прозябать на этой ферме. Это не моя жизнь.

— Сейчас это твоя жизнь.

— Разве нельзя поговорить с отцом? Сказать ему, что я не могу здесь жить? Разве нельзя найти место, где я бы жила так, как и раньше? Это ведь и твоя работа. А в чем, кстати, заключается твоя работа? Тебя наняли временно?

— Определенно временно.

— Какой сюрприз, — холодно заметила она. И почему сердце вдруг упало вниз, словно ей не все равно?

— Потерпи неделю. Твой отец так волнуется… Если тебе станет совершенно невыносимо, я поговорю с твоим отцом, и мы подберем что-нибудь другое.

Неделю? Она надеялась, что отец никак не заставит ее остаться здесь дольше. Но требование Рэнда справедливо, с неохотой признала она. И имеет такое значение для папы. Отец никогда, никогда ничего не делал просто так.

— Ладно, — с тоскою согласилась она.

— Попробуй, Челси. Погляди, что может предложить тебе жизнь.

Она вздохнула.

— Обычно я не ложусь спать часов до трех-четырех. И что мне делать сегодня?

— Почитать?

— Не люблю кровавых историй.

— У меня с собой пара романов.

— Как будто у нас могут быть одинаковые вкусы! — Куда проще ответить резкостью, чем сказать: «Я плохо читаю».

— Посмотреть телевизор? — предложил он, не обиженный, как ни странно, ее тоном.

— Два канала. И оба плохо принимаются.

— Я знаю одну безнравственную карточную игру.

Это предложение ее изумило.

— Правда? Здорово бы научиться! Последний раз меня с землей смешали во время покера.

— Я знаю одну-две вещи, которым смогу тебя научить.

Его слова словно повисли в воздухе. Она могла заложить собственную голову, что он наверняка знает одну-две вещи, которым мог бы ее научить…

Лунный свет блестел на его губах, ее сердце предательски ухнуло вниз. Точно так же, как и немногим ранее, — когда она увидела его снимающим рубашку. Вещи, которым ей больше всего хотелось у него поучиться, никак не были связаны с картами.

Откуда взялась эта опасная мысль?

— Хотя это ерунда, — поспешно сказала она. Внезапно вспомнилось, что у нее были трудности с распознаванием шестерок и девяток, пик и треф. — Уверена, тебе надо немного поспать.

— Я не смогу спать, если ты не будешь.

— Ты мне не доверяешь?

— Нет. — Намек на улыбку не давал воспринять это как колкость.

— Ладно, — решила Челси. — Тогда сыграем. — И покинула крыльцо, прежде чем лунный свет внушил ей еще какие-нибудь мысли о его губах. Сосредоточившись на различиях шестерок и девяток, ни о чем другом думать она не сможет.

Черт, подумал Рэнд, и что ему только взбрело в голову? Что-то в этой девушке заставляет его утрачивать изначально присущее ему чувство самоконтроля и делать спонтанные и весьма нелепые предложения. Он и впрямь знает одну безнравственную карточную игру.

Даже само слово «безнравственный» должно было предостеречь его — и ее! — что на уме у него не только карты.

Он, конечно, знал, что тому виной. В лунном свете ее волосы казались чистым серебром. А после предложения обучить ее еще одной-двум вещам глаза блеснули огнем и обещанием. И она так облизала губы, словно сама могла обучить его чему-нибудь…

Они были мужчиной и женщиной, оставшимися наедине, если не считать свинью и спящую наверху тетушку. Простая правда: они слишком остро реагируют друг на друга.

Оказавшись в кухне и включив свет, он увидел, что ее волосы стянуты назад черной лентой и сама она одета в черное. Топ с воротником под горлышко обрисовывал высокую грудь, черные джинсы подчеркивали соблазнительные формы.

— Хм, по здравому размышлению, — сказал Рэнд, — думаю, мне лучше заняться другими делами. — Можно попытаться прочесть собранную в папке информацию о Челси Кинг. Ему внезапно невтерпеж стало узнать — кто такой Бэрри?

Но она уже шарила по кухонному шкафчику. На свет появились вязальный крючок, сантиметр, три катушки ниток.

— Ага, — триумфально объявила Челси, показывая обнаруженную колоду карт. — Всего пару конов. В покер. Чтобы я научилась чуть-чуть поприличнее играть.

Значит, безнравственная часть пропускается. Хорошо. Все равно ее нельзя выпускать из поля зрения, пока она не спит, а дорожная сумка собрана.

Рэнд не мог оторвать глаз от ее волос. Сознает ли она, как они серебрятся в лунном свете? Как прекрасны на фоне черного свитера? Должно быть, Челси заметила его взгляд, потому что перебросила волосы через плечо. Застенчивость? Или осознание эффекта, оказываемого ими на всякого нормального мужчину из плоти и крови?

Глупо было предлагать играть, но еще глупее идти на попятный. Она привыкла к слишком большой власти над людьми, так не стоит давать ей повода ощутить свою силу над ним.

Она села за стол, он, придвинув стул, уселся напротив. Поглядев на ее неуклюжие попытки тасовать, отобрал колоду. Карты старые, отмеченные перегибами, потертостями и пятнами. Он постарался тасовать очень аккуратно, стараясь не делать ничего необычного и не насторожить ее, показав, что сейчас она целиком в его власти. Впрочем, Рэнд подозревал, что каждый мужчина, играющий с Челси и воображающий себя победителем, лишь обманывает себя.

— Сдаю. Обычный покер? Тянем две карты?

Она сосредоточилась на своих картах, даже не заметив, как легко снуют его руки по столу. Держа карты далеко от себя, Челси откинулась на спинку стула — классическая поза игрока с хорошими картами, расслабленная, без напряжения. Сбросила две карты, оставив себе пару десяток и королеву.

Он сдал ей еще десятку и двойку. Ее лицо осветилось. Если бы Рэнд уже не знал, что у нее на руках выигрышная комбинация, то понял бы теперь. Вот чем объясняется ее неудача на игре, о которой она рассказывала.

Он сыграл несколько конов, только чтобы понять ее поведение. Челси изо всех сил пыталась сконцентрироваться, но концентрация явно не относится к ее сильным сторонам. Однажды она перепутала шестерку с девяткой. В другой раз среди выложенных ею треф попались пики. Понять по ее лицу, что она собирается сделать, было до смешного просто.

— Хочешь сыграть на что-нибудь? — спросил он как бы невзначай.

— Конечно. Как насчет сотни долларов на кон?

Предложила как само собой разумеющееся, словно ставка для нее невелика.

— У меня кое-что иное на уме.

Она вскинула брови. В ее глазах что-то промелькнуло, она покраснела, напомнив ему, как еще молода.

— Не это, — сухо сказал он.

— Я ничего не сказала, — запротестовала она.

Еще как сказала!

— Неделя. Что бы ни случилось и как бы тебе ни было неприятно, ты остаешься здесь неделю. Никаких, хм, прогулок по ночам.

— Я уже обещала, — надменно ответила она.

— Мне показалось, ты скрестила перед этим пальцы.

— Ладно. Ладно. Договорились. А если выиграю я?

У тебя нет шансов.

— Перечисли свои условия.

— Утром мы сразу уезжаем.

Если он согласится, она может догадаться, что у него есть пара трюков в запасе и что он заранее знает о невозможности такого исхода.

— Не пойдет. Что-нибудь другое.

— Что угодно? — зловеще спросила она.

— В разумных пределах.

— Разумные пределы для тебя и для меня могут разниться.

— Могут.

Она мгновение подумала, от мысленного усилия брови сошлись в тонкую линию. И просияла.

— Ты снова будешь читать моей тете. А не я.

Он задумчиво разглядывал ее.

— Ладно, но почему именно это? Я хочу сказать, есть куда более забавные варианты — почистить курятники, поцеловать свинью, надеть женское белье…

Она расхохоталась, глаза озорно заблистали.

— Женское белье! — выдохнула она. — О боже мой, какую возможность я упустила! А можно сменить желание?

Ей все равно не выиграть.

• Предыдущая
• 7/23
• Следующая